Последний кольценосец - Еськов Кирилл Юрьевич. Страница 64

Итак, он ищет самых симпатичных и, может быть, самых близких ему по духу людей Умбара.

Он ищет их, чтобы убить.

Как там говаривал Халаддин? «Оправдывает ли цель средства – задача в общем виде нерешаемая»…

ГЛАВА 45

Умбар, улица Фонарная.

Ночь с 14 на 15 июня 3019 года

Умбарцы в один голос утверждают, что человек, не видавший Большого Карнавала, не видел вообще ничего в этой жизни; звучит, наверное, излишне категорично – однако основания для того имеются… Дело тут вовсе не в красоте ночных фейерверков и костюмированных шествий, хотя они великолепны и сами по себе: неизмеримо важнее иное. Второе воскресенье июня – день, когда разлетаются в пыль все сословные перегородки общества: уличные девки обращаются в благородных барышень, а барышни – в девок, пара же комедиантов, которые представляют в лицах анекдот из жизни славящихся своим тупоумием горцев Полуострова, запросто могут оказаться на поверку один сенатором, а второй – членом гильдии нищих; это день, когда время обращается вспять и всякий может заново обрести свою восхитительно легкомысленную юность – как теплые ласковые губы незнакомой девушки в черной полумаске, которую ты похитил в танцевальном вихре у ее предыдущего кавалера: день, когда наживаться грешно, а воровать – западло. В этот день всем дозволяется все – кроме одного-единственного: нарушать инкогнито партнера…

В этом смысле действия пары благородных господ, отставших от увитого серпантином хоровода, который под треск петард удалялся вдоль Фонарной улицы от места ее пересечения с Мятным переулком, следует признать предосудительными – хотя совершались оные действия, похоже, с самыми благими намерениями. Эти двое – один в разноцветном трико циркового гимнаста, другой с головы до ног увешанный бубенчиками шута – склонились над лежащим на земле человеком, одетым в сине-золотой плащ звездочета. Они не слишком умело пытались привести того в чувство («Эй, мужик, ты че?»), снявши с него при этом серебристую маску; чувствовалось, что и сами «спасатели» едва стоят на ногах.

Тут из переулка навстречу им выпорхнула щебечущая стайка из трех девушек в домино разного цвета.

– Кавалеры, кавалеры! – загомонили они, хлопая в ладоши. – И как раз по штуке на каждую! Чур, гимнаст мой! Пойдешь со мною, красавчик?

– Легче на поворотах, подруги, – отмахнулся тот. – Видите – нашего третьего кореша чего-то совсем развезло…

– Бедненький… Перебрал, да?

– Без понятия. Так вроде классно выступал в хороводе и вдруг ни с того ни с сего оп-па – и уже в дровах. Вроде и пил-то немного…

– А если я верну его к жизни поцелуем? – кокетливо проворковало синее домино.

– Сделай одолжение, крошка! – ухмыльнулся шут – Может, проблюется – оно знаешь как пользительно…

– Фу, какие вы… – обиделась девушка.

– Ладно, красотки, не дуйтесь как мыши на крупу, – примирительно рассмеялся гимнаст и твердою рукой приобнял бордовое домино несколько ниже талии (за что был немедленно вознагражден томным: «Ах, нахал!..») – Все вы, девицы, совершеннейшая прелесть, мы вас любим до умопомрачения, и все такое… Выпить нету? Жалко… Тогда сейчас сделаем как – вы двигайте по Мятному на набережную, там возьмите на лотках нурнонского на всю нашу компанию, – с этими словами он протянул девушке кошелек, набитый мелким серебром, – а главное – забейте местечко поближе к музыкантам. А мы вас нагоним через пять минут – только оттащим эту пьянь зеленую во-он в тот скверик, пускай подремлет на травке… Вот же, блин, навязался на нашу голову!..

А когда девушки, звонко цокая каблучками по брусчатке, скрылись в переулке, шут, будто бы еще не веря себе, покрутил головою и перевел дух:

– Уф-ф! Я уж решил – все, придется их мочить…

– Да, я знаю – ты у нас любитель простых и быстрых решений, – проворчал гимнаст, – за тобою гляди в оба… А вот куда б мы тут три трупа девали – это в твою умную голову не приходило?

– Ума не приложу, – честно развел руками тот. – Ну дык что, командир? Вроде как проехали?

– Не факт. Так что мочить – не мочить, но вот потопать за ними следует… Хрен его знает, что за девки, хотя на прикрытие не похоже. Двигай-ка следом за ними на набережную, и если что – немедленно назад.

– А вы? В одиночку-то…

– Манценилла – штука верная, парень оклемается не раньше, чем через час. Подсоби-ка взвалить его на загривок, – с этими словами гимнаст опустился на колено рядом с неподвижным звездочетом, – а уж сотню ярдов до нашего крылечка я как-нибудь сам осилю.

…Звездочет всплывал из своего наркотического оцепенения медленно и тяжко; однако едва лишь он начинал подавать признаки жизни, как ему зажали ноздри и влили в раскрывшийся рот флакон стимулятора на основе колы – время уже поджимало, надо было поторапливаться с допросом. Он мучительно закашлялся (часть обжигающей жидкости попала не в то горло) и открыл глаза: с первого же взгляда он понял, куда попал, – да и чего тут было не понять… Помещение без окон (но скорее все же цокольный этаж, чем подвал), двое в карнавальных костюмах – циркового гимнаста и шута; постой-ка… ну да – они же отплясывали вместе с ним в одном хороводе, а потом – точно! – именно этот гимнаст и дал ему глотнуть вина из стеклянной фляги с выдавленными на ней веселыми дальневосходными дракончиками… Хорошее вино – только вот с пары глотков вырубаешься напрочь, а потом оказываешься неведомо где, и руки твои уже наглухо примотаны к подлокотникам кресла, а на табурете перед тобою красуется жестяной тазик с инструментами, при одном взгляде на которые все внутренности как будто окунаются в ледяную слизь… Но как же так – он ведь точно помнит, что гимнаст и сам отхлебывал вино из той фляги… Противоядие?.. А, черт, какая теперь разница, важно – кто они такие… Департамент? Или все же Приморская, 12? Он перевел взгляд на озаряемое багровыми отблесками лицо шута, который деловито шуровал в угольях, заполняющих большую напольную жаровню, и его передернуло ознобом – да так, что едва не свело мышцы между лопаток.

– Господин Альгали, младший секретарь МИД, если я не ошибаюсь? – нарушил молчание гимнаст: он сидел чуть в отдалении, внимательно разглядывая своего пленника.

– Не ошибаетесь. С кем имею честь? – Тот, похоже, уже овладел собою и внешне не выказывал страха – одно лишь удивление.

– Мое имя вам все равно ничего не скажет. Я представляю тайную стражу Воссоединенного Королевства и надеюсь на сотрудничество с вами. Здесь, конечно, обстановка не столь роскошная, как на Приморской, 12, но подвал мало чем уступит тамошнему…

– Странные у вас методы вербовки агентуры, право слово, – пожал плечами Альгали, и в глазах его промелькнуло что-то вроде облегчения. – Пора бы уж вам понять: здесь, на Юге, любую вещь проще купить, нежели отнимать силой. Вы хотите заполучить меня в свою сеть? Да сколько угодно! Чего ради было устраивать этот идиотский спектакль?

– Спектакль вовсе не так уж глуп, как может показаться. Нам ведь нужны не документы по обстановке в Кханде, к коим вы имеете доступ по службе, а нечто совсем иное.

– Не понял… – озадаченно приподнял бровь секретарь.

– Да ладно осину-то гнуть! Все ты уже понял, если не дурак… Нам нужна эльфийская сеть, в которой ты состоишь, – имена, явки, пароли. Ну?!!

– Эльфийская сеть? Да вы чего, ребята, кокнара нанюхались? – небрежно хмыкнул Альгали – пожалуй, чуть более небрежно, чем следовало бы по обстановке.

– А теперь послушай меня – только очень внимательно. Прибегать в нашей беседе ко всему этому, – гимнаст широким жестом обвел тазик и жаровню, – мне страсть как не хочется. Вариантов тут два. Либо ты сам выкладываешь все, что тебе известно, после чего возвращаешься домой и дальше спокойно работаешь на нас. Либо ты опять-таки выкладываешь все – но уже с нашей помощью, – тут он опять кивнул на жаровню, – и тогда ты отсюда уже не выйдешь: видок у тебя после этого будет сам понимаешь какой, зачем лишний раз травмировать чувства твоих эльфийских дружков? Мне больше нравится первый вариант, а как тебе?..