Последний кольценосец - Еськов Кирилл Юрьевич. Страница 76

– Да, вы правы, – спокойно кивнул тот, проследив за взглядом Тангорна. – Я действительно Эландар, а вы, барон – коли уж вам известен внутренний титул леди Эорнис, – действительно ориентируетесь в лориенской кухне. Боюсь только, вы переоцениваете мой ранг в эльфийской иерархии…

– Отнюдь. Просто вам предназначена та же роль, что и у меня, – посредник. А информация, как вы, вероятно, уже догадались, предназначена для вашей матушки. Более того: у меня есть основания полагать, что клофоэль Эорнис – тоже не конечный ее адресат.

– Та-ак… – задумчиво протянул Эландар. – Значит, Фарамир раздобыл-таки доказательства того, что кое-кто в Лориене всерьез снюхался с Арагорном и собирается использовать Воссоединенное Королевство как козырную карту в своей партии против Владычицы… И теперь князь Итилиена рассчитывает, что та взамен вернет ему минас-тиритский престол, так что ли?

– Я – повторяю – лишь посредник и не уполномочен называть какие-либо имена… А что, собственно, кажется вам невероятным в такой конструкции?

– В принципе она вполне правдоподобна… я бы даже сказал – слишком правдоподобна. Просто вам лично, барон, я не доверяю ни на грош, как хотите. Слишком уж много вокруг вас шума… То, что за вами охотятся люди Арагорна, вроде бы правда, но вам при этом как-то подозрительно везет: сперва в «Морском коньке», потом на этой Кастамировой луже… А уж эта история с освобождением Альгали – да кто может поверить в такие совпадения?

– Ну, тут мне трудно возражать: история и в самом деле почти невероятная, – развел руками барон. – Значит, вы продолжаете подозревать, что происшествие на Фонарной, 4, – моя инсценировка?

– Подозревал до вчерашнего дня, – хмуро признал Эландар. – Но вчера капитан Марандил был арестован и сделал исчерпывающие признания по этому эпизоду. Он и в самом деле приказал захватить Альгали…

Тангорну понадобилось все его самообладание, чтобы не уронить челюсть до полу. Воистину: «слишком хорошо – тоже нехорошо.»

– Мы топчемся на месте, уважаемый, – резко сказал он, отчего-то почувствовав: пора переходить в атаку. – Все равно решение тут принимать не вам – не ваш, извините, уровень… Меня интересует одно: располагаете ли вы возможностью переправить мое сообщение леди Эорнис – но так, чтобы об этом не узнал никто другой в Лориене? Если нет, разговор беспредметен; тогда мне придется искать другие каналы.

Эльф задумчиво погладил ладонью лежащий на скатерти пакет – явно искал следы магических воздействий. Тангорн затаил дыхание: дракон подошел к приманке и принялся осторожно ее обнюхивать. Вообще-то опасаться ему нечего – в плане физическом тут все абсолютно чисто, никаких подвохов.

– Надеюсь, – усмехнулся барон, – вы способны убедиться в отсутствии ядов или наведенной магии, не вскрывая обертки?

– Да уж как-нибудь… Однако пакет, – Эландар взвесил его на ладони, – тянет почти на полфунта, и внутри ясно ощущается металл… много металла. Что в нем есть еще, кроме самого послания?

– Послание завернуто в несколько слоев толстой серебряной фольги, чтобы его нельзя было прочесть снаружи при помощи магии. – Эльф едва заметно кивнул. – Внешняя обертка – мешковина, а в узлы обвязки, там, где расположены сургучные печати, вплетены металлические кольца. Тайно вскрыть такой пакет невозможно: нельзя ни отпарить сургуч от поверхности – он слишком глубоко проникает между нитями мешковины, ни аккуратненько срезать печать с торца тонким раскаленным лезвием – мешает заключенное внутри нее кольцо. Так опечатывают правительственную почту в Кханде – более надежного способа я не знаю… Кстати, тут есть и еще одна страховка: узлы обвязки, которыми закреплены кольца, наверняка не знакомы никому из эльфов. Вот, поглядите.

С этими словами Тангорн быстро завязал кусок шпагата вокруг рукоятки фруктового ножика и передал нож Эландару. Тот некоторое время пробовал разобраться в веревочных хитросплетениях, но затем с явным неудовольствием оставил эти попытки:

– Что-то из здешних морских узлов?

– Отнюдь. Просто эльфы – в силу своей косности – всегда вяжут тетиву к луку одним-единственным способом, а на самом-то деле таких узлов известно минимум три. Это – один из них…

Эландар раздраженно сунул пакет за пазуху и вновь принялся разглядывать узелок. Как же – высшая раса, а на такой ерунде спотыкаемся… Обидно, понимаешь! Тангорн замер, боясь поверить своим глазам. Дракон проглотил приманку… сожрал-таки, скотина… заглотнул, схарчил, схрумкал, схавал! И тут эльф, будто бы почуяв эту радостную мельтешню его мыслей и чувств, поднял глаза и глянул на барона в упор, и тот с ужасом ощутил, как неодолимая сила затягивает его в бездонные щели Эландаровых зрачков, а холодные пальцы с привычной брезгливостью ворошат содержимое его души… Нельзя, нельзя глядеть в глаза дракону – это же известно даже малому ребенку! И он рванулся прочь со всей силою отчаяния, как рвется попавшая в капкан лиса, оставляя в стальных челюстях клочья шкуры, кровавое мясо с осколками костей и измочаленные обрывки сухожилий. «Я ничего не знаю – я посредник, только посредник, и ничего больше!!» Боль была страшной, вполне физической, а потом все разом кончилось – он сумел освободиться… Или эльф выпустил его сам? И тогда до него донесся голос Эландара – наплывами, будто из сна:

– То, что ты нас ненавидишь, – ерунда: политика иной раз укладывает в одну постель еще и не таких партнеров. Но ты что-то скрываешь насчет этого пакета, что-то важное и опасное, – и вот это уже по-настоящему скверно. А ну как там внутри просто-напросто какой-нибудь здешний государственный секрет вроде рецептуры умбарского огня или адмиралтейских карт?.. А на выходе меня берут под белы руки дээсдэшники, и я отправляюсь на галеры – лет на тридцать, а то и прямиком на виселицу в Ар-Хоране: время-то, почитай, военное, к шуткам не располагающее. Славно было бы подвести меня под статью о шпионаже, а?

– Это неправда… – вяло возразил он, не в силах разомкнуть веки; язык не слушался, хотелось не то проблеваться, не то просто сдохнуть… Интересно, а что чувствует женщина после изнасилования?..

– Неправда… – хмыкнул эльф. – Может, оно и так. Но только сдается мне, что от этого вашего подарочка все равно разит какой-то тухлятиной!

А дракон и не думал глотать приманку; он лишь лениво попробовал ее на зуб и, урча, уволок в свою пещеру – на всякий случай. Там и суждено ей было сгинуть – среди обрывков кольчуг тех рыцарей, что дерзнули бросить вызов чудовищу, княжеских венцов, золотых дароносиц из разрушенных им городов и скелетов замученных девушек… Все кончено, понял Тангорн; он проиграл этот бой, самый важный бой в жизни. Эру свидетель – он сделал все, что в человеческих силах, но в последний миг Удача отвернулась от него… от него и от Халаддина. Означает ли это, что он ошибся изначально и их миссия вообще неугодна Высшим Силам?

Тем временем в кабинет вернулся Альгали – пора закругляться. Эландар, вновь обратившийся в изысканного благообразного джентльмена, развлек своих сотрапезников свежим анекдотом, посетовал на дела, вынуждающие его оставить сие очаровательное общество («Нет-нет, у барон, провожать меня не надо, ни в коем случае; поскучайте-ка лучше вдвоем с милейшим Альгали еще минут десять»), на прощание наполнил бокалы из плоской серебряной фляжки («За нашу удачу, барон! Это настоящее эльфийское вино – не чета той дешевке, которой торгуют в «Эльфините», верьте слову») и, залпом выцедив густую темно-рубиновую жидкость, вернул на лицо полумаску и направился к выходу.

Пару минут Тангорн и Альгали сидели в молчании друг против друга, а их нетронутые бокалы стояли посреди стола как пограничные столбы. «Дражайший Эландар страхуется – как бы я его не повел, выскользнув на улицу сразу вслед за ним, – лениво размышлял барон. – Интересно, а знает ли господин младший секретарь, что при желании я мог бы немедленно выбраться из этой «Макрели» через окошко в туалете? Вообще-то может знать, хотя навряд ли… Главное – мне это уже ни к чему.

До чего ж подлую шутку я сыграл с тобою, парень, – внезапно подумал он, встретив по-детски открытый взгляд «носителя информации не своего уровня». – Может, оттого и отвернулись от меня Высшие Силы? Отвернулись – и оказалось теперь, что во всем этом неотмываемом дерьме – и с тобою, и с тем парнем на Фонарной, 4, – я купался совершенно зазря. Я подшутил над тобой, а они – надо мною; все верно – боги всегда смеются последними…»