Каббала, ереси и тайные общества.(1914 год) - Бутми Н. Л.. Страница 30

Участие Рейхлина в комиссии, контролировавшей Пфефферкорна, было для иудеев настоящим благодеянием. В то время, как все члены комиссии и вышеупомянутые университеты высказались, согласно с Пфефферкорном, за уничтожение Талмуда и принятие мер против иудейской пропаганды, один Рейхлин не только выступил против Пфефферкорна, называя его «ослом», не сумевшим понять еврейских текстов, но взвел на него обвинение в намерении своими разоблачениями шантажировать богатых иудеев. Что же касается Талмуда, то, не смея открыто опровергать мнения авторитетных богословов, Рейхлин отозвался об этой священной книге иудеев уклончиво; признавая, что она содержит некоторые «странности», он отрицал в то же время существование традиционной вражды иудейского племени к христианству, а труды раввинов признавал, настолько достойными внимания, что советовал не уничтожать их, а учредить при университетах особые кафедры для их изучения.

Тем не менее, император решил, что Талмуд должен быть сожжен рукою палача, а все подозрительные иудейские книги и документы конфискованы. Чтобы выиграть время, друзьям иудеев удалось, однако, убедить Максимилиана, что такая мера не могла быть принята без одобрения сейма.

Между тем, Пфефферкорн переиздал свое обличительное сочинение «Зерцало иудеев» и издал новое «С зерцалом в руках». В ответ ему Рейхлин опубликовал свой труд «Зерцало очей», в котором, не только нападал на своего противника, но подвергал критике многие догматы Церкви и горячо восхвалял иудеев. Это сочинение, осужденное правоверными католическими богословами на сожжение, было, вопреки обычаю того времени писать ученые труды на латинском языке, напечатано Рейхлином, для большего распространения, по-немецки. Иудеи, со своей стороны, всеми силами рекламировали труд своего защитника.

Полемика между Рейхлином и Пфефферкорном увлекла всю Германию, за нею следили со страстным интересом, и никто, начиная с императора, уже не думал об осуществлении мер, направленных против иудеев о них забыли.

Выиграв таким образом время, защитники иудеев начинают употреблять все усилия, чтобы ускорить переворот, который должен был надолго отвратить внимание церковной и светской власти от избранного племени и вызвать великое потрясение во всем западно-христианском мире. Из переписки заговорщиков, начиная с 1512 года, видно, что они намерены начать открытое выступление, как только будут достаточно подготовлены.

Но подготовка эта требовала много времени: нужно было привлечь сильных сторонников, способных не только распространять идею реформации, но и защищать ее в случае надобности с оружием в руках; нужно было организовать свои силы, не возбуждая до поры до времени особых подозрений со стороны противников; наконец, нужно было подготовить человека, способного стать проповедником новой религии. Все это было блестяще выполнено.

В течение восьми лет (начиная с выступления Пфефферкорна) партии германских, каббалистов удавалось отвлекать внимание светской и духовной власти, императора и папы, не только от иудеев, но и от своей собственной предательской деятельности. В течение восьми лет император, университеты, выдающиеся богословы, наконец сам папа занимаются полемикою между Рейхлином и Пфефферкорном и разбором старых и вновь появляющихся сочинений Рейхлина и других гуманистов; Ульриха фон-Гуттен, Эразма, Рубиана, — в которых удары, направленные. против Церкви и против папства, становятся все смелее, все откровеннее. Сочинения Рейхлина вызывают особенное разногласие и смятение. В то время, как одни богословы резко осуждают Рейхлина и опровергают его написанные по-немецки и всем доступные книги своими тяжеловесными латинскими сочинениями, другие, из уважения к его ученым заслугам, относятся к нему снисходительно, а третьи — его ученики и приверженцы, превозносят его до небес. В своих раздорах враждующие стороны апеллируют к папе. Но Лев X, этот типичный язычник, интересующийся больше искусством и философиею, чем делами Церкви, окруженный гуманистами, под влиянием их и своего врача иудея Бонет-де-Лата, относится безучастно к этим столь опасным для Церкви явлениям и отсылает дело Рейхлина на рассмотрение лиц, сочувствующих этому иудейскому ставленнику.

Напрасно Пфефферкорн в своей «Маленькой боевой. книге», изданной в 1516 г., взывает к светским и духовным властям, предупреждая их об опасности:

«О вы, христианские государи и князья Церкви, восклицает он, — доколе будете вы молчаливыми свидетелями такой наглости? Берегитесь сатаны! Предупреждаю вас, что он ведет за собою целые полчища демонов, чтобы уничтожить нашу веру».

Пфефферкорн посвящает эту книжку убежденному антисемиту Альберту Гогенцоллерну, архиепископу майнцскому, который мечтал о создании союза германских государств для изгнания иудеев. Но благодаря интригам своего врача, тайного сторонника Рейхлина, архиепископ Альберт даже не открывает книги, посвященной и присланной ему автором, а врач этот с торжеством сообщает в письме к Рейхлину, что ему удалось отклонить опасность, и что «архиепископ невольно будет содействовать нашему делу».

Между тем, подготовка к открытому выступлению против, Церкви подвигается. В то время, как Рейхлин, вместе с эрфуртским профессором Конрадом Муцианом, продолжает по-видимому, оставаться душою заговора, на сцену выступают и новые лица: Ульрих фон-Гуттен, Франц фон-Зиккинген и, наконец, знаменитый августинский монах Мартин Лютер. Ульрих фон-Гуттен, дворянин Франконии, ученик и друг каббалиста Рубиана, ярый противник Церкви, был одним из самых деятельных подготовителей реформации. Будучи противником монархии и считая, что «народ должен свободно избирать своих правителей», Ульрих фон-Гуттен, тем не менее, писал Рейхлину, что нельзя открыто порывать связи с монархами: «для того, чтобы восторжествовать, наша партия должна уметь пользоваться этою породою людей; нужно ловить их в наши сети, действуя на их тщеславие». Согласно этому плану, Ульрих фон-Гуттен, разъезжая по Германии, деятельно вербовал среди сильных мира сего приверженцев реформации. Он привлек, между прочим, в свою партию знаменитого воинственного рыцаря Франца фон-Зиккингена, который один из первых согласился поднять свое оружие за реформацию.

Мартин Лютер. Проповедник новой религии, именем которого должна была начаться открытая борьба с Церковью, был также найден и подготовлен для этой роли, в лице августинского монаха Мартина Лютера. Лютер родился в Саксонии в 1483 году, детство он провел в бедности, а 17 лет от роду, т.е. в 1500 году, поступил в Эрфуртский университет. Мы уже знаем, что в этом университете свила себе гнездо группа заговорщиков-гуманистов с профессором богословия Конрадом Муцианом во главе, из переписки которого явствует, что еще задолго до выступления Лютера группою германских гуманистов был составлен план религиозного переворота.

В Эрфуртском университете к тайному сообществу Конрада Муциана принадлежали многие богословы и ученые, а также некоторые студенты. Гуманисты Рубиан, а позднее Ульрих фон-Гуттен и Спалатин были также деятельными членами этого тайного кружка. Страстная и энергичная натура Лютера и его выдающиеся способности привлекли к нему внимание Конрада Муциана, и будущий реформатор был отдан под руководство молодого, но уже прошедшего каббалистическую школу ученого, ожесточенного врага Церкви, Рубиана, который неотступно находился при Лютере в течение пятилетнего пребывания его в университете.

Внезапное поступление Лютера в 1505 г. в монастырь было, как полагают, вызвано случайным обстоятельством, в котором он усмотрел признак гнева Божия: удар молнии убил на его глазах его друга, а самого Лютера опрокинул на землю. Поэтому говорят, что в монастырь Лютер «был не столько привлечен (призванием), как увлечен» (побочным обстоятельством).

Тесная дружба с грубым материалистом и атеистом Рубианом должна была оставить след в душе юного Лютера. Он сам признается, что первые месяцы в монастыре «он проводил в отчаянии, ужасе и богохульстве». «Я находился в таком отдалении от Христа, — пишет Лютер, — что когда мне попадалось на глаза Распятие, меня тотчас. охватывал ужас, взоры мои потуплялись и лучше мне было 6ы увидеть самого диавола» (диавол, как известно, нередко доставлял ему это удовольствие). В монастыре Лютер усердно занялся богословскими науками, но и здесь, как раньше в университете, внимание его особенно привлекали сочинения блаженного Августина и позднейших экзегетов (толкователей св. Писания).