Как достичь познания высших миров? - Штайнер Рудольф. Страница 34

Конечно, никто не смог бы без подготовки вынести описанного здесь зрелища, но высшее обучение, которое, собственно, само и создает для человека возможность приблизиться к порогу, в то же время делает его способным в нужное мгновение найти и необходимую для этого силу. Более того, это обучение может протекать столь гармонично, что вступление в новую жизнь не примет для ученика смущающего или беспорядочного характера. В этом случае переживание у порога сопровождается для него предчувствием того блаженства, которое составит основной тон его вновь пробужденной жизни. Ощущение новой свободы перевесит все остальные чувства; и на фоне этого ощущения его новые обязанности и новая ответственность покажутся ему чем-то таким, что человеку надлежит возложить на себя на одной из ступеней жизни.

Жизнь и смерть. Великий страж порога

Выше было показано, как важна для человека встреча с так называемым «малым стражем порога», важна тем, что он узнает в последнем сверхчувственное существо, порожденное в некоторой степени им самим. Тело этого существа образовано из оставшихся невидимыми для человека последствий его собственных деяний, чувств и мыслей. Но именно эти невидимые силы обусловили его судьбу и его характер. Отныне человеку становится ясно, каким образом он сам в прошлом заложил основы своего настоящего. Благодаря этому ему до некоторой степени раскрывается его собственное существо. Возьмем, к примеру, его определенные наклонности и привычки. Теперь он может уяснить себе, почему он их имеет. Его постигали удары судьбы; теперь он знает причины этого. Он узнает, почему он любит одно и ненавидит другое, почему одно делает его счастливым, а другое – несчастным. Понимание зримой жизни он приобретает через познание невидимых причин. Его взору раскрываются также важнейшие жизненные факты – болезнь и здоровье, смерть и рождение. Он замечает, что еще до своего рождения он сам вызвал причины, которые с неизбежностью должны были вновь ввести его в жизнь. Он отныне узнает в себе то существо, которое было создано в этом видимом мире, но создано несовершенным и которое только в самом этом видимом мире может быть приведено к своему совершенству. Ибо ни в одном другом мире не предоставляется возможности для работы над совершенствованием этого существа. Затем он видит, что даже смерть не может навсегда разлучить его с этим миром, ибо он принужден сказать себе: «Некогда я впервые пришел в этот мир, потому что был тогда существом, нуждавшимся в жизни в этом мире, чтобы приобрести такие качества, которые не могли быть приобретены ни в одном из других миров. И мне нужно сохранить связь с этим миром до тех пор, пока я не разовью в себе всего того, что может быть приобретено в нем. Когда-нибудь я смогу стать нужным работником в ином мире только благодаря тому, что усвою в чувственно-видимом мире все необходимые для этого способности». К важнейшим переживаниям посвященного относится то, что он научается понимать и ценить чувственно-видимую природу в ее истинном значении гораздо лучше, чем он мог это делать до своего ученичества. Это познание дается ему именно благодаря его прозрению в сверхчувственный мир. Тот, кто еще не пришел к такому прозрению и по этой причине, возможно, наделен лишь предощущением бесконечно большей ценности сверхчувственных областей, – может недооценивать мир чувственный. Тот же, кто имеет это прозрение, знает, что, не пройдя через переживания в зримой действительности, человек окажется совершенно беспомощным в невидимой. Ведь для того чтобы жить в этой последней, ему необходимо иметь способности и орудия для этой жизни. Но приобрести их он может только в видимой действительности. Он должен видеть духовно, если хочет, чтобы невидимый мир открылся для его сознания. Но способность видения в «высшем мире» развивается постепенно, через переживания в «низшем». Если глаза человеческого зародыша не образовались еще в материнском чреве, то он родится безглазым; так же невозможно и в духовном мире родиться с духовными глазами, не развив их предварительно в мире чувственном.

С этих позиций становится понятным и то, почему «порог» сверхчувственного мира охраняется «стражем». Человеку ни в коем случае не может быть дозволено истинное прозрение в эти области до тех пор, пока он не приобрел необходимых для этого способностей. Поэтому каждый раз в момент смерти, когда человек, еще не способный к работе в ином мире, вступает в последний, на переживания, которые он может иметь в нем, набрасывается покров. Он увидит их только тогда, когда будет для этого зрел.

Когда духовный ученик вступает в сверхчувственный мир, жизнь приобретает для него совершенно новый смысл; он начинает видеть в чувственном мире почву для высшего. И в определенном смысле «высший» мир, не дополненный «низшим», начинает представляться ему ущербным. Перед ним открываются две перспективы: одна – в прошлое, другая – в будущее. Он устремляет взгляд в прошлое, туда, где еще не было этого чувственного мира, поскольку ученик давно освободился от того предрассудка, будто сверхчувственный мир развился из чувственного. Он знает, что сначала было сверхчувственное и все чувственное развилось из него. Он видит, что до своего прихода в чувственный мир он принадлежал к сверхчувственному. Но этот прежний сверхчувственный мир нуждался в прохождении через стадию чувственного. Его дальнейшее развитие без этого было бы невозможным. Сверхчувственный мир может лишь тогда продолжить свое развитие, когда внутри чувственного царства разовьются существа, обладающие соответствующими способностями. И существа эти – люди. Таким образом, люди, как сейчас они есть, вышли из несовершенной стадии духовного бытия и уже в пределах последней приводятся к тому совершенству, которое сделает их затем пригодными для дальнейшей работы над высшим миром. Здесь открывается перспектива в будущее. Она указывает на высшую ступень сверхчувственного мира. В нем созреют плоды, взращенные в чувственном мире. Чувственный мир как таковой будет преодолен, но все достигнутое в нем войдет в состав высшего.

Тем самым нам дается и ключ к пониманию болезни и смерти в чувственном мире. Смерть есть не что иное, как выражение того, что прежний сверхчувственный мир пришел однажды к той точке, на которой он не мог сам собой развиваться дальше. Всеобщая смерть для него сделалась бы неизбежной, если бы он не получил нового притока жизни. Так эта новая жизнь стала борьбой против всеобщей смерти. Из останков умирающего, застывающего в самом себе мира проросли ростки нового. Вот почему мы имеем в мире умирание и жизнь, И медленно одно переходит в другое. Отмирающие части старого мира продолжают цепляться за ростки новой жизни, которые из них же и вышли. Отчетливее всего это выражено в человеке. Как свою оболочку он несет то, что сохранилось от прежнего, древнего мира; и внутри этой оболочки образуется зародыш существа, которому суждено жить в будущем. Таким образом, он есть двойственное существо – смертное и бессмертное. Смертное находится в своей конечной стадии, бессмертное же – в начальной. И лишь внутри этого двойственного мира, находящего свое выражение в физически чувственном, усваивает человек способности, необходимые для того чтобы привести мир к бессмертию. И задача его в том, чтобы из самого смертного он смог извлечь плоды для бессмертного. Взирая, таким образом, на свое существо, каким он его сам построил в прошлом, он должен сказать себе: «Я несу в себе элементы отмирающего мира. Они работают во мне, и лишь постепенно смогу я сломить их власть с помощью вновь оживающих бессмертных сил». Так путь человека пролегает от смерти к жизни. Если в свой смертный час он мог бы, находясь в полном сознании, обратиться к себе, он бы сказал: «Умирающее было моим наставником. То, что я умираю, есть последствие всего прошлого, с которым я тесно связан. Но поле смертного взрастило во мне ростки бессмертного, и именно их я уношу с собой в иной мир. Если бы все сводилось к одному только прошлому, то я вообще никогда не мог бы родиться. Жизнь прошлого завершена рождением. Жизнь в чувственном мире отвоевана у всеобщей смерти благодаря новому зачатку жизни. Время между рождением и смертью есть лишь выражение того, сколь многое новая жизнь смогла отвоевать у отмирающего прошлого. И болезнь есть не что иное, как продолжающееся действие отмирающих частей прошлого».