Ключевой момент - Лукьяненко Лидия. Страница 28

Римма вызвалась стать крестной матерью Степке, и Галя с радостью согласилась. Она где-то слышала, что лучше, когда человек сам предлагает себя в крестные, уговаривать на такое дело нельзя, тем более что и отказываться тоже.

Шло время. Сын рос. Сделал первый шаг. Стал говорить первые слова. Галя вышла на работу. Поначалу мальчик плакал, оставаясь в яслях. Сразу стал болеть, часто простужался. Как тут быть? И работу не бросишь — деньги нужны, и за ребенка душа болит. Годикам к трем Степка привык быть без нее, болеть стал меньше, подрос, говорил хорошо, на утренниках был главным чтецом. Стал больше похож на мать, но, как и прежде, напоминал Гале ее отца, то есть его деда. Давно ожидаемый вопрос о папе он уже задал и получил давно подготовленный ответ. То, что мама с папой расстались, не смущало Степку. В группе было много детей, у которых папа жил отдельно, но они все-таки их иногда видели. На его просьбу увидеть папу на карточке Галя развела руками.

— Нет у меня его карточки, маленький. И живет он далеко, очень далеко.

— В Америке? — спросил Степка. Его глазенки загорелись: здорово ведь, если можно всем говорить: «Мой папа живет в Америке, и я, когда вырасту, поеду к нему».

— Может, и в Америке, — ответила мама. — Или еще дальше.

На какое-то время Степке этого хватило. Было о чем подумать и что рассказать друзьям. И в «вообщежитии», как он называл их дом, и в садике, и во дворе у него были друзья. Дружил Степка не только с маленькими мальчиками, каким был сам, но и с большими девочками, живущими по соседству, и с дядей Мишей, который его всегда останавливал, расспрашивая о делах, а иногда приходил к ним с мамой в гости.

Миша действительно стал бывать у них, После того случая, когда заболел Степка, Галя обратилась к нему только несколько месяцев спустя: сломался телевизор. Миша починил его, от денег отказался, и Галя снова накормила его ужином. Они стали друзьями. Каждый день друг к другу не бегали, но поддерживали добрососедские отношения. А когда соседка Аня приревновала своего благоверного к Гале и устроила в кухне скандал, Миша даже встал на ее защиту.

Муж Ани, высокий, симпатичный и любвеобильный Дима, и правда стал оказывать Гале всяческие знаки внимания. То вызвался помочь ковер на улицу вынести, то коляску спустил на первый этаж. И даже как-то в кухне попытался ее обнять. Галя отстранилась и ушла в комнату. Но Дима был чуть навеселе и не придал этому значения. Он пошел за Галей в ее комнату и бросился там перед ней на колени, начал целовать руки, обнимать. Галя, естественно, стала вырываться. В этот момент к ней постучался другой сосед, Толик, которому что-то надо было одолжить, и, открыв дверь, увидел всю картину.

Ну, он, как мужик и к тому же друг Димы, понятное дело, трепаться бы не стал. Но тут как на грех по коридору проходила Лариска, а ей всегда больше всех надо. В результате все закончилось мордобоем и ссорой: Аня врезала мужу и при всех обругала Галю, используя нецензурные выражения. Положение спас идущий по коридору из умывальной Миша. Он увидел побелевшее от напряжения лицо Гали, которая не могла и слова вымолвить, только прижимала тогда еще маленького, ничего не понимающего Степку к груди, и решительно встал на ее защиту. После его вмешательства страсти быстро улеглись. Дима позже извинился, сказал, что был пьян. Но Аня по-прежнему ненавидела Галю и никогда не здоровалась с ней.

Несмотря на то что после рождения ребенка Галя стала пользоваться повышенным вниманием мужчин, в целом ситуация не изменилась. Как и раньше, ей трудно было найти подходящего кандидата в мужья. Гале оказывали внимание или женатые соседи, или пьющие холостяки, ну и еще Миша, ставший ей другом. Всегда вежливый и ненавязчивый, он вел себя корректно, и Галя привыкла к нему в этом качестве, а представить его в роли мужа ей даже не приходило в голову. В ее представлении Миша был из тех людей, которым следует жить в одиночку. Тем не менее Галя вполне допускала, что у него есть женщина. Но ей самой, находящейся всегда под бдительным оком соседей, и думать о таком не приходилось. Миша приходил поздно и все вечера просиживал за столом, занимаясь любимым делом: что-то паял, чинил, собирал. Столько техники, как у него в комнате, можно было увидеть разве что в какой-нибудь мастерской. Какие-то усилители, колонки, тюнеры, компьютеры. Он их то ли разбирал, то ли собирал, но это занятие захватывало его целиком. Иногда он приглашал Галю посмотреть на компьютере новый фильм, который еще даже не шел в кинотеатрах. Она смотрела кино, Степка играл, Миша паял. Изредка, когда ему хотелось пообщаться, он покупал торт или бутылку вина и приходил к Гале в гости. О них шептались по углам, но зато не приписывали ей других мужиков. Миша свободен, она тоже, а остальное не их дело! Даже Дима оставил ее в покое, но Галя иногда замечала его ревнивый взгляд. Догадки соседей смешили ее: за три года их с Мишей отношения не продвинулись ни на йоту.

— Ну и чего ты ждешь? — удивлялась Нина. — Ведь столько лет знакомы! — Нина тоже родила. Девочку назвала Женей. Как и прежде, она жила со своим Вовой.

— А что я? Он не проявляет инициативы, — отвечала Галя.

— Значит, ты прояви!

— Не хочу я ничего проявлять. Мне и вдвоем со Степкой хорошо.

— Так-то оно так. Но одной жить тяжело.

Подруга была права, и Галя не стала спорить. Год назад тяжело заболел папа. Долго лежал в больнице. Да и теперь передвигался по дому с трудом. Хозяйство пришлось сократить. Маме одной трудно. Оставили только кур, но на огороде работы всегда полно. Галя старалась помочь в сезон с картошкой, ягодой. Но она ездила нечасто, а за папой уход нужен. Лекарства дорогие. Степка быстро рос — обуви не напасешься! Хорошо, что старые подруги иногда подкидывали что-нибудь из детской одежды. Но ребенок есть ребенок. И то хочу, и это. Машинку, конструктор, железную дорогу, мороженое, чипсы. Галя уже не помнила, когда себе что-то покупала, обносилась донельзя. Зимой и летом — в старых кроссовках и джинсах.

Нина тоже на безденежье жаловалась. Вовка мало зарабатывает. Половину зарплаты не отдает.

— Если бы не Женька, — говорила она, — ушла бы к чертовой матери! Надоел. Только о себе и думает. А мне — подай, принеси. Хорошо тебе, Галка! Сама себе хозяйка!

— Здрасте, договорились! — смеялась Галя. — То о моем замужестве печешься, то мне же завидуешь, что я одна.

— Ой, не знаю я, подруга. И без мужа плохо, и с таким мужем, как у меня, не лучше. Нужно все-таки, чтобы была настоящая любовь, с ней все по-другому воспринимается. Тогда недостатки не замечаешь, да и смысл в жизни появляется.

— А у меня есть любовь. — Галя взяла на руки сына и расцеловала его. — Вот он, смысл моей жизни.

— Да, дети для женщины — это главное, — вздохнула Нина. — Но и мужа хорошего хочется.

Галя понимала, что подруга поспешила выйти замуж. Выскочила за первого, кто подвернулся, и сделала это по той же причине, которая толкнула ее саму в объятия Виталика. Вову своего Нина не любила. То есть сначала он ей нравился, а потом надоел. Но появилась дочка, жили они в его квартире. Родители Нины умерли в один год, и в их трехкомнатной квартире теперь обосновалась ее младшая сестра с мужем и ребенком. Так что деваться Нине было некуда. И она невольно завидовала Галиной свободе.

— А вообще ты права! — Нина тряхнула головой и подлила им в бокалы сухого вина. — Давай, подруга, за нас с тобой и за Юру с Виталиком! Помнишь?

— Конечно, помню. А забуду, есть кому напомнить!

Они чокнулись — зазвенели бокалы. На улице бушевала метель. Приближался Новый год. Нина оставила Женьку на мужа и пришла скоротать вечерок к старой подруге. Степка засыпал на диване под мультик по видику, а они сидели в креслах, пили вино и вспоминали свой отдых на море.

— Как здорово было! Море! Солнце! Ты помнишь, какие персики росли в саду нашей хозяйки?

— А помнишь, какой мы виноград крупный покупали? Как вишня!

— А как студентов подцепили? Ты еще боялась знакомиться.