Сад любви. Из английской романтической поэзии - Коллектив авторов. Страница 10

Even slumber owns its gentle tone (даже дрема обладает его тихим звуком = даже во сне он тихо звучит; slumber – /поэт./ сон; дремота; gentle – мягкий, нежный; тихий),

Till consciousness will vainly wake (пока сознание не проснется напрасно; consciousness ['kɒnʃəsnəs] – сознание; conscious ['kɒn(t)ʃəs] – сознательный; vainly – напрасно, тщетно, зря)

To listen (чтобы прислушаться), though the dream be flown (хотя сон уже улетел; to fly; dream – сон, сновидение).

Sweet Thyrza! waking as in sleep (милая Тирза! бодрствуя, словно во сне = даже когда я бодрствую…),

Thou art but now a lovely dream (ты теперь всего лишь восхитительное сновидение);

A star that trembled o’er the deep (звезда, что дрожала над пучиной; deep – глубокий; the deep – /поэт./ морская пучина; море, океан; бездна, пропасть),

Then turn’d from earth its tender beam (/а/ затем отвратила от земли свой нежный луч).

But he who through life’s dreary way (но тот, кто по унылому/безотрадному пути жизни; dreary ['drɪərɪ] – грустный, печальный; унылый; безотрадный; скучный)

Must pass (должен пройти), when heaven is veil’d in wrath (когда небеса скрыты пеленой гнева; veil [veɪl] – вуаль; покров, завеса; пелена; to veil – закрывать покрывалом, вуалью; wrath [rɒθ] – гнев),

Will long lament the vanish’d ray (долго будет оплакивать исчезнувший луч; to lament [lə'ment] – оплакивать, плакать, горевать, сокрушаться; to vanish ['vænɪʃ] – исчезать, пропадать; ray – луч: a ray of light – луч света)

That scatter’d gladness o’er his path (который рассеивал счастье/отраду на его тропе/стезе; path [pɑ:θ] – тропинка; тропа; путь, стезя).

Away, away, ye notes of woe!

Be silent, thou once soothing strain,

Or I must flee from hence – for, oh!

I dare not trust those sounds again.

To me they speak of brighter days

But lull the chords, for now, alas!

I must not think, I may not gaze

On what I am – on what I was.

The voice that made those sounds more sweet

Is hush’d, and all their charms are fled;

And now their softest notes repeat

A dirge, an anthem o’er the dead!

Yes, Thyrza! yes, they breathe of thee,

Beloved dust! since dust thou art;

And all that once was harmony

Is worse than discord to my heart!

‘Tis silent all! – but on my ear

The well remember’d echoes thrill;

I hear a voice I would not hear,

A voice that now might well be still:

Yet oft my doubting soul ‘twill shake;

Even slumber owns its gentle tone,

Till consciousness will vainly wake

To listen, though the dream be flown.

Sweet Thyrza! waking as in sleep,

Thou art but now a lovely dream;

A star that trembled o’er the deep,

Then turn’d from earth its tender beam.

But he who through life’s dreary way

Must pass, when heaven is veil’d in wrath,

Will long lament the vanish’d ray

That scatter’d gladness o’er his path.

George Gordon Byron

THE GARDEN OF LOVE

(Сад любви)

I went to the Garden of Love (я отправился в Сад любви),

And saw what I never had seen (и увидел /то/, что я никогда не видел);

A Chapel was built in the midst (часовня была построена посередине = в середине сада; to build – строить; chapel ['ʧæp(ə)l] – капелла; часовня),

Where I used to play on the green (где я раньше играл: «имел обыкновение играть» на зелени = на зеленой траве; I used to play – я имел обыкновение играть).

And the gates of this Chapel were shut (и ворота часовни были заперты; to shut – закрывать, запирать, затворять),

And ‘Thou shalt not’ writ over the door (и «Ты не должен/Тебе не позволено» /было/ написано над дверью; writ = written; to write – писать);

So I turned to the Garden of Love (поэтому я повернулся/обратился к Саду любви)

That so many sweet flowers bore (который приносил = рождал столь много милых цветов; sweet – сладкий; милый, очаровательный; to bear [beə] – носить, нести; приносить /плоды/: to bear fruit – приносить плоды).

And I saw it was filled with graves (и я увидел, что он был наполнен могилами = полон могил; to fill – наполнять; grave – могила; захоронение),

And tombstones where flowers should be (и надгробными плитами – там, где должны были быть цветы; tombstone ['tu: mstəʋn] – могильная, надгробная плита; надгробный памятник, надгробие; tomb [tu: m] – могила /обыкновенно со скульптурным надгробием/; гробница, склеп; stone – камень);

And priests in black gowns were walking their rounds (и священники в черных одеяниях/сутанах ходили свои круги = ходили кругом; priest [pri: st] – священник; жрец; black gown – черная сутана),

And binding with briars my joys and desires (и вязали ветками шиповника мои радости и желания; to bind – вязать; связывать; обвязывать; стягивать; лишать свободы, заковывать /в кандалы/; briar ['braɪə] – шиповник; колючий кустарник, куст с шипами).

I went to the Garden of Love,

And saw what I never had seen;

A Chapel was built in the midst,

Where I used to play on the green.

And the gates of this Chapel were shut,

And ‘Thou shalt not’ writ over the door;

So I turned to the Garden of Love

That so many sweet flowers bore.

And I saw it was filled with graves,

And tombstones where flowers should be;

And priests in black gowns were walking their rounds,

And binding with briars my joys and desires.

William Blake

WHEN THE LAMP IS SHATTERED

(Когда светильник разбит)

When the lamp is shattered (когда светильник разбит; to shatter – разбить вдребезги)

The light in the dust lies dead (/тогда/ свет = источник света лежит, мертвый, во прахе; light – свет; огонь; зажженная свеча; лампа, фонарь; dust – пыль; прах; in the dust поверженный во прах) —

When the cloud is scattered (когда облако рассеяно; to scatter – разбрасывать, рассыпать; разгонять, рассеивать)

The rainbow’s glory is shed (/тогда/ сияние/великолепие радуги утрачено; glory – слава; великолепие, неземная красота; лучезарное сияние; to shed – проливать, лить /слезы, кровь/; ронять, терять; сбрасывать: trees shed their leaves – деревья сбрасывают листья).

When the lute is broken (когда лютня разбита; to break – ломать, разбивать),