Легионер. Книга 3 - Ривера Луис. Страница 1

Луис Ривера

Легионер

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ( www.litres.ru)

Перед каждым лежат десять тысяч дорог, ведущих за пределы круга.

Первый шаг по любой из них может стать последним.

Последний – приведет на порог вечности…

Стоять на месте – существовать.

Пойти по своему пути – умереть, чтобы жить.

Вырваться за границу круга – познать свет.

Во всем мире человеку принадлежит только одно – право выбора.

Легионер. Книга I

Солнце клонится к горизонту, касаясь багряным боком частокола копейных наверший, ушедшего далеко вперед авангарда. Скорее всего, это последний закат, который я увижу. И не только я. Многие завтра будут мертвы.

Завтра мы станем героями и высечем свои имена на арке ворот, ведущих в вечность. Завтра мы станем пищей для стервятников, которые уже кружат над нашей колонной. Завтра мы станем легендой. Чьим-то воспоминанием, чьей-то болью и чьим-то проклятием. Завтра…

Но сейчас мы просто солдаты. Смертельно уставшие солдаты, с головы до ног покрытые серой пылью. Братья по оружию, тяжело и размеренно шагающие по извилистой дороге на запад, навстречу своей последней битве.

Умирать – наша работа. И мы привыкли делать ее честно и спокойно, не задавая лишних вопросов и не ожидая снисхождения. На лицах тех, кто идет со мной плечом к плечу, нет ни отчаяния, ни страха, ни обреченности. На них только пыль…

Завтра я поставлю точку в этой истории. Даже если весь легион ляжет среди покрытых сочной весенней травой холмов и мне придется в одиночку идти на горы мечей, завтра я сделаю то, что долгие годы было моей единственной целью. Завтра…

А сейчас, пока мы шагаем, забросив за спину зачехленные щиты, и кроваво-красное солнце в последний раз отражается в наших доспехах, у меня, Тая Валерия Крита, старшего центуриона пятой Германской когорты II легиона Августа, есть время вернуться в прошлое и окинуть прощальным взором путь, который мне пришлось пройти. От оливковых рощ близ Капуи до мрачных лесов херусских земель.

Глава 1

Почему-то первое, что приходит на ум, когда я вспоминаю детство, – огромные деревья. Мне было семь лет, и все деревья казались исполинами, подпирающими своими гигантскими кронами небосвод. Дубы, платаны, буки – они были сказочными существами, пришедшими в наш мир со своей, непонятной мне, целью. Я мог часами лежать на теплой земле в какой-нибудь маленькой роще, которых было множество вокруг нашей деревни, лежать, вдыхая густой запах смолы, и слушать шелест листьев, представлявшийся мне диковинным языком этих великанов.

Это все, что приходит в голову, когда я вспоминаю о своем детстве. Теплый смолистый воздух и просеянный сквозь листву свет полуденного солнца. И еще вкус горячих пшеничных лепешек с медом, которые пекла моя мать и которые было так хорошо запивать ледяной родниковой водой.

Странно, но живыми своих родных я плохо помню. Какие-то смутные образы, силуэты без лиц с такими же безликими, лишенными всяких интонаций голосами. Как они говорили, ходили, улыбались, как относились ко мне – ничего этого я не знаю. Словно кто-то подержал восковую дощечку моей памяти над огнем, и все, что было написано на ней, растаяло, смазалось… Остались лишь запах смолы и вкус лепешек. Не так уж и много. Совсем немного, если учесть, что это были первые и последние годы, когда я был счастлив. Все, что случилось со мной позже, оставило в моей памяти куда более четкий след. Четкий, как клеймо легионера на моем плече. Я предпочел бы, чтобы все было наоборот.

Да, я не помню своих родных живыми. Зато их мертвые лица стоят у меня перед глазами до сих пор. Я вижу их так же ясно, как видел в ту ночь, наполненную предсмертными криками, лязгом железа, запахом гари и сполохами огня, пожирающего родной дом.

Разобраться, что же на самом деле произошло тогда, я смог только несколько лет спустя, когда вырос и понял, что жизнь простого человека в этом мире – всего лишь мелкая разменная монета. Ты можешь быть заботливым мужем и отцом, приносить жертвы богам, можешь иметь убеждения, мечты, желания, можешь верить в свои права гражданина и в то, что правильно прожитая жизнь обеспечит тебе достойную старость и спокойную смерть в окружении любящих людей… Во все это ты можешь верить. И если тебе очень сильно повезет, все так и будет. Но глупо думать, будто боги только и делают, что оберегают тебя. И еще глупее думать, что люди пройдут стороной мимо твоих добродетелей, не причинив зла…

– Не делай худа другим людям, и они тебе плохого не сделают, – не раз говорил мой отец.

Сейчас я понимаю, насколько странными были эти слова. Очень странными для человека, который всю жизнь убивал.

Мой отец, Гней Валерий Крисп, служил в легендарном X легионе Эквестрис. Под началом Цезаря он воевал против галлов, бился с легионами Помпея, а позже был опционом [1] в том самом VI Победоносном легионе, который сумел остановить пехоту врага при Зеле, когда войска Цезаря дрогнули, и вырвал победу из рук врага. Он дрался и в Испании, где лишился трех пальцев на левой руке. Но оставил легион мой отец только когда наступило затишье и Цезарь распустил своих ветеранов. Тогда он получил небольшой кусок земли недалеко от Капуи, обзавелся семьей, хозяйством и превратился в мирного земледельца. Чудесное превращение…

Он даже жил особняком, почти не общаясь с ветеранами из колонии, расположенной неподалеку от нашего дома. Его интересовали только виноград и цены на рынке. О войне он никогда не говорил. Единственное исключение – редкие визиты его старого сослуживца Марка Кривого, для которого дверь нашего дома всегда была открыта. Они вместе были и в Галлии, и в Риме, и в Африке, где Марк потерял глаз, за что и получил свое прозвище. Когда в атриуме раздавался громовой голос одноглазого ветерана, для меня это был праздник: вечером, когда мужчины усядутся на террасе с кувшином вина, можно будет хоть краем уха послушать их воспоминания о былых походах. Но даже тогда отец в основном молчал, говорил Марк.

От отца же я слышал только:

– Не делай худа другим людям, и они тебе плохого не сделают.

Во всяком случае, я помню только эти слова.

Он произнес их и когда лежал, истекая кровью, во дворике собственного дома.

…Это была шайка гладиаторов, руководимая сыном претора. Что-то вроде тех гладиаторских банд, которые под предводительством Клодия хозяйничали в Риме после смерти Суллы [2]. Это я знаю теперь. Тогда же они были для меня ночным кошмаром. Неожиданным, жестоким, бесконечным ночным кошмаром…

Грубый хохот, свет факелов, отблеск огня на лезвиях мечей, мечущиеся тени, крики матери, звон железа, брань и снова взрывы хохота… Это все, что я помню о той ночи. Я не знал, зачем эти люди пришли, не знал, чего они хотят. Они что-то требовали от отца, он упирался. Сам угрожал им. Мать пыталась его удержать, остановить… Да что говорить… Обоих остановил меч. Два стремительных удара, и я стал сиротой.