Заратустра: Смеющийся пророк - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо". Страница 52

Властолюбие - огненный бич для самых суровых из всех жестокосердных, ужасная пытка, уготованная самому жестокому, мрачное пламя костров, на которых сжигают живьем.

Властолюбие - перед взором его человек пресмыкается и ползает, раболепствует и становится ниже змеи и свиньи, пока, наконец, не вырвется у него крик великого презрения.

Властолюбие - оно поднимается к чистым и одиноким, чтобы привлечь их, поднимается вверх к самодовлеющим вершинам, пылая, как любовь, заманчиво рисуя в небесах пурпурные блики блаженств.

Властолюбие: но кто сказал, что нездорова такая страсть, когда высокое стремится к власти над низшим! Поистине, нет ничего болезненного в таком желании, в таком снисхождении!

Нужно смотреть на явление в целом. Жажда власти создала р абство, разными путями разрушая человечество. Жажда власти горит в каждом сердце. Заратустра не за этот вид властолюбия — оно разрушительно и безобразно.

Но возможен также творческий путь, и этот творческий подход он называет волей к власти, а не жаждой власти. Воля к власти — совершенно другое явление, но религии не делают никакого различия. Для них все исчерпывается жаждой власти — в ней нет ничего ценного. Но Заратустра чувствует: во властолюбии скрыт такой потенциал, что, оно может стать величайшей творческой силой в мире. Но оно не должно быть жаждой. И его даже нельзя назвать жаждой.

Властолюбие, но кто сказал, что нездорова такая страсть, когда высокое стремится к власти над низшим! Поистине, нет ничего болезненного в таком желании, в таком снисхождении! Воля к власти совершает великую перемену. Воля к власти не означает власть над другими. Жажда власти означает власть над другими. Воля к власти означает все лучше и лучше властвовать собой, становиться все больше и больше сияющим, сильным, собранным, все больше становиться львом, индивидуальностью.

Воля к власти не имеет никакого отношения к другим. Это ваша личная тренировка восхождения к вершинам. Это ваше личное упражнение, чтобы достичь высочайшего пика собственного существа. Это никого не разрушает; наоборот, это может вдохновить других. Это должно вдохновлять других. Это может быть великим вызовом: если один человек, когда-то живший среди вас, теперь находится на высочайшем пике сознательности, это может создать стремление, страстное желание, побуждение — которое спит в вас, которое бездействует внутри вас: вы тоже можете быть высоким пиком, это под силу также и вам.

Воля к власти — это просто желание быть самим собой: это воля к свободе, воля к творчеству, желание обрести бессмертие, желание прокричать на весь мир: "Я был всегда, я буду всегда!" Это воля к вечности.

Но религии взяли только негативную сторону, они никогда не говорят о позитивной. И вместе с негативной стороной они предали осуждению также и позитивную. Они обманывали человечество; они никогда не различали, что во всем есть свое положительное и отрицательное. Они осуждали отрицательное, и это было правильно, но они никогда не одобряли положительного, и в этом их хитрость.

Чтобы одинокая вершина не оставалась вечно одна и довлела себе; чтобы гора снизошла к долине, а ветры вершин — к низинам.

О, кто найдет истинное имя, чтобы назвать и возвести в добродетель это стремление! "Дарящая добродетель" — так назвал некогда Заратустра то безымянное.

И тогда случилось, — и поистине случилось впервые, — что слово его возвеличило себялюбие — бодрое, здоровое себялюбие, бьющее ключом из сильной души;

— из сильной души, соединенной с возвышенным телом, прекрасным, победоносным и крепким, рядом с которым каждая вещь становится зеркалом.

Прочь от себя гонит она все малодушное; она говорит: "Дурное — это трусливое!"

Согласно Заратустре, единственное зло — это трусость, и единственное добро — это смелость. Из смелости рождаются все добродетели, а из трусости рождаются все грехи, все преступления.

Достойным презрения кажется ей всякий, кто постоянно заботится, вздыхает, жалуется и извлекает из всего малейшую выгоду.

Ненавистен и противен ей тот, кто никогда не защищается, кто проглатывает ядовитые плевки и злобные взгляды, кто слишком терпелив, кто все выносит и всем доволен: ибо это - характер раба.

Раболепствие ли это перед богами и следами от ног их, или перед людьми с их глупыми мнениями, — на все рабское плюет оно, это великое себялюбие!

Ведь именно эта лжемудрость почиталась за добродетель и называлась именем ее. "Отказаться от себя" — вот чего с полным основанием хотели все уставшие от жизни трусы!

Заратустра говорит, что эгоизм — это просто природа вещей. Но трусы хотят сделать из неэгоистичности , бескорыстия добродетель, поскольку в бескорыстии трусливые будут победителями.

В Индии вы повсюду найдете нищих. И каждый нищий говорит: "Дай мне что-нибудь. Подавать нищим — добродетель, и ты получишь за это великую награду". Но ведь само существование нищих должно доказывать, что общество больно, что общество ненормально; что оно постоянно плодит детей, которых не может прокормить; что абсолютно нелогично, когда одна часть общества забирает все деньги страны, а миллионам людей остается голодать.

Вы удивитесь, если узнаете, что половина всего национального достояния Индии находится в Бомбее — одном городе. А страна в девятьсот миллионов человек живет в крайней нищете, недоедая; если удается поесть хотя бы один раз в день, это большое счастье. Миллионы людей питаются одними корнями деревьев. Они живут на одних корешках; плоды они не могут купить. К концу века около полумиллиарда человек умрет от истощения только в этой стране. Я не говорю обо всем мире — потому что это может произойти почти повсеместно.

Добродетель должна быть разумной, добродетель должна быть логичной, добродетель должна иметь причину. А подаяние нищим у прочивает нищету. Эти нищие пло дят новых; эти нищие поженятся; у этих нищих родятся дети - потому что иметь детей экономически выгодно: дети начинают попрошайничать. Чем больше у вас детей, тем лучше и дет дело.