Детская дианетика - Хаббард Рон. Страница 30

Мать наказывает Стена — лупит отцовским ремнем или ремнем для правки бритвы, причем часто и прилежно. Более мягкие наказания принимают форму запрета смотреть телевизор или привязывания к ножке стола на продолжительное время. Отец подкрепляет свои требования послушания тем, что время от времени бьет сына по рту.

Все взрослые в семье участвуют в частых и выходящих из всех границ разборках, говоря при этом о детях так, словно их тут и нет. Иногда скандалы заканчиваются тем, что раздраженные соседи начинают требовать тишины и покоя, а у дверей появляется полиция.

Мать невротически обеспокоена физическим здоровьем всей семьи и постоянно утверждает, что ни Салли, ни Стен не могут пробыть без нее ни минуты.

Когда Стен появился у одитора первый раз, его речь было очень трудно понять. Он отчаянно старался заговорить, но сильно заикался. Перспектива остаться одному или в чисто детском обществе вызывала у него страх, граничащий с ужасом. Ему было необходимо, чтобы взрослые все время находились поблизости. По отношению к другим детям он был чрезвычайно агрессивен, постоянно дрался, царапаясь, кусаясь и лягаясь.

Вот характерные фразы, обнаруженные у Стена как во время процессинга, так и во время наблюдений за ним. Некоторые из фраз принадлежат определенным вэйлансам, и это соответственно указано, но насчет остальных фраз такой ясности нет. Данные об их вэйлансе и сами они смешались в банке памяти Стена в кашу.

"Я хочу съесть завтрак". (Дядя).

"Прежде чем мы пойдем дальше, я хочу задать вопрос".

"Не хочешь ли пойти сюда?" (Отец, мать, пренатальный "зазывала").

"До свидания, я ухожу от тебя".

"Ты уберешься, наконец, отсюда, дикий дурак?" (Мать).

"Будь хорошим мальчиком". (Все взрослые).

"Будь хорошим мальчиком, а не то дам по шее". (Дядя).

"В зубы дам". (Отец).

"Я вышибу тебе зубы". (Отец).

"Это ясно?"

"Ты оставишь меня или нет?" (Мать).

"Ну сейчас, сейчас, минуточку". (Мать).

"Постой минуточку". (Мать).

"Я хочу задать только один вопрос".

"Выдерживать все шесть месяцев". (букв. "Держать все шесть месяцев".)

"Приближается Рождество".

"Начинай сначала!"

"Выдержи все!" (букв. "Держи все")

(До сих пор расчет одитора был таков: "Все" (буквально: "каждая вещь") означает для реактивного сознания Стена то же самое, что и "ничего" (буквально: "никакой вещи"), что означает "ноль". "Ничего" означает — ни шапки, ни пальто, ни ботинок, ни носков, ни штанов, ни одежды, ни еды, ни рыбы, ни лошади, ни конторы — ничего нет.)

"Куда мы пойдем отсюда?"

"Иди сюда, дурак тупой". (Бабушка).

"Ничего не случилось".

"Ничего хорошего".

Во время процессинга Стен обнаружил прекрасную способность к возврату в специфические события, однако, как только он входит в контакт с несколькими перцептиками события и начинает приближаться к эмоционально или физически болезненному периоду, возврат к событию превращается у него в игру в возврат, в возврат "понарошку". С событиями пренатального периода Стен входит в контакт легко, он, очевидно, способен добираться и до перцептик, и до соматики этого периода. Он может и пройти эти соматики, но только один или два раза, в дальнейшем он начинает избегать их.

В банке реактивного сознания Стена содержится множество команд, прямым или косвенным образом приказывающих ему молчать или держать рот закрытым. Сравнительно недавние происшествия, относящиеся к его речевым затруднениям, содержат такие фразы, как: "Я вышибу тебе зубы" и: "Я вырву тебе язык". У мальчика привычка закрывать зубы губами и удерживать язык глубоко в полости рта, из-за чего он и не может выговорить ни "l", ни "f".

Поведение Стена убедительно свидетельствует о том, что он постоянно подвергается пренатальной рестимуляции, заставляющей его перескакивать от вэйланса к вэйлансу, всегда принимая роль с высокой агрессивностью. Фразы, имеющиеся в пренатальной области (около шести месяцев от зачатия, согласно мгновенному ответу), содержат, как предполагал одитор, утверждение, что "ничего" — это "все", и что "ничего" — это "ноль", то есть отсутствие одежды, еды, конторы (места работы) и просто всяческое отрицание, "нет". "Ничего" — это еще и какой-то человек, кто именно — пока неизвестно.

В работе со Стеном применялись некоторые особые приемы. Один из наиболее успешных состоял в том, что мальчику сказали, что сейчас его ненадолго оставят одного: одитор выйдет и сейчас же вернется. Ему объяснили, что цель этого действия — помочь ему вспомнить, каково ему было, когда он оставался один. Мальчик понял, заплакал, причем сказал, что плачет о всех прошлых разах, когда мать и бабушка оставляли его одного. Эта рестимуляция (оставление в одиночестве) всегда заставляла его плакать.

При работе со Стеном были начаты одна за другой несколько инграммных цепей. По ходу занятий приходилось осуществлять продолжительные переключения с одной цепи на другую, чтобы не делать слишком сильного упора на горе и боль. Это могло бы настроить мальчика против занятий, отбить у него желание продолжать работу. Одно и то же событие, содержащее скорбь, брали для работы на четырех разных сеансах, а в последний раз взяли рестимуляцию, вызванную уходом одитора. Эта рестимуляция вывела его на первоначальное событие, которое удалось до некоторой степени редуцировать, после чего рестимуляцию, вызванную уходом одитора, прошли как лок.

Если Стену предлагают выбрать событие, к которому он хочет вернуться, самому, он кратко излагает самое начало события, а затем следует опирающаяся на это реальное событие сказка, в которой все-все-все кончается хорошо. Когда к конкретному событию или к определенному типу событий его направляют, Стен, по-видимому, не сочиняет, а дает правдивый отчет.

Иногда работе мешали драматизации ребенка. Одно из занятий постоянно прерывалось с бешенством произносимой фразой из недостижимой пренатальной инграммы: "Прежде чем мы пойдем дальше, я бы хотел задать тебе вопрос". Вопрос позволили задать (мальчик спросил: "Куда мы пойдем теперь?"), и занятие продолжалось.

Видимыми результатами работы являются громадные положительные сдвиги, произошедшие в речи ребенка, в его сотрудничестве с одитором и в его играх с другими детьми.

Общее время занятий на данный момент — 25 часов, работа продолжается.

C-103. Имя ребенка: Роберт Уильямс ("Бобби").

Возраст: 10 лет.

Имя отца: Перри.

Имя матери: Селия.

Тетки: "Дилли", Эстер.

Дядя: Фред.

Перенесенные заболевания: расстройство пищеварения, кожные заболевания. В младенчестве был положен в накалившуюся детскую кроватку (видимо, металлическую — прим. перев.). Повышенная кислотность, обезвоживание организма, чрезмерное мочеиспускание и слюноотделение.

Хронические соматики: простуды, дренажи носа.

Драматизации: вспышки раздражения, приступы плача.

Что бросается в глаза в поведении. Веки дрожат, закрывает глаза, напрягает мышцы, стискивает кулаки. Постоянно щелкает по любому предмету, взятому в руку. Способен часами сидеть и листать книгу. Превосходная музыкальная память, чувство ритма и координация. Очень ловкие руки. Постоянно драматизирует то, что происходит дома. Быстрая смена вэйлансов, о себе говорит в третьем лице.

Наблюдения. Не хочет учиться читать, пресекает все попытки формального обучения. Речь превосходная. В употреблении слов продвинулся очень хорошо для своего возраста. Полностью неуправляемый ребенок. Очень слабое соприкосновение с реальностью. Расчет "все равно всему" (любая вещь эквивалентна любой другой).