Год 2150 - Александер Тия. Страница 35

как и я сам, пока не воплотился снова в Древнем Египте, в эпоху одной из первых династий.

Я опять одновременно переживал лично и видел со стороны свою жизнь в теле огромного черного нубийского раба, работавшего в каменоломнях фараона. К несчастью, я был чрезвычайно крепок физически, поэтому прожил много лет, каждый день каторжно трудясь, а жестоким рабовладельцам, казалось, доставляло большое удовольствие беспощадно хлестать кнутами по моей мощной спине и плечам. В конце концов, к собственному великому облегчению, я умер.

Как мне показалось, между этой и следующей инкарнациями были и другие жизни, однако мы их пропустили, и я попал в более поздний период Древнего Египта. Я стал фараоном, которому за время правления удалось добиться освобождения рабов на своей земле. Я видел со стороны, как мудро я пытался править, но. мне постоянно мешали продажные и вероломные жрецы. В конце концов я уже не мог сдерживать свой справедливый гнев и казнил толстого напыщенного верховного жреца, а заодно и множество жрецов низшего ранга, которые попались мне под руку. Но эта кровавая расправа расколола страну, и меня самого убили в конце гражданской войны.

Затем мы снова пропустили несколько жизней, и я увидел себя в сутане кардинала Римской церкви эпохи раннего Ренессанса. Я был религиозным фанатиком и настаивал на том, чтобы человеческую плоть освобождали от грехов с помощью пыток. В экстазе «святого мщения» я разрабатывал новые, все более изощренные способы пыток, например отсечение по частям конечностей жертвы. Сожжение заживо я обычно оставлял для ведьм, то есть женщин, которые отказывали мне в интимных отношениях. Так как папа был слаб, а я богат и беспощаден, то я стал самым могущественным лицом в Церкви. К счастью для людей Италии, на которых я постоянно нагонял ужас, чума загнала меня в могилу раньше времени.

После той смерти последовал ужасный период существования на самом низком астральном уровне. Мои эгоистичные желания не позволяли мне подняться на более высокий уровень, поэтому пришлось сосуществовать с самыми мерзкими и уродливыми личностями.

Затем перед моим мысленным взором промелькнул целый ряд других жизней, и я очень ясно осознал свою инкарнацию в теле дочери испанского каменотеса, жившего в постоянном страхе перед произволом Инквизиции. Я была старшей дочерью в очень бедной, но большой семье, где, кроме меня, было еще семь дочерей. Я много работала, чтобы поддержать стареющих родителей и младших сестер, и, наверное, прожила бы долгую жизнь, кормясь монотонным низкооплачиваемым трудом, если бы не возникшая вдруг еретическая «одержимость»: я отказывалась принять идею вечного ада. В семье меня долгие годы уговаривали отречься от этой ереси, а затем, чтобы спасти мою бедную душу, сестры призвали на помощь Инквизицию. Моя одержимость была сильнее боли, доставляемой многими хитроумными изобретениями для пыток, и последней отчаянной попыткой церковников спасти мою душу было сожжение на костре у позорного столба, на глазах у сестер, которые молились за меня.

Боль и страх этой ужасной смерти так потрясли меня, что я проснулся в 1976 году с криком. Было четыре часа утра, и Карл спросил, все ли со мной в порядке. Убедив его, что теперь уже все нормально, я вновь уснул и проснулся в своем кресле в комнате СИ в 2150 году.

Лия склонилась надо мной, вытирая влажной тканью пот с моего лица. Увидев, что я открыл глаза, она наклонилась и поцеловала меня в губы. Затем произнесла:

— Теперь ты знаешь одну из причин, почему микро-человек не хочет помнить о своих прошлых жизнях.

— Господи, — воскликнул я, — если все они такие же ужасные, как мои, то как я могу винить людей за то, что они не хотят помнить!

• — Нет, они не все такие ужасные, — успокоила меня Лия. — ^ У тебя много жизней, которые прошли достаточно спокойно и не были богаты событиями. Но из них ты не извлек для себя никаких уроков. Те же пять инкарнаций, которые ты сейчас увидел, научили тебя тому, какие бывают последствия жестокого обращения с другими людьми. Твоя душа выбирает возможности для развития. Если ты не пользуешься выбранной возможностью в одной жизни, то душа компенсирует это противоположной возможностью в другой жизни.

— Жестокий способ обучения, — пожаловался я. — И что, все учатся так же круто?

— Все, кто выбирает духовную деволюцию, приводящую к иллюзорной амнезии. Они не помнят своего прошлого и, соответственно, у них нет Макро-осознания того совершенного порядка, который поддерживает душа, выбирая возможности для развития. Если ты не помнишь своего макрокосмического единства со всем сущим, тебе будет нужна микро-сила для облегчения страха перед одиночеством и слабостью. Микро-человек обращается жестоко и эгоистично с другими людьми для того, чтобы усилить ощущения власти, самодостаточности и уверенности в себе.

— Ладно, Лия, — сказал я, — надеюсь, что эти ужасы меня чему-то научили. Можно теперь увидеть приятные моменты из своих прошлых жизней?

— Разумеется, — ответила Лия, — тебе уже нет нужды обращаться за помощью к СИ. Мы открыли путь в прошлое. Впредь ты сможешь вспомнить фрагменты многих других своих прошлых жизней, войдя в состояние глубокой медитации. А сейчас расслабься в кресле, и я помогу тебе начать практиковать ретропознание.

Я последовал ее совету, и ее разум помог мне расслабиться и освободиться от всех умственных микро-тревог. Вскоре, с ее помощью, я вновь почувствовал, что плыву сквозь время мимо отдаленных вспышек других своих жизней. Лия не хотела, чтобы мы рассматривали их подробно, поэтому мы продолжили свое путешествие по могучей реке времени.

Вскоре я четко сфокусировался на жизни, которая прошла на теплом острове в Тихом океане. Я жил спокойно и мирно в немногочисленной полинезийской общине. Там прошло мое детство, там я вырос и стал взрослым мужчиной. Я женился на прекрасной темноволосой девушке, в которой сразу же узнал Кэрол, хотя выглядела она совершенно не так, как в 2150 году. У нас родилось несколько детей, из которых двое были очень похожи на Нила и Джин.

Жизнь на тихоокеанском острове строилась на принципах сотрудничества и любви. Нашу общину возглавлял очень мудрый и терпеливый человек, который, казалось, мог решать проблемы, когда они находились еще в зачаточном состоянии. К тому времени, как я достиг среднего возраста, он был уже очень стар, тем не менее я узнал в нем душу Раны. После его смерти мне предложили стать главой общины, и я прожил много счастливых лет до прихода белокожих торговцев.

Я был уже стариком, когда на наш остров приплыли огромные суда с жестокими и жадными белыми людьми на борту. Я пытался предупредить своих людей о злости, которая, как я чувствовал, переполняла этих незнакомцев, но островитяне, как любопытные дети, не могли устоять перед странной притягательностью этих существ.

Однако увлечение белыми людьми длилось недолго: уплывая, они начали забирать с собой наших молодых мужчин и женщин. Наступил день, когда, завидев вдалеке белые паруса, приближающиеся к острову, мы все старались спрятаться. Но наш остров был маленьким, а белые люди стали высылать отряды на поиски тех, кто прятался. Тогда я решил организовать побег на другой остров, но нас поймали, а меня, как зачинщика, казнили.

За этой жизнью последовало очень приятное пребывание на высших уровнях астрального плана, где я встретился со всеми своими старыми друзьями и на короткое время соединился с Лией. Мы вместе планировали новые воплощения, благодаря которым смогли бы продолжать борьбу с теми микро-желаниями, которые нас еще разделяли. Лия первой покинула нас и воплотилась мужчиной из британской знати конца XVIIвека. За ней и я покинул свое астральное пристанище, и моя душа воплотилась в североамериканского индейца, жившего в начале XIX столетия.

В той жизни я посвятил себя философии и целительству и стал уважаемым шаманом. Состарившись, я большую часть времени учил детей жить в любви и с благодарностью принимать весь отрицательный и положительный жизненный опыт. Несмотря на то что мое учение встретило сопротивление более воинственных членов племени, никто открыто мне не перечил, потому что моя репутация целителя была очень сильна. Я убежден, что в то время мог бы полностью изменить жизнь своего народа, если бы не помешали белые завоеватели. Однажды, когда почти все мужчины ушли на охоту, в наше поселение ворвались солдаты, которые убивали всех, кто попался им под руку, не жалея ни женщин, ни детей, ни стариков. Я погиб, защищая своих учеников (в некоторых из них та часть меня, которая была «посторонним наблюдателем», узнала членов моей Альфы в 2150 году.)