Последний кольценосец - Еськов Кирилл Юрьевич. Страница 89

Владычица: А ваши танцовщицы не могли ошибиться, клофоэль Звезд?

Клофоэль Звезд: Мне и самой хотелось бы в это верить, о Светлая Владычица. Сегодня ночью мы повторим наш танец…

Кумай очнулся раньше, чем ожидали эльфы. Он поднял начиненную болью голову и разглядел ослепительно белые, похожие на фарфор стены без окон – с них будто бы стекал на пол мертвенный голубоватый свет укрепленного над решетчатой дверью фиала. Одежды ему не оставили никакой; правое запястье пристегнуто цепью к неширокой вделанной в пол лежанке; коснувшись же головы, он от неожиданности отдернул пальцы – она была выбрита, а длинный свежий шрам на темени вымазан чем-то вонючим и жирным на ощупь. Медленно откинулся назад и, прикрыв глаза, судорожно сглотнул ком омерзительной сухой тошноты; он все уже понял, и страшно ему теперь было как никогда в жизни. Он отдал бы все, что угодно, за возможность умереть прямо сейчас, прежде чем те начнут, только вот отдавать-то ему было – увы! – нечего.

– Давай-ка подымайся, тролль! Ишь разнежился, Морготово отродье! Путь на тот свет тебе выпал неблизкий, так что пора в дорогу.

Эльфов было трое – мужчина и женщина в одинаковых серебристо-черных плащах и почтительно сопровождающий их верзила в кожаной куртке. Они появились в камере абсолютно бесшумно, а передвигались с какой-то неестественной легкостью, будто огромные мотыльки, – но отчего-то было ясно, что силою они не уступят троллю. Эльфийка бесцеремонно оглядела пленника и что-то шепнула на ухо своему спутнику – судя по ее усмешке, какая-то похабень; тот даже укоризненно поморщился.

– Может, ты сам хочешь чего-нибудь рассказать, тролль?

– Может, и хочу. – Кумай сел, осторожно спустив ноги с лежанки, и теперь ждал, когда уймется головокружение; он принял решение, и страх отступил сам собою – для него теперь просто не оставалось места. – А что взамен?

– Взамен?! – От такой наглости эльф на пару секунд потерял дар речи. – Взамен – легкая смерть. Или ты находишь, что этого мало?

– Мало. Легкая смерть у меня и без того в кармане: сердце, знаете ли, больное… с самого детства. Так что пытать меня без пользы – где сядешь, там и слезешь.

– Красиво врешь, – серебристо рассмеялся эльф, – занимательно.

– Возьми да попробуй, – пожал плечами Кумай. – Начальство тебе потом за лазутчика, помершего под следствием, вдует так, что мало не покажется. Или нет?

– Начальство – это мы и есть, тролль… – Эльф, что в плаще, легко опустился на табурет, внесенный тем временем в камеру кожаным. – Но мы все равно слушаем тебя с интересом, ври дальше…

А чего тут врать-то? Он свое положение понимает, чай не маленький. Но только он не тупоголовый фанатик и помирать за все эти фантомы – родина там, присяга – совершенно не желает. Чего ради? Начальство из своих затей раз за разом посылает их на убой, а сами-то опять по тылам отсиживаются, волки позорные… Он расскажет все, что знает, а знает он немало: он ведь выполнял особые задания командования, и раньше, и сейчас. Но не задаром. Жизнь обещаете? Это ж, в сущности, такой для вас пустяк. Пусть навечно в подземной тюрьме, пусть рабом на свинцовых рудниках, пусть ослепленным и лишенным мужского естества – только бы жить!..

– Тогда рассказывай, тролль. Если расскажешь правду и эта правда окажется нам интересна, тогда мы найдем тебе работу на наших рудниках. Как вы полагаете, миледи Эорнис?

– Ну разумеется! Почему бы, в самом деле, не оставить ему жизнь?

Итак, его имя – Тучка (запутаться вроде бы не должен… его действительно звали так в детстве – Сонька, вредина, придумала, да так и прилипло: до самого университета – Тучка да Тучка…), звание – инженер второго ранга, последнее место службы – партизанский отряд… Индуна (помнится, был такой дедушка-одуванчик – читал им оптику на втором курсе). База отряда – ущелье Цаганцаб в Пепельных горах (это – отцовский рудник, тамошние места самой природой созданы для партизанской войны, быть того не может, чтоб там не было Сопротивления… Ничего более складного так вот, с ходу, все равно не сочинишь). Вчера… постойте, какое нынче число?.. Да-да, виноват – конечно, здесь вопросы задаете вы… Так вот, утром двадцать второго он получил задание – лететь в Лориен с тем, чтоб, достигнув его ночью с двадцать второго на двадцать третье, высмотреть расположение светильников в долине реки Нимродель; он лично полагает, что вся эта затея – полная хрень, просто у их начальства с горя совсем уж крыша поехала, вдарилось в какую-то мистику: нет, задание в сей раз давал не Индун – он никогда прежде того человека не видал, похоже, тот из разведслужбы, кличка – Шакал… Приметы?.. Небольшого роста, раскосый – ну, из орокуэнов, короткий шрам над левой бровью… Да нет, точно над левой…

– Все это крайне наивно, тролль. Я не называю тебя Тучкой, поскольку имя это такое же вранье, как и вся твоя история. Знаешь, есть два золотых правила поведения на допросе – избегать прямой лжи и излишних подробностей, – а ты нарушил сразу оба… Скажи-ка мне, водитель механического дракона, какой в тот день дул ветер – по силе и по направлению?

Вот и все… Ну кто мог бы подумать, что эльф смыслит в воздухоплавании? Впрочем, Кумай, неся эту околесицу, не переставал готовить для собеседников и некий экспромт: принятая троллем угодливо-униженная поза позволила ему без помех подобрать под себя ноги – и теперь, поняв, что игра так и так окончена, он развернувшейся пружиной рванулся вперед, пытаясь левой – неприкованной – рукой достать до эльфа в серебристо-черном плаще. И, похоже, действительно достал бы – не допусти он при этом очередную ошибку: встретился с эльфом глазами, а вот уж этого делать никак не следовало…

Клофоэль Покоя раздраженным взмахом руки остановил кожаного, коршуном кинувшегося было к разом оцепеневшему троллю – мол, теперь-то уж чего дергаешься, растяпа? – и насмешливо обернулся к своей спутнице:

– Так как насчет того, чтоб побыть наедине с этим красавцем, миледи Эорнис? Не передумали?

– Напротив! Он просто восхитителен – зверь, настоящий зверь!..

– Ах вы, шалунья… Знаете что – забирайте его себе, раз уж вам так приглянулись его мужские достоинства! Но только не раньше, чем мы с ним поработаем. А то он еще, неровен час, расстанется с жизнью в ваших объятиях – может ведь приключиться и такое – и унесет с собою все, что ему известно… Вас ведь такой исход огорчил бы не меньше моего, не правда ли?

ГЛАВА 62

– Не спать! – Кожаный, стоящий позади Кумаева табурета, привычно пнул инженера по пяточному сухожилию, и боль разом выдернула того из благостного секундного забытья.

– Откуда ты летел, тролль? Какое у тебя задание? – Это уже второй, тот, что за столом. Они работают на пару: один задает вопросы – одни и те же, час за часом, – другой только и знает, что бить подследственного сзади по пятке, стоит тому привстать либо, напротив, уронить чугунную от бессонницы голову; бьет вроде бы и несильно, но раз за разом по тому же самому месту, и по прошествии десятка ударов боль превратилась в невыносимую, когда все мысли – лишь о том, чтоб избежать следующего тычка, который все равно последует с неизбежностью… Кумай не строил себе иллюзий: это еще даже не цветочки, за него пока просто не взялись всерьез, ограничившись тем, что не дают пить и спать.

О том, что начнется дальше – когда они поймут наконец, что добром от него все равно ничего не добьешься, – инженер запретил себе думать. Он просто положил для себя: держаться покуда выйдет и хотя бы выгадать толику времени для Гризли с Росомахой – ребята хваткие, глядишь, все-таки сообразят, что к чему, и сумеют увести из-под удара «Оружейный монастырь». Дело в том, что, улетая, он – по дурацкой своей рассеянности – оставил в мастерской, поверх чертежей, кроки маршрута на устье Нимродели, и теперь есть надежда, что люди из разведслужбы увяжут-таки его исчезновение с этими кроками… «Но откуда им догадаться, что я не разбился, а попал в руки эльфов живым? Да и что они смогут сделать, даже догадавшись, – эвакуировать Дол-Гулдур, что ли?.. Не знаю… Озарения и чудеса – это все по части Единого, а мне осталось только держаться и надеяться…»