Книга вампиров - Деружинский Вадим Владимирович. Страница 13

Во всем этом я вижу только невежество, и я оставляю возможность бороться с ним более удачливым и отважным, чем я».

Поскольку научного объяснения фактам не было, то следовало, по логике вещей, остановится на общепринятом в народе мнении: вампиризм порождает сатана. Такое объяснение, безусловно, не могла принять Церковь. Не мог такого объяснения принять и Августин Кальме, личность образованная, прогрессивная и не менее известная для своего времени, чем Ньютон или Вольтер.

Значит, деваться некуда, и остается только одно: назвать весь фактический материал выдумкой и суевериями отсталых народов. Что и было сделано.

Такова позиция аббата Августина Кальме. Данная статья оставляет странное впечатление: по всему видно, что Кальме абсолютно доверяет тщательно собранным им материалам, вот только объяснения всем этим фактам найти не может. На мой взгляд, воинственный скептицизм завершающей части статьи, кажущийся надуманным и неискренним, продиктован требованиями церковной цензуры, неспособностью автора найти объяснение описываемым фактам и — в какой-то мере — желанием сохранить репутацию здравомыслящего человека.

Но статья оставляет впечатление, что сам он с такой точкой зрения все-таки не согласен. Иначе, зачем весь этот фактический материал, подробности, подтверждения достоверности событий?

Совершенно ясно, что цель статьи Кальме была не в том, чтобы разоблачить вампиризм как нечто несуществующее, а в обратном — донести до людей думающих информацию о вампиризме, обойдя при этом церковную цензуру.

В дополнение к приведенным выше сведениям приведу еще один отрывок из книги Кальме. Это письмо родственника аббата, французского офицера, служившего в те годы в Австро-венгерской империи. Имя его не было названо; видимо, автор исходил из необходимых в ту эпоху этических соображений.

Хочу еще раз уточнить одну деталь: когда речь идет о венгерских деревнях и венгерских вампирах, надо, в первую очередь, иметь в виду Югославию и часть Румынии, которых тогда все полагали «естественной частью Венгрии».

АНОНИМ
Письмо человека весьма честного и весьма осведомленного в том, что касается привидений

Отрывок из Augustin Calmet, Dissertation sur les apparitions des esprits et sur les vampires et revenants, Einsiedten, Kalin, 1749.

«Мой дорогой кузен,

Вы желали быть в точности информированным в том, что происходит в Венгрии в отношении привидений, которые зачастую являются причиной смерти людей в этих краях. Я могу рассказать о них со знанием дела, так как я нахожусь здесь уже несколько лет и я от природы любознателен.

За свою жизнь я внял бесконечному множеству историй — или рассказов, претендующих на то, чтобы ими зваться, — о духах и колдовстве, их тьма, и с трудом я поверю хоть одной из них. Не обязательно быть чересчур осмотрительным в этом вопросе, чтобы избежать риска попасться на удочку. Однако существуют некоторые факты, настолько признанные, что нельзя не счесть возможным в них поверить.

Что касается венгерских привидений, то вот как все происходит.

Какой-нибудь человек ощущает вдруг недомогание, теряет аппетит, худеет на глазах и к исходу восьми или десяти дней, а иногда — и двух недель, — умирает без жара, лихорадки или любого другого симптома, кроме исхудания и изнурения.

В этих краях говорят, что причиной тому — привидение, которое преследует его и пьет его кровь. Большинство из тех, кто заразился этой болезнью, полагают, что видят белый призрак, преследующий их повсюду, словно тень.

С тех пор, как мы были расквартированы возле Валакес, в провинции Тимишоара (Запад Румынии, граница с Сербией, менее чем в 100 км от Белграда. — В.Д.), два кавалериста из роты, в которой я служу корнетом, умерли от этой болезни, а многие другие, зараженные ею после них, умерли бы тоже, если бы капрал из нашей роты не остановил болезнь, применив средство, которое для этого используют местные жители. Оно имеет особые плюсы, и хотя это средство верное, я нигде и никогда о нем не читал. Вот оно.

Выбирают мальчика такого возраста, в котором он еще не успел пустить в ход свое тело, то есть — девственника. Его сажают без седла на некастрированного коня, который никогда не был в случке и который был бы абсолютно черной масти, его ведут по кладбищу и заставляют пройти по всем могилам. Там, где конь, несмотря на мощные удары хлыста, откажется пройти, могила считается занятой вампиром.

Эту могилу отрывают и находят там труп — настолько полный и внешне приятный, что он кажется мирно и спокойно спящим человеком. Ударом заступа ему перерубают шею, из которой вытекает в значительном количестве самая чистая, алая кровь. Можно было бы поручиться, что этот человек — из самых здоровых и самых живых. Дело сделано, могилу засыпают, и можно считать, что болезнь побеждена, поскольку всем, зараженным ранее, возвращаются мало-помалу их силы, как возвращаются они людям, избавившимся от продолжительной болезни и долгого истощения. Так и случилось с нашими заболевшими кавалеристами.

Я тогда командовал ротой вместо моего капитана и лейтенанта, которые отсутствовали; я был очень обижен тем, что капрал испугался огласки и приказал провести этот опыт без меня. Я вынес бы сам любое наказание, но не стал бы наказывать капрала и потчевать его палочным угощением — товаром, который выдается по сходной цене во всех императорских войсках. Я отдал бы все на свете, чтобы присутствовать на этой операции, но вышло так, что она прошла без меня».

Все эти столь странные и неожиданные события, получившие документальное подтверждение многочисленными комиссиями, не могли остаться без оценки главы Церкви — папы Римского.

И действительно, папа высказывал свое мнение по этому поводу неоднократно. В его речах и статьях видится главным образом абсолютная растерянность и полная неспособность смотреть фактам в лицо.

Удивительно то, что папа неоднократно лично собирал из самых уважаемых им экспертов специальные комиссии для расследования фактов вампиризма, и все их доклады, непременно подтверждающие существование вампиров, им отвергались. Кончилось тем, что вызывающих доверие лиц, не еще не принявших участие в таких комиссиях, у папы больше не осталось, а сам он понял, что не имеет никакого смысла и дальше проверять реальность феномена, поскольку ему все уже было ясно.

Европа ожидала оценки событий главою Христианской Церкви. У папы не оставалось выбора: ради сохранения стабильности и спокойствия в умах людей он должен был занять позицию, которую, в силу своего положения, он не мог не занять.

Его звали присутствовать в работе хотя бы одной комиссии, из тех, что он сам организовал. Он не участвовал в них принципиально: из страха потерять последнюю соломинку самообмана.

ПРОСПЕРО ЛАМБЕРТИНИ
Вампиры в свете науки

Отрывок из De Servorum Dei Beatification et de Beatorum Canonization, Rome, 1749, Liber IV, pars I, Caput XXI, стр.323-4.

Этого отрывка нет в первом издании De Servorum Dei Beatificatione, Bologne, 1734.

Говорили, что смерть папы Ламбертини потрясла в большей степени протестантов, чем католиков. Как бы там ни было, Бенуа XIV стал одной из самых значительных и интересных личностей в истории папской церкви. Он родился в Болоньи. Его знали как человека, одаренного умом пытливым и тонким, как страстного любителя медицины, хирургии, биологии и психиатрии. Опираясь на свои глубокие связи с медицинскими кругами Болоньи, он пытался перевести на научную основу изучение чудес, видений, мистических опытов: его фундаментальный труд «De Servorum Dei beatificatione et Beatorum canonizatione» стал результатом этого исследования.

При его правлении перед церковью встала необходимость занять определенную позицию по отношению к многочисленным фактам проявления вампиризма в Европе. Ламбертини, близкий Вольтеру по духу, отказывался от всяких сомнений по этому вопросу, хотя значительная часть церковной иерархии — обеспокоенная перспективой оттолкнуть от себя симпатии народа в эпоху, когда отношения между правителями и управляемыми в регионах, подчиненных австрийскому двору (и в оругих славянских владениях) стали натянутыми — казалась озадаченной. Можно обнаружить определенные симптомы этой озадаченности в исследованиях — всегда очень осторожных — Пальме и в отказе правительства австрийской императрицы Марии-Терезы от вынесения суровых приговоров в тех случаях, когда речь шла о наказаниях за чрезмерные усилия в борьбе с вампиризмом.