Благословение с Другой Стороны - Браун Сильвия. Страница 11

Колин вспомнила давний кошмар пустого и безрадостного существования в качестве призрака, застрявшего в ловушке между измерениями в ирландском католическом сиротском приюте. Я говорила со многими призраками, но никогда не встречалась с бывшим призраком во время регрессии и была взволнована даже Польше, чем сама Колин. Ведь она не могла знать, что благодаря ей я получила незабываемый опыт. Впрочем, она достаточно быстро нашла связь между ужасным воспоминанием о безмолвном и невидимом существовании привязанного к Земле призрака и своей потребностью во внимании окружающих, которая была настолько сильной, что она даже старалась занимать как можно больше физического пространства, чтобы ее Нельзя было проигнорировать.

Во время сеанса Колин упомянула, что большую часть этой жизни она страдала от внезапных и жестоких спазмов горла, из-за которых не могла дышать или глотать. Врачи не смогли установить их причину, не говоря уж о том, чтобы предложить какое-либо лечение. На протяжении многих лет у Колин была подруга, с которой она могла связаться в любое время суток. Когда начинался приступ, Колин набирала ее номер и просто стучала трубкой по столу, и подруга понимала, что Колин нуждается в медсестре, но не может вызвать ее самостоятельно. После того памятного сеанса, когда мы обнаружили, что в одной из прошлых жизней горло Колин было в буквальном смысле слова разорвано, у нее больше ни разу не случались приступы горловых спазмов.

Еще одну гипнотическую регрессию, во время которой мы совершили два важных открытия, я проводила для Стюарта, англичанина, которому было тогда почти пятьдесят лет. В самом начале нашего сеанса он рассказал, что ему досаждают две хронические проблемы. Одна — это регулярно возникающая острая боль в груди, хотя все медицинские обследования свидетельствуют, что он обладает завидным здоровьем и что ни в области груди, ни в других частях тела у него нет никаких признаков болезни. Второй проблемой Стюарта был панический страх смерти, который никак не проявлялся до его сорок первого дня рождения. Стюарт был склонен объяснять вторую проблему кризисом среднего возраста, но никак не мог избавиться от страха.

Во время гипнотической регрессии он вспомнил две прошлые жизни, одна из которых прошла на юге Америки до Гражданской войны и оборвалась в возрасте сорока двух лет, когда ему выстрелил в сердце политический соперник, а вторая — в Австрии, когда он умер в сорок три года от болезни, которую сегодня он определил как рак легких. Он до сих пор каждые несколько месяцев связывается со мной, чтобы сообщить, что приступы боли в груди его не беспокоят, и хотя, конечно, он не стремится умереть, страх смерти не находится среди десяти его самых сильных страхов, не говоря уж о том, чтобы полностью занимать его мысли, как это было раньше.

В случаях с Ли, Колин и Стюартом, а также в тысячах подобных, дух, снова оказываясь в физическом теле, начинал посылать сигналы в его клетки, основываясь на своем прежнем опыте. «Когда я в физическом теле, меня бросает человек, которому я доверяю». «Когда я в физическом теле, я страдаю от жестокой травмы горла, после которой мое существование на Земле прекращается». «Когда я в физическом теле, я умираю после сорока лет от смертельного повреждения в области груди».

Если вы замечаете, что у вас начинает внезапно развиваться фобия объекта или явления, которые раньше не вызывали у вас тревоги, или если у вас обнаружили хроническую болезнь, причины которой врачи не могут объяснить, возможно, тут замешана клеточная память, и воздействие ваших прошлых жизней на настоящую будет настолько сильным, насколько вы сами допустите.

Сейчас самое время напомнить вам одну очень важную вещь: никогда не позволяйте ни одному медиуму, включая и меня, заменять квалифицированного врача. Я сотрудничаю с сотнями терапевтов и психиатров по всей стране, но не работаю вместо них, и, каким бы сильным ни было воздействие клеточной памяти на жизнь человека, это не даст вам решения всех ваших физических или эмоциональных проблем.

Логично было бы предположить, что, на протяжении нескольких десятилетий ежедневно получая несомненные доказательства существования прошлых жизней в общем и клеточной памяти в частности, я могла бы проявить хотя бы поверхностный интерес к родимым пятнам на теле человека. Но этого не было. Меня совершенно не занимали родимые пятна до того дня, когда один из моих друзей, невролог, не попросил меня помочь ему в исследовании возможной связи между родимыми пятнами и врожденными заболеваниями. Ему не удалось найти эту связь, но он хотел узнать, смогу ли я обнаружить что-нибудь любопытное в этой области, так как ему было известно, что я всегда была заинтересована в том, чтобы мои клиенты были здоровы.

Что касается связи между родимыми пятнами и врожденными болезнями, мне повезло не больше, чем моему другу. Однако я открыла совершенно иное значение родимых пятен, и исследования в этой области до сегодняшнего дня остаются одной из самых увлекательных сфер моей работы с воспоминаниями о прошлой жизни.

Все началось с клиента по имени Билли, который не страдал никакими заболеваниями — ни врожденными, ни приобретенными. Он хотел найти в прошлых жизнях связь с людьми, которые его окружали сегодня. Хотя эти поиски оказались безуспешными, сама регрессия была великолепна. Мы главным образом сосредоточились на том из его воплощений, когда он был американским индейцем и погиб от потери крови из-за ножевой раны в нескольких сантиметрах ниже правого колена. Когда сеанс закончился и Билли собирался уходить, я внезапно вспомнила просьбу своего друга и спросила: «Кстати, у вас есть какие-нибудь родимые пятна?» Билли кивнул, небрежно подтянул вверх штанину и показал мне красное, словно свежий шрам, пятно под правым коленом, которое по очертаниям напоминало колотую рану.

Я очень редко сталкиваюсь с клиентами, которых я называю «сомнамбулами». «Сомнамбула» — это медицинский термин, используемый для обозначения людей, которые ходят во сне, но я называю так клиентов, которые во время сеансов гипнотических регрессий настолько глубоко погружаются в «транс», что не осознают, о чем они рассказывают под гипнозом, а после окончания сеанса ничего не помнят. Я не знала, что Билли является сомнамбулой, пока не заметила, что его очень смущает изумление, с которым я уставилась на его ногу. Он не имел представления, почему я была так поражена его родимым пятном, и только после того, как я прокрутила магнитофонную запись рассказа о ране, которая стала причиной его смерти в одном из предыдущих воплощений, он понял, насколько его родимое пятно напоминает шрам от ножевого ранения.

Одного «случайного» совпадения очертаний и места расположения родимого пятна с очертаниями и местом травмы, полученной в прошлой жизни, было недостаточно, чтобы заставить меня прыгать от восторга. Это всего лишь пробудило мое любопытство, и я начала при возможности спрашивать своих клиентов в конце сеанса гипнотической регрессии, нет ли у них родимых пятен. Оказалось, что не у шестидесяти, не у семидесяти и даже не у восьмидесяти, но у девяноста восьми процентов людей, у которых есть родимые пятна, эти пятна в точности соответствуют форме и расположению опасных или смертельных ран, о которых они сообщили во время регрессии. Это не особенно поразило бы меня, если бы я спрашивала о родимых пятнах до начала гипнотического сеанса, ведь в таком случае я могла бы подумать, что повлияла на клиентов и заставила их искать определенную связь. Но, учитывая, что все их рассказы были записаны на пленку и что они совершенно не ожидали вопроса о родимых пятнах, было бы глупо с моей стороны игнорировать огромный процент родимых пятен, точно расположенных на месте травм из прошлых жизней, или объяснять все случайными совпадениями.

Красно-коричневое родимое пятно в форме трилистника клевера на груди мужчины, которого казнили за предательство во французской армии; идеальный темный крут за левым ухом человека, ревнивая жена которого выстрелила ему в голову, когда он спал; женщина с тонкой белой отметиной длиной шесть дюймов сбоку шеи, которую объявили ведьмой и повесили во время охоты на ведьм в Салеме; три красных пятнышка, похожие на короткую пунктирную линию, над локтем мужчины, у которого ампутировали руку в предыдущей жизни в Индонезии, когда он был ребенком… Мои архивы полны документально подтвержденных историй, подобных этим, и я уверена, что буду находить связь между родимыми пятнами и ранами из предыдущих жизней до тех пор, пока буду в конце сеанса задавать моим клиентам один простой вопрос: «Кстати, есть ли у вас родимые пятна?»