Символы распада - Абдуллаев Чингиз Акифович. Страница 70

– Зачем тогда ему убивать своих людей? Он бы скорее помог им. Здесь что-то не сходится.

– Для чего? – спросил Дронго. – Почему он должен был помогать им? Во имя кого? Хорьков уже сидит в тюрьме и не заплатит положенного гонорара. Сам Полухин вряд ли хочет вернуться в Россию. Ему нужно закрепиться здесь. И единственный выход – сделать своим должником такого человека, как Ревелли – Конти. Он все рассчитал правильно. Это был он. Это был сам Полухин.

– Похоже, ты прав, – задумчиво сказал Машков. – Но это ничего не меняет. Даже если мы знаем, что с Ревелли был он.

– Нужно затребовать его фотографию из Москвы и попросить комиссара Жерара раздать ее парижским полицейским. У Полухина есть одна яркая примета – он хромает, и это сразу заметно. Черт возьми, как обидно, что у нас совсем нет времени.

– Ты думаешь, что они могут устроить взрыв?

– Они могут устроить все что угодно. Ты помнишь, когда мы гуляли на Елисейских Полях, ты обратил внимание, что там нет мусорных урн? Так вот, их убрали оттуда после того, как произошло несколько взрывов. Взрывчатка закладывалась именно в мусорные ящики.

– Нужно предупредить Жерара, – согласился Машков, – и связаться с Москвой. Давай обратно к комиссару.

На все следующие действия у них ушло еще около четырех часов. Пока ждали фотографий из Москвы, они втроем, вместе с офицером-переводчиком, в один голос проклинали французских и российских чиновников, которые не могут и не хотят работать быстро и оперативно.

Они уже собирались выйти из комиссариата, но тут наконец пришла фоторафия Полухина. Комиссар внимательно рассмотрел ее, положил на стол, достал трубку, вытащил спички и закурил. Дронго невольно обратил внимание на спичечный коробок. Он был большой и плоский. Он задумчиво взял спички. Какая-то мысль пришла в голову.

– Эти спички я покупаю специально для трубки, – пояснил Жерар. – Вообще-то они предназначены для сигар.

– Спички, – повторил Дронго, – спички из отеля «Крийон». Нужно немедленно проверить телефон на той квартире, где жил исчезнувший постоялец. В доме, рядом с которым убили двух киллеров. Немедленно проверить все телефоны в доме и все телефоны в отеле «Крийон». И если хотя бы один совпадет...

Он не договорил, ибо комиссар вскочил и спросил:

– Почему вы считаете, что именно в «Крийоне» нужно проверять телефоны?

– Они первый раз в жизни попали в Париж и остановились в дешевом отеле «Норд» у Северного вокзала, – пояснил Дронго. – Посмотрите их билеты. Прошли только сутки, как они прилетели в Париж. Посмотрите даты на билетах, когда они прилетели из Берлина. Прошу вас, комиссар, быстрее проверяйте телефоны. Эти парни не могли просто так оказаться в «Крийоне». Там ведь, кажется, рядом американское посольство. Проверяйте телефоны, – закричал он, теряя терпение. Переводчик переводил все очень добросовестно и даже, в свою очередь, тоже закричал. Комиссар бросился к дверям.

Еще через полчаса никаких сомнений уже не оставалось. За последние несколько дней из квартиры внезапно исчезнувшего жильца, походившего по описанию на Ревелли – Конти, звонили несколько раз в отель «Крийон», в номер пятьсот десять. Там проживал некий мистер Абдель, приехавший из Алжира.

– Алжир, – побледнел Жерар, – только не Алжир!

– Мусорные ящики, – кивнул Дронго. – Это они, Машков, мы нашли тех, у кого находится наш первый ящик. Это они. Но почему они так торопились? Почему именно в августе? Почему в августе?.. Что будет в августе в Алжире, комиссар? Вспомните, может, там что-нибудь состоится? Какое-нибудь событие или какой-нибудь важный визит. А может, что-нибудь важное произойдет в Париже?

– В августе в Париже ничего не может произойти, – усмехнулся комиссар. – Вся Франция в отпуске, и весь Париж отдыхает на море. А вот в Алжире – да. Там двадцать третьего августа должны состояться выборы. Об этом пишут все наши газеты. Разве вы не знаете?

– Двадцать третьего августа... – Дронго посмотрел на Машкова. – У нас всего четыре дня. Немедленно в «Крийон». Комиссар, я прошу вас немедленно арестовать мистера Абделя. Немедленно. Это чрезвычайно важно. У нас есть все основания подозревать, что он причастен к готовящемуся террористическому акту.

– Не нужно торопиться. – Комиссар поднял трубку, набирая номер отеля. – Сначала я узнаю, проживает ли он еще в этом отеле. Вы не были в этом отеле? Это произведение искусства. А какой там ресторан, – восторженно сказал комиссар. – В нем работает сам господин Бушэ! В ресторане «Лез Амбассадор». Алло, мсье, это говорит комиссар Жерар. У вас проживал мистер Абдель из Алжира. Прошу вас, проверьте, не выехал ли он из вашего отеля... Да, господа. Там такой ресторан. Вы обязательно должны сходить туда. Гусиная печень, консервированная в собственном жиру. А какие там запеченные омары! Это потрясающе.

Комиссар, очевидно, был гурманом. Машков и Дронго переглянулись, с трудом сдерживая улыбки.

– Что, мсье? Он выехал сегодня днем? Очень хорошо. Какой билет он заказывал? Рим – Палермо? Прекрасно. – Комиссар положил трубку. – Ну вот, видите, все выяснилось. Он улетел сегодня в Италию, но зарезервировал за собой номер на двадцать третье августа. Он вернется в Париж, и вы сможете его допросить.

– Когда состоятся выборы в Алжире? – переспросил Дронго.

– Двадцать третьего, – улыбнулся комиссар и, вдруг осознав, почему именно один из его гостей задал этот вопрос, тревожно повторил: – Двадцать третьего августа.

– Нужно срочно передать в Интерпол, чтобы они связались с итальянской полицией. И с корпусом карабинеров. Нужно арестовать Абделя в Палермо или хотя бы найти его.

– Я позвоню. – Комиссар вынул трубку изо рта. Он начинал понимать, что его посетители действительно могут оказаться правы и у него могут возникнуть крупные неприятности. – Вы думаете, они решатся на крайние меры? – спросил он, взглянув на гостей.

Оба молчали. Их проблема была намного сложнее. Они должны были сделать все, чтобы обнаружить первый похищенный ЯЗОРД еще до того, как террористы воспользуются им. Хорошо еще, что только как средством шантажа. А если... Но об этом им даже не хотелось думать. Даже офицер ФСБ, переводивший им слова комиссара, и тот встревожился.

– Передавайте сообщение в Интерпол, комиссар, – тихо попросил Машков, – и позвоните мистеру Корню.

Через полчаса они возвращались в отель. На площади Конкорд автомобиль сделал круг, чтобы повернуть на Елисейские Поля, проехал мимо отеля «Крийон» и находившегося рядом американского посольства.

– Американское посольство, – показал на здание Дронго.

– Я знаю, – подавленно кивнул полковник. И, чуть помедлив, признался: – Даже страшно подумать, что может случиться, если они попытаются что-нибудь сделать в центре Парижа.

– Они попытаются, – убежденно сказал Дронго, – они обязательно попытаются. И я теперь знаю, почему им нужны были именно два заряда. Один будет установлен во Франции, второй в Алжире. В самом лучшем для нас случае они попытаются отменить или сорвать выборы. И под угрозой шантажа заставят мир признать первые выборы, которые у них состоялись до этого и на которых триумфально победила исламская партия. В худшем – они применят оружие, не раздумывая. Хотя я не знаю, что для нас хуже или лучше. В любом случае это катастрофа. – Цивилизованный мир не может признать таких методов, – дернулся Машков.

– Неужели? – немного удивленно спросил Дронго. – Неужели вы действительно верите в какие-то нравственные критерии западного мира? Здесь все давно построено на чистом прагматизме, на политике двух стандартов. Абсолютно все, полковник. Когда в Алжире законно, по всем стандартам демократии, победила исламская партия, военные совершили переворот и заявили, что не признают итогов выборов. И весь так называемый цивилизованный западный мир приветствовал это решение. Политика двойных стандартов настолько очевидна, что примеров можно привести сколько угодно. В Турции наибольшее число голосов на выборах получила исламская партия Эрбакана. Но опять военные под сильным давлением Запада отстраняют от власти демократически избранное правительство. И никто в мире не протестует. Это считается нормальным. И, наконец, вспомни, что произошло в девяносто третьем году в Москве. Нарушая собственную Конституцию, явно попирая все существующие на тот момент нормы права, Президент расстрелял законно избранный парламент из танков, и весь мир промолчал. Весь мир словно воды в рот набрал.