Английский для смелых. Истории о духах и привидениях / Great Ghost Stories - Сарапов Михаил. Страница 3

Even now, weary as I was (даже сейчас, несмотря на всю свою усталость; weary – усталый, изнуренный), I felt that with a supper (я чувствовал, что если бы я поужинал: «что с ужином»), an hour’s rest (отдохнул часик: «часом отдыха»), and a guide (и нашел проводника: «и проводником»), I might still get back to her before midnight (я все еще мог бы вернуться к ней до полуночи), if only guide and shelter could be found (если только проводника и укрытие было возможно сыскать; to find).

 Meanwhile, the snow began to come down with ominous steadiness, and the wind fell. After this, the cold became more intense, and the night came rapidly up. As for me, my prospects darkened with the darkening sky, and my heart grew heavy as I thought how my young wife was already watching for me through the window of our little inn parlour, and thought of all the suffering in store for her throughout this weary night. We had been married four months, and, having spent our autumn in the Highlands, were now lodging in a remote little village situated just on the verge of the great English moorlands. We were very much in love, and, of course, very happy. This morning, when we parted, she had implored me to return before dusk, and I had promised her that I would. What would I not have given to have kept my word!

Even now, weary as I was, I felt that with a supper, an hour’s rest, and a guide, I might still get back to her before midnight, if only guide and shelter could be found.

And all this time, the snow fell and the night thickened (все это время падал снег и сгущалась ночь; thick – густой). I stopped and shouted every now and then (время от времени я останавливался и кричал; every – каждый; now and then – время от времени, иногда), but my shouts seemed only to make the silence deeper (но, казалось, от моих криков тишина только становилась глубже: «мои крики, казалось, только делали…»). Then a vague sense of uneasiness came upon me (затем мне /в душу/ закралось смутное чувство тревоги; to come upon – нападать, налетать, находить), and I began to remember stories of travellers who had walked on and on in the falling snow (и я начал вспоминать рассказы о путниках, которые шли и шли сквозь снегопад: «в падающем снегу») until, wearied out, they were fain to lie down and sleep their lives away (пока, в конец изнуренные, они /не/ были готовы упасть на снег, уснуть и не проснуться; fain – /уст./ склонный, расположенный; to lie down – лечь; life – жизнь; to sleep away – избавиться с помощью сна). Would it be possible, I asked myself (возможно ли это будет, спрашивал я сам себя), to keep on thus through all the long dark night (так и продолжать идти, пока не кончится эта долгая темная ночь; to keep on – продолжать /делать что-либо/; through – через, на протяжении /всего промежутка времени/)? Would there not come a time when my limbs must fail (не наступит ли время, когда мои конечности откажутся повиноваться; to fail – недоставать, не хватать /о чем-либо необходимом или желательном/, иметь недостаток в чем-либо; истощаться, вырабатываться, растрачиваться), and my resolution give way (а моя решимость растает; to give way – отступать; уступать; сдаваться)? When I, too, must sleep the sleep of death (когда и я, тоже, должен буду уснуть сном смерти). Death (смерть)! I shuddered (я содрогнулся). How hard to die just now (как тяжело умирать именно сейчас), when life lay all so bright before me (когда вся жизнь представлялась такой безоблачной: «лежала такой яркой передо мной»; to lie)! How hard for my darling, whose whole loving heart (как тяжело для моей возлюбленной, чье любящее сердце…; whole – весь, целый) – but that thought was not to be borne (но эту мысль и додумывать было страшно: «эту мысль невозможно было вынести»; to bear – нести; выносить, выдерживать /испытания/)! To banish it, I shouted again, louder and longer (чтобы прогнать ее, я закричал снова, громче и дольше; to banish – высылать, изгонять, ссылать), and then listened eagerly (и затем напряженно прислушался; eagerly – горячо, пылко, страстно). Was my shout answered (был ли это ответ на мой крик: «был ли мой крик отвечен»), or did I only fancy that I heard a far-off cry (или я всего лишь вообразил, что услышал отдаленный крик)? I halloed again, and again the echo followed (я закричал снова, и снова последовало эхо; to hallo = to hello – звать, окликать). Then a wavering speck of light came suddenly out of the dark (затем внезапно из темноты появилось мерцающее пятнышко света; to waver – колебаться, колыхаться), shifting (изменяющее положение; to shift – перемещать/ся/; передвигать/ся/), disappearing (исчезающее /иногда/), growing momentarily nearer and brighter (ежесекундно приближаясь и становясь ярче: «становясь ближе и ярче»; momentarily – моментально; мгновенно). Running towards it at full speed (кинувшись к нему со всех ног: «на полной скорости»; to run – бежать), I found myself, to my great joy, face to face with an old man and a lantern (я оказался, к моей великой радости, лицом к лицу с пожилым человеком с фонарем).

 And all this time, the snow fell and the night thickened. I stopped and shouted every now and then, but my shouts seemed only to make the silence deeper. Then a vague sense of uneasiness came upon me, and I began to remember stories of travellers who had walked on and on in the falling snow until, wearied out, they were fain to lie down and sleep their lives away. Would it be possible, I asked myself, to keep on thus through all the long dark night? Would there not come a time when my limbs must fail, and my resolution give way? When I, too, must sleep the sleep of death. Death! I shuddered. How hard to die just now, when life lay all so bright before me! How hard for my darling, whose whole loving heart – but that thought was not to be borne! To banish it, I shouted again, louder and longer, and then listened eagerly. Was my shout answered, or did I only fancy that I heard a far-off cry? I halloed again, and again the echo followed. Then a wavering speck of light came suddenly out of the dark, shifting, disappearing, growing momentarily nearer and brighter. Running towards it at full speed, I found myself, to my great joy, face to face with an old man and a lantern.

‘Thank God (благодарю, Господи = слава Богу)!’ was the exclamation that burst involuntarily from my lips (это восклицание непроизвольно сорвалось с моих губ; to burst – лопаться; разрываться; прорываться; внезапно появиться).

Blinking and frowning, he lifted his lantern and peered into my face (моргая и хмурясь, он поднял свой фонарь и вгляделся мне в лицо).

‘What for?’ growled he, sulkily (за что? – проворчал он угрюмо).

‘Well – for you (ну, за вас). I began to fear I should be lost in the snow (я начал опасаться, что я заблужусь в снегу; to lose – терять, утрачивать; to be lost – теряться, пропадать).’

‘Eh, then, folks do get cast away hereabout fra’ time to time (ну, порой: «время от времени» тут кто-нибудь и в самом деле заблудится и сгинет; folk – люди, определенная группа людей; to cast – бросать, кидать, швырять; to cast away – выбрасывать /за ненадобностью/; избавляться; to get cast away – пропасть, сгинуть; hereabout – поблизости, недалеко; где-то рядом; fra’ = from), an’ what’s to hinder you from bein’ cast away likewise, if the Lord’s so minded (и что помешает вам так же заблудиться, если Богу так угодно; an’ = and; bein’ = being)?’