Мы – силы - Еловенко Вадим Сергеевич. Страница 126

– Да погоди ты, – сказал первый. – Давай хоть по дому пройдемся.

– А если тут мертвяки? – спросил второй. – Чуешь, как пахнет.

– Да это сгнило что-то. Я тебе точно говорю. Я-то знаю, как трупаки пахнут. Я у нас в доме лично нашел одного. Когда заселялись еще.

Второй, помолчав, сказал:

– Ну тебя в баню. Не пойду я туда.

С этими словами он снова забрался на подоконник и спрыгнул наружу. Роман услышал тяжеловатый удар о землю и подумал, что парень наверняка себе пятки отбил, хотя высота-то ерундовая.

К удивлению Романа, первый не стал кричать: «Трус, маменькин сынок» и другие обидные слова, а тоже забрался на подоконник и последний раз с надеждой спросил:

– Ну, может, посмотрим?

– Вот тебе хочется, ты и смотри, – ответил второй еле слышно с улицы.

Первый подросток тоже спрыгнул наружу, и Роман облегченно выдохнул. Убивать детей ему очень не хотелось. А ведь могло так статься, что, обнаружь они его, ему бы пришлось это сделать. Кто знает.

Пролежав на полу еще несколько минут, Роман поднялся и подкрался к окну. Выглянув наружу, он только удивленно покачал головой. Мимо него по дороге под проливным дождем в неярком свете редких фонариков двигалась колонна людей. Спокойно так двигалась, уверенно. Точнее, устало, но уверенно и не сбиваясь с ритма. Почему-то Роман решил для себя, что это те, кто бежал из города. Или часть их, отошедшая от основной группы, чтобы увеличить шансы на выживание. Они шли по той же дороге, что ехал Роман. Значит, он их просто обогнал. Скорее всего, услышав шум неспешно приближающегося мотоцикла, все эти люди просто спрятались. А может, они и не шли днями, двигаясь исключительно по ночам.

В любом случае они были, по мнению Романа, опасны для него. В его камуфляже и с его оружием… в общем, нетрудно будет заподозрить в нем одного из тех, кто брал штурмом их городок, вынуждая его покинуть. И даже если он сможет невинными глазами и испуганной речью убедить их, что он не боевик и вообще камуфляж где-то нашел, а оружие, сами понимаете… то даже тогда ему не хотелось бы тратить время и силы на убеждения. Ему бы просто, тихо и без ненужных встреч добраться в свой город.

Через полчаса колонна уже прошла мимо домика на обочине, в котором прятался Роман, и даже звуки ее окончательно растворились в шуме ливня. Роман, забрав одеяло, унес его в детскую, а дверь в комнату с разбитым окном задвинул комодом из прихожей. Усмехаясь сам себе, Роман снова лег спать, проверив еще раз перед сном оружие. Интересно, а сможет ли он жить-то теперь без него? Научится ли чувствовать себя в безопасности без этих игрушек? Или теперь он будет всегда себя неуютно чувствовать без возможности в любой момент себя защитить? Только тогда, усыпая в заброшенном доме у неизвестной дороги, идущей на север, Роман осознал, что те изменения, которые в нем произошли, гораздо серьезнее и гораздо глубже. И он уже сомневался, поможет ли ему возврат в родной город. И память того… другого Романа.

6

Ринат после разговора с Улемом, а точнее, после разноса, тем устроенного, чувствовал себя малость на взводе. Опасаясь, что он сейчас просто сорвется на ничем не повинных бойцах, он пошел к себе в палатку и только там дал волю чувствам. Пнув от души столик с рацией, от чего та опрокинулась, а карты, листки запасов и книги разлетелись по всей палатке, он проорал не своим голосом:

– Да пошли вы все!

Лучше, а точнее подробнее, свои чувства он выразить не мог. За пологом палатки стояли дневальные, и, как это водится, слухи мгновенно разнесутся по отряду. Сев на раскладушку, Ринат обхватил голову руками да так и просидел, пока в палатку, как обычно без стука, не зашел его наставник.

– Ну чего? Трахают? За Ромку? – догадался он и с усмешкой сел на табурет напротив Рината.

– Не только. Еще и за этих морпехов. Сразу остановить не могли на открытой местности, так теперь и подавно нельзя с ними соприкасаться. Они практически в городе уже на развалинах. Нам надо сниматься срочным порядком и отходить. Улем не хочет связываться с регулярными силами, пока не будет уверен, что за раз весь этот батальон не накроет. Он прав. Это не ополченцы. Порвут, как тузик грелку, в городском бою. Опыт у них наверняка уже есть. Так что я уже дал приказ свернуть госпиталь и другие службы и начинать отход. Штаб через час будет выходить. Тебе с ними.

– А ты?

– А я остаюсь с ротой дальше искать этого недоумка. Или его тушку, если этот неудачник успел сдохнуть.

– Угу. А если на морпехов нарветесь?

– Судьба, значит, – огрызнулся Ринат и поднял рацию с пола. Положил ее на кровать и стал собирать бумаги с книгами.

Хмыкнув, наставник сказал:

– В общем, так… как только уйдут все. Возьми десяток преданных бойцов. А лучше пятерку. Уйдите с ними подальше в лес и решите… где, как и когда вы нашли тело этого раздолбая. После этого, пока нету федералов, устройте ему почетную могилку, уложив в нее любой труп… этого добра у нас навалом. Потом собираешь всех и следом за нами на место сбора.

Ринат смотрел на наставника и не понимал, это дружеский совет или подстава перед Улемом.

– А если он объявится?

– Ну, во-первых, он не объявится. Это я тебе как специалист по дезертирству говорю. А во-вторых, вы нашли изуродованное тело рядом с разбитым мотоциклом. В камуфляже… и вот те крест, похож был… и уж если появится Рома с того света, то какие с тебя взятки? Ты так хотел найти друга, что увидел его черты даже в незнакомом погибшем человеке. Да и твои пятеро именно для того и нужны, чтобы сказать, что похож трупик на нашего Рому. Ясно?

– Улем не поверит.

– Значит, пусть идет и проверяет сам, – усмехнулся наставник.

Ринат помолчал и спросил:

– А ты почему не ушел от нас? После того как понял, что мне не нужен и что я тебя в любой момент Улему отошлю, а уж тот что угодно может отчебучит!

Наставник ответил не сразу:

– Наверное, по той же причине, по которой Рома вернулся обратно в первый раз.

Ринат кивнул и больше ничего не сказал. Наставник поднялся и, ни слова не говоря, вышел из палатки. Ринат достал пистолеты, которые хотел подарить на прощание другу, и подумал, что не так уж и не прав наставник. В первый раз Роман вернулся чисто от страха перед одиночеством в этом дурдоме. Но сейчас после это: мясорубки в городе, где он вдобавок отдавал команды на зачистку… Мог и не выдержать друг. Уйти, чтобы все забыть, как страшный сон.

Ринат впервые представил, что он тоже, может, когда-нибудь сбежит… представил и отмел эту мысль. Уж лучше с Улемом, чем одному или непонятно с кем.

А Ромку он «похоронит». «Похоронили» же они Ханина, чтобы Улем больше не думал о том. И с Ромкой ничего страшного… потерпит, что его уже «отпели» и в землю уложили.

А если он и правда погиб, то что ж… Жалко, конечно. Жуть как тоскливо становится, что не осталось да же такого друга. Который только озадачивал… Теперь и Ринат почувствовал свое одиночество. Наверное, что-то подобное испытывает наставник каждый день среди всей этой толпы.

Чтобы прогнать от себя идиотские мысли, Ринат поднялся и вышел. Ему надо было проконтролировать сборы и отход соединенного отряда. Не Улем же будет орать на ротных, чтобы пинали своих быстрее…

Объехав на своем уазике расположение и проследив за тем, как идет погрузка боеприпасов и людей, Ринат решил наведаться в уже собранный обоз из захваченного в городе. Оцепление пропустило его беспрепятственно на площадку, где стояли тентованные грузовики и где под охраной находились люди, что были отобраны для работ или службы на базе.

Поприветствовав Кондрата, который со своим условным взводом был принят на службу Улему, но которого пока не присоединили ни к одному из отрядов, поручив охранять обоз в дороге вместе с охраной из батальона Рината, он прошел к пленным. Оглядев женщин, что от холода жались друг к другу, он сказал Кондрату:

– Пусть разведут костры. Не май месяц.