Мы – силы - Еловенко Вадим Сергеевич. Страница 37

Ханин подошел к Серову и поинтересовался:

– А на бревна ты этот домишко пустишь? – он указал на деревянный сруб на склоне.

– Да. Только пусть у нас все сначала готово будет.

– Хорошо. Я не против. Что там с, типа, командирским катером?

– Я послал Кирюху и одного из его же взвода. Пусть в воду спустят и сюда перегонят. А нашу резинку на буксир возьмут.

– Отлично. Просто, чтобы вещи не замочить, в катер их закидаем.

– Я тоже так думаю. О! Эти уже стол тащат.

Ханин огляделся на курсантов, что вынесли из особняка журнальный столик, и пояснил:

– Да, я сказал, чтоб вынесли.

– Опись подробную делать?

– Да, по возможности. Ну там, гвозди не штучно, конечно, мерить – пачками, килограммами… Ну, на глаз. Короче, сам смотри.

– Хорошо.

Хорошо, да не совсем… Вернувшиеся через час с соседнего островка бойцы сообщили, что строящийся флот неожиданно остался без флагмана.

– Ну, а ты что думал? – философски заметил Серов Ханину. – Что эти уроды вплавь ушли?

– Вот уж воистину уроды, – сплюнул Ханин под ноги.

– Командир, мы тебе такой плот забабахаем, не плот, а плотище! – смеясь, заверил Серов своего командира.

– Да это-то тут при чем? Главное, чтобы припасы не замочились, – нахмурился Ханин.

– Спокойно. Все будет круто!

К обеду старлей и мичман составили две описи.

«Список изъятых по моему приказу вещей из поселка. Вещи для обеспечения действий вверенной мне роты:

Из дома номер девять:

1. Носков теплых – 8 (восемь) пар.

2. Носков обыкновенных – 6 (шесть) пар.

3. Тулуп овчинный – 1 (один).

Из дома номер шесть:

1. Сапоги резиновые (болотники) – 1 (одни).

‹…›

13. Кастрюли разноразмерные – 9 (девять) шт.

14. Бак – 1 (один).

Дата.

Подпись:

ст. лейтенант ВМФ Ханин».

«Список изъятых строительных материалов и вещей для обеспечения действий пятой роты курсантов училища имени…

1. Дом – 1 (одна) штука.

2. Гвоздей разной длины – 5-8 (пять-восемь) кг.

3. ДСП, снятых со стен и перегородок, – 22 (двадцать два) листа.

4. ДВП, снятых со стен и перегородок, – 40 (сорок) листов.

5. Ломов – 3 (три) шт.

57. Рельс – 1 (один) шт.

Дата.

Подпись».

– Ладно, над домом люди просто ухмыльнуться, но над рельсом… не знаю. Оборжутся, – сказал Ханин, прочитав опись мичмана. – Зачем рельс спер, Серов?

– Пригодится… – разумно, а может и не очень, заявил мичман. – И в конце концов, я не спрашиваю, зачем тебе в описи флаг России.

– Еще бы ты спрашивал… Да это они от усердия.

– Они в него заворачиваться будут?

– Отстань, они, в отличие от тебя, патриоты.

– Так лучше б Андреевский сшили… от усердия, – заметил Серов, видя, как трое курсантов, надев флаг на палку от метлы, размахивают им словно футбольные болельщики на стадионе.

– Так, все… прекращай. Давай сюда свою писанину, – сказал старший лейтенант.

Ханин вложил два листка в полиэтиленовый прозрачный пакет и подвесил под козырьком над крыльцом особняка.

– Вот. Кто оборвет, тому сам руки пообрываю, – обратился он к курсантам неподалеку.

Ханин приказал уложить все найденные предметы одежды в пакеты, а потом и в мешки из-под картошки, так же найденные в домах и занесенные в опись. Проконтролировав процесс, старший лейтенант и мичман направились к уже описанному и конфискованному на слом дому. Вокруг сруба стояли, ходили, чесали затылки курсанты и командиры взводов и отделений.

– Что вы смотрите на него, как бараны, – на подходе громко возмутился Серов. – Это же ломать, а не строить! Лестницы найдите. Разломайте крышу. Потом подцепляйте ломами доски и бревна и скидывайте их на землю. Давайте бегом.

Под командованием мичмана и при молчаливом присутствии командира курсанты поставили своеобразный рекорд училища: разбор строения за четыре часа. Ханин всерьез подозревал, что рекорд никогда побит не будет.

Разобрав домик и откатив бревна к спуску, где намечалось их превращение в плавсредство, командир разрешил обед, по времени скорее похожий на ужин, и часовой отдых.

Через полтора часа работы возобновились. Кто по пояс в воде вязал спущенные концы бревен в полотно плотов, кто на уже связанных сбивал бревна вдобавок досками и мастерил на них настил. К десяти вечера было готово уже три плота, и их опробовали курсанты, забравшись по пятнадцать-двадцать человек на каждый. Плоты проваливались по самые настилы, а при неправильном расположении пассажиров вообще грозили утопить всех. Но Серов был доволен.

– Пусть сидят, как мыши, а не то утонут, – заявил он.

Ханин, осмотрев то, что осталось от постройки, сказал менее радостно:

– А что, собственно, дальше? У тебя больше-то и строить не из чего.

Почесав за ухом, мичман заявил:

– Ну, у нас еще не один забор есть.

– Неуверенно как-то ты заговорил… Я, кстати, тоже думаю, что забор – это не выход. И что будешь делать?

– Придумаю что-нибудь.

– Давай думай. Только ночь уже на дворе… лучше, наверное, завтра продолжить. Пусть ужинают и «отбиваются».

– Хорошо. Я зайду, как все закончим.

– Да. Давай пораскинем мозгами вдвоем. Я у себя. Пойду поем. Я вспомнил, что я еще не ел, в отличие от вас всех.

Серов, усмехаясь, отошел от Ханина и обратился к курсантам с тем, чтобы они закруглялись, а бачковые – готовили пайки на ужин. Ханин развернулся и пошел к себе.

За время пребывания в домике курсантов казалось, что весь он пропитался специфическим запахом казарм. Невольно поморщившись, Ханин приказал дневальному раскрыть окна и проветрить помещение. А сам, скинув китель и оставшись только в брюках и тельняшке, завалился на койку. Закрыв глаза, он, ни о чем не думая, пролежал так почти час и был выведен из своего состояния появившимся Серовым. Они сели за стол, где Дневальный уже поставил им чай и по тарелке вареной в мундирах картошки. Наскоро перекусив, Серов предложил прогуляться к плотам. Ханин оделся и последовал за мичманом.

– Ну и?.. – спросил Ханин, который не особо желал выползать на улицу в темень и сырость.

Серов показал на склон, где возле костра грелись трое курсантов:

– Я поставил охрану на ночь. На случай повтора дезертирства.

– Ну, вполне логично. Только откуда ты знаешь, что твои охранники не сбегут первыми? – улыбался, рассматривая курсантов, Ханин.

– Там я Кира поставил в первую смену, он не даст послабления. А во второй Витька – комод первого отделения.

– Две смены?

– Да, по три человека.

– Ты за этим меня сюда вытащил?

– Нет… – Серов на мгновение замолчал, всматриваясь в чуть освещенное костром лицо командира. – У нас нет возможности соорудить еще плоты. Командир?

Ханин горько усмехнулся, но, спохватившись, сказал:

– Я уже знаю это. И… я думал над этим.

– И что?

Ханин посмотрел на небо, на котором в рваные проемы облаков проглядывали редкие звезды. Серов терпеливо ждал решения командира. А старший лейтенант все смотрел на небо и будто ждал чего-то, а может, и просто решался на что-то.

Наконец он сказал медленно и с расстановкой:

– Мы разделимся.

– Что? – изумился Серов.

Ханин посмотрел на мичмана и повторил:

– Мы разделимся. Пойдем двумя группами. Первая выйдет сегодня на рассвете. С ней пойду и я. Я возьму третий взвод. И отделение второго. Без лишнего риска мы доберемся до суши… до возвышенностей. Как только мы обнаружим поселения, я отправлю на плотах ребят из второго взвода за следующей командой. Ты посадишь здесь на плоты свой первый взвод во главе с Кириллом. А сам будешь с остатками ждать здесь, пока те не высадятся в месте нашей стоянки и не вернутся за тобой. Я же тем временем со своим взводом буду продвигаться дальше. В селении я оставлю пару ребят посмышленей, чтобы встретили вас. Киру ты дашь ружье.