Тай-чи языка, или Вас невозможно научить иностранному языку. - Замяткин Николай Федорович. Страница 7

Достаточно часто изучение иностранного языка начинают с алфавита – неправильный, низкоэффективный подход, при котором время, а особенно энергия первоначального импульса к изучению языка растрачиваются практически впустую. Нельзя согласиться с утверждением, что, дескать, изучая алфавит, мы учимся читать на иностранном языке.

В языке – в любом языке – мы читаем не буквы, а целые слова, фразы и даже предложения. Мы сразу воспринимаем целостные образы слов и фраз, минуя отдельные буквы. Я, например, с превеликим трудом прочитываю какую-нибудь «парикмахерскую» или «булочную» на стене дома, когда буквы расположены не горизонтально, а вертикально, и привычный образ слова этим разрушен. Знакомый образ слова изменился на совершенно другой – уже не поддающийся моему легкому восприятию-расшифровке. Образ слова теперь незнаком, и мои глаза, досадуя на неудобство, должны карабкаться от одной буквы к другой. И это происходит в родном языке! Так и в иностранном языке – мы будем видеть не отдельные буквы алфавита, обрекая себя тем самым на карабканье и спотыкание по этим буквам, но сразу будем видеть целые слова и фразы…

Полезность знания алфавита весьма ограничена и в основном сводится к отысканию слов при переводах в словаре, где эти слова расположены, конечно, в алфавитном порядке. Затем эта полезность может проявиться не ранее как в случае, когда вас остановит американский дорожный полицейский, заподозрив вас – я уверен, что совершенно безосновательно! – в вождении в нетрезвом виде и предложит вам пересказать его родной алфавит с тем, чтобы доказать ему, что вы трезвы как стеклышко. Есть такая алфавитно-дорожно-полицейская игра. Впрочем, подобное неуместное предложение можно совершенно спокойно парировать, сказав игривому полицейскому, что вы в здешние школы не ходили и конкретно этой игре не обучались или что вы просто двоечник. Тогда взамен он предложит вам какую-нибудь другую увлекательную игру: потрогать, скажем, пальцем нос – не его, а ваш собственный нос – или пройтись по воображаемой прямой линии. Других последствий ваше незнание – или нетвердое знание – иностранного алфавита иметь не будет. О последствиях же повышенного – самым необъяснимым для нас вами образом! – содержания алкоголя в вашей крови мы здесь говорить не будем…

Вот таким образом. Не надо, открыв толстенный словарь на первой странице, пытаться прожечь ее своим упорно-немигающе-пристальным взглядом: о словах, о лексике как таковой, не нужно особо заботиться – слова иностранного языка сами к вам придут в процессе вашей работы – как приходят на ваши руки мозоли – сами по себе! – когда вы упорно, не покладая саднящих рук, вскапываете землю у себя в саду. Вскапывайте, мой трудолюбивый собеседник, разрыхляйте, пропалывайте в поте лица вашего, – и вы увидите деревья в цвету, и вдохнете запах этих цветов, и боль в ваших натруженных руках покажется вам такой приятной, и сладки будут для вас плоды с деревьев этих…

Обратный резонанс и матрица (матрично-языковое тай-чи)

Между нашими мыслительными процессами и говорением – собственно артикуляцией – существует нерасторжимая связь. Связь молитвенного говорения с особыми состояниями сознательного и бессознательного известна тысячелетия. Я утверждаю, что эту связь можно и нужно использовать для изучения иностранного языка.

Громкое и артикулированное многократное проговаривание – начитывание – иностранных текстов с наиболее точной имитацией произношения дикторов-носителей языка, озвучивших эти тексты, вызывает в нашей нервной системе некий процесс, который условно можно назвать обратным языковым резонансом. Резонанс этот включает в себя подсознательный анализ всех структур и гармоний языка.

Этот языковой обратный резонанс основан – конечно! – не на гармониях родного языка, а на новых и вначале чужих гармониях изучаемого языка. Через определенное время эти чужие гармонии становятся в какой-то мере привычными для изучающего иностранный язык путем такого рода матричной медитации посредством многократного громкого проговаривания текстов-«молитв». Можно предположить, что через подобного рода подсознательный анализ происходит обнаружение глубинного родства – на уровне фундаментальной логики мышления и его выражения языковыми средствами – нашего языка с чужим языком. А такое родство с большей или меньшей степенью очевидности имеется между всеми языками. В том числе и между, казалось бы, совершенно различными. Все они восходят к одному древнему протоязыку. Это родство только лишь нужно обнаружить под позднейшими языковыми наслоениями, накопившимися за тысячи и тысячи лет, что и выполняет матрица обратного резонанса при достаточно длительной работе над ней.

Первоначальным этапом изучения иностранного языка должно, таким образом, стать создание для последующего начитывания вслух резонансно-медитативной матрицы из речевых образцов: диалогов и иных текстов на изучаемом языке. На своем опыте я знаю, что оптимальная резонансно-медитативная матрица должна состоять из двадцати пяти-тридцати диалогов или монологичных текстов стандартного размера – от трехсот до пятисот (шестьсот с лишком тоже не есть страшно) печатных знаков каждый текст или 15-50 секунд по времени. Таким образом вся матрица будет включать в себя 15-20 тысяч знаков.

Прослушивание и громкое начитывание матричных диалогов происходят по очереди: вы долго прослушиваете и начитываете первый, а когда он доведен до идеала, то переходите ко второму, третьему и так далее. Когда вы отработаете таким образом достаточное количество диалогов, то 2-3 месяца нужно начитывать их все подряд – с первого до последнего и опять с первого до последнего. И опять, и опять, и опять – пока это начитывание не станет для вас таким же простым и привычным как… ну, скажем, как помешивание ложечкой в стакане.

Не подлежит никакому сомнению, что диалоги и тексты (везде в книге слова «диалог» и «текст» в контексте матрицы употребляются как тождественные и взаимозаменяемые) должны быть начитаны – а еще лучше профессионально сыграны – носителями языка с нормальной скоростью говорения. Желательно с употреблением высокочастотной лексики и таких же высокочастотных грамматических образцов.

Будет хорошо, если это будут диалоги, написанные хотя бы с некоторыми зачатками литературного таланта и вдохновения, а не зарубежные аналоги каких-нибудь наших «Мама мыла раму» и других подобного рода, по-видимому, изобретаемых по заказу Министерства образования уборщицей тетей Шурой в своей подсобке под лестницей (лично против тети Шуры я ничего не имею, и даже ее уважаю, поскольку она изо всех сил старается, но…)…

Негативная словарно-эмоциональная наполненность элементов матрицы крайне нежелательна из-за большой вероятности отрицательного влияния на психику при многократном прослушивании. Хотя определенная эмоциональная окраска диалогов весьма и весьма желательна, так как она значительно усиливает запечатлевание языковых образцов. Таким образом общая желаемая эмоциональная окраска должна быть положительно-оптимистичной.

Нежелательны пустоты либо длинные паузы в диалогах – это разрушает естественный ритм языка и целостность нашего восприятия. Паузы и пустоты допустимы – и часто даже необходимы – при реальном общении в жизни, поскольку у нас имеются различные факторы-заполнители подобных пауз: жесты, взгляды, мороженое во рту и прочее, но в звукозаписях пустоты становятся мучительно-зияющими помехами для изучения языка и подлежат решительному устранению.

Посторонних звуков, усложняющих восприятие, также быть не должно – только язык и ничего сверх того. Говоря о посторонних звуках, я в первую очередь имею в виду звуки, вводимые в диалоги буйной фантазией авторов для создания так называемой «естественной языковой обстановки»: автомобильные клаксоны, пение птиц, шум вертолета над головой, грохот отбойных молотков, рев Ниагарского водопада, скрежет ржавого гвоздя по оконному стеклу и такое прочее. При прослушивании один-два раза подобные звуки забавляют, потом раздражают, а при серьезном прослушивании, без которого язык изучить невозможно, превращаются в утонченную пытку.