Новая жизнь - Гаррос Александр. Страница 6

Он подбежал к дверям. Красный потрёпанный «гольф», хрустя льдом луж и вздрагивая в колдобинах, выползал со двора. Олег слетел с крыльца, «фольксваген» газанул. В машине сидел всего один человек — но лица его Олег не разглядел и сейчас. Он метнулся, поскальзываясь, к своей «ауди».

Когда Олег, опасно юзя на наледях, вырулил на улицу, «гольф» был уже кварталах в четырёх. На нормальной дороге Олег догнал бы этот мусорник в два счёта, догнал бы и подрезал или вообще выбросил на обочину: «ауди» чуть не вдвое тяжелее… — но здешняя дорога нормальной не была. Это вообще была не дорога, а полоса препятствий. «Фольксваген» вильнул в переулок.

Невнятно матерно рыча, вывихивая руль, объезжая ямы, Олег крутил теснющими дворами, где у маленького «гольфа» появилось даже какое-то преимущество. Но его водитель этих переулков тоже не знал — так что в какой-то момент упёрся в тупик. Ну все, козлина… — Олег затормозил, заблокировав ему выезд. Красная жестянка сдала задним ходом, громко протаранила мусорный контейнер, скакнула вперёд, резко выворачивая вправо, разметала пирамиду картонных ящиков, вынесла секцию сетчатого рваного забора и, задрав корму, нырнула с небольшого откоса. Т-твою мать… Олег дёрнул рычаг коробки передач. По-собачьи зарываясь в сугробы, «фольксваген» пер через захламлённый пустырь.

Они по очереди миновали свалку, стали на какой-то дохлый просёлок и запрыгали по нему. Олег подтянулся, почти нагнал, газанул, чтоб нагнать совсем… его бесконтрольно повело и гулко, смачно, с лязганьем зубов врубило задом в заснеженную кучу смёрзшегося песка. Он вдавил педаль — колеса провернулись вхолостую. Ещё раз… Потные ладони соскользнули с баранки. Олег с усилием выпрямился. Тупо и безрезультатно погазовал.

Вынул из кармана патрон, поднёс к свету. Пистолетный, довольно здоровый. От ТТ, скажем. Олег соскоблил с него ногтем бурую корку. Ухватив пальцами, с неожиданно малым усилием вынул пулю. Потряс гильзу над ладонью — пороха не было. Он повертел её. Сзади отпечатался след бойка.

Олег откинулся на подголовник… «Гольф», как сказал Олегу знакомый мент, которого он просил пробить номер, был зарегистрирован на какого-то Владимира Рутковского…

Обыкновенный снимок «мыльницей». Два кореша-контрактника, Рейн и Холмогоров, позируют на фоне «зелёнки». Если приглядеться, на правом загорелом литом плече Рейна видна небольшая татуировка. Если взять лупу, разглядишь узор — четыре соединяющиеся крест-накрест квадратные спирали.

Можно уехать за границу, можно затихариться на должности ночного сторожа, можно изображать гения всех искусств, не обладая талантом ни в одном, можно завербоваться на войну — но профессиональным боксёром ты за год не станешь. А притворяться выйдет — до первого боя…

Про Наливаева в Сети было порядком, несмотря на срок давности. И не только про исчезновение. Олег ознакомился с имеющимся и опять поехал в библиотеку рыться в подшивках.

Вся карьера пропащего была, оказывается, цепочкой скандалов. Недолгая карьера, хотя и стремительная — что само по себе тогда у многих вызывало вопросы. «Почему никому не известный боксёр в обход всех правил ведёт бои с титулованными профессионалами?…» Кстати, бои он вёл весьма успешно: победа нокаутом, победа техническим нокаутом… Ага, сговор, все куплено, о результатах договорились заранее! «Неужели деньги теперь — единственный критерий в боксе?…» В очередной раз недобрым словом поминается Дон Кинг. «Кто этого Наливаева знал всего год назад?…» Так, а вот интервью в «Спорт-Экспрессе» с самим фигурантом. «Что вы думаете по поводу обрушившихся на вас обвинений?» Андрей (пожимая плечами): «Плохо быть деревянным на лесопилке». Эта фразочка и в заглавие вынесена…

Олег посидел, глядя перед собой. Порылся в карманах, нашарил пачку «Житана», заглянул. Встал, пошёл в курилку. Вытянул предпоследнюю сигарету, оторвал фильтр, примял кончик. Пацаны-студенты на него косились.

Кутузовский был отлично вычищен (правительственная трасса!), и даже машин в это время в обе стороны шло относительно немного — Олег позволил себе разогнаться (хотя вообще водителем был крайне аккуратным и даже скоростные режимы местами соблюдал). Потом поддал ещё. Пошёл на обгон.

85, 87, 88 километров… Он, как VIP-кортеж, гнал в крайнем левом ряду, оставляя позади «бэмки», «пежо», японские мыльницы, отечественные мусорники… 90… Олег отстегнул ремень безопасности. 95. Ещё. 100…

Он крутанул руль влево и вышел на встречку. С визгом шин шарахнулась тачка, ещё одна — впритирку. Третья. Вой тормозов.

Олег вильнул влево, вправо: не уклоняясь, а ища встречи, чувствуя неустойчивость машины на такой скорости. Очумело ревели сигналы. Ещё кто-то успел отвернуть — совершеннейшим уже чудом.

Автобус.

Олег нацелился в лоб. Тот тормозит, начинает тормозить, конечно, не успеет. Рёв. Две секунды. Одна. Все.

Метрах в пяти перед бампером «скании» Олег выкрутил вправо.

Неведомо как удержался на колёсах. Ещё правее, притормаживая. Вернулся на свою полосу. Стал смещаться к тротуару. Успеть бы срулить куда-нибудь — пока менты не очнулись…

В редакции ещё все были, но ввиду приближающихся праздников никто уже толком не работал. Олег уклонился от алкогольного предложения, внеся озабоченным лицом диссонанс в общий настрой.

— Олег, — позвала секретарша Наташа, — тебе факс был.

Он пошёл за ней.

— Кошмар какой… Над чем это ты работаешь? — Наташа протянула оторванный кусок ленты. Отксеренная и, вероятно, увеличенная фотография — мутно-зернистая, теперь «чебэшная». Из тех, что делаются ментами на месте преступления. На фотографии была женщина: лежала навзничь, запрокинув голову и разбросав руки, вся одежда вертикально распорота спереди, открывая грудь, живот, пах. И из-за плохого качества, преувеличенной контрастности, густой пятнистой черноты снимка только ещё жутче смотрелась широкая яма под подбородком, вертикальный разрез от межключичной ямки до лобка, лужа под трупом и потёки на попавшей в кадр стене.

На противоположной стенке узкой прихожей она тоже была — щедрый, глянцево блестящий в электрическом свете, такой яркий на светлых обоях, окружённый продолговатыми запятыми брызг мазок. На полу, казалось, её вообще по щиколотку. Попало даже на дверь в большую комнату — кляксы краснели на стекле, на отражающейся в нём наряжённой ёлке: стекло было полупрозрачным, и отражение двоилось: два ствола, две торчащие верхушки… Он стоял и смотрел на это, стоял и смотрел, стоял… — а потом его повело, он отшвырнул дверцу сортирной кабинки…

Сплюнул, высморкался, нажал слив. На внутренней стенке унитаза все равно остались бурые брызги. Он долго полоскал рот, тёр руки. Моргал в зеркало. На чужих ногах вернулся в кабинет. Включил компьютер. Internet. Зоя Лосева. Найти.

Поисковая система выбросила всякую дребедень: форумы, хотмэйлы, имя с фамилией по отдельности. Олег кликнул вторую страницу ссылок, собирался уже закрывать… Стоп. Да! Он кликнул ссылку. «Запрашиваемый URL не может быть доставлен». Кажется, это был электронный архив какого-то издания. Искомое словосочетание имелось в предложении: «Жертва была опознана как Зоя Лосева, двадцатисемилетняя москвичка…» Олег набрал подполковника Милютина.

Лосеву убили семь лет назад, тридцать первого декабря. Будучи одна в квартире (её гражданский муж, врач «скорой помощи», как раз дежурил), она открыла дверь — вероятно, кому-то, кого знала, — и этот знакомый первым делом прямо в прихожей острым лезвием (скорее всего, медицинским скальпелем) перерезал ей горло. Следов борьбы не было… Олег листал извлечённое из архива дело. Протокол осмотра места преступления… Протокол первичного осмотра трупа…

Зою вскрыли и выпотрошили. Протокол допроса свидетеля. Владимир Рутковский, гражданский муж Лосёвой, утверждает, что убийца — некто Анатолий Градов, тоже врач «скорой», близкий друг семейства.