Седьмая раса - Нечаева Наталья Георгиевна. Страница 10

— Машунь, тебе радоваться надо, а не расстраиваться! — ободряюще чмокнула Ольга подругу в лоб. — К сейдам ты успеешь. Ну, а мы… — Ольга притворно тяжело вздохнула, — поплачем-поплачем без тебя, да и успокоимся… Только имей в виду: чтобы к нашему возвращению из исторического похода стол был торжественно накрыт и ломился от яств! Да, и ремень мне приготовь. Лично этих рыжих засранцев отшлепаю! — Почему-то показалось, что, как только они выедут в сопки, тут же повстречаются с близнецами. Даже настроение поднялось.

— Лель, правда, не обидишься?

— Машка, уймись! Одно плохо, я же не знала, что ты с Шубиным разговариваешь, надо было машину попросить, он обещал!

— Какие проблемы! — обрадованная Маша схватилась за телефон. — Через двадцать минут машина с водителем будет ждать у моего подъезда.

Пока заезжали за Владом и перегружали вещи, пока забрали из разных мест Макса и оператора Серегу, время дошло уже к десяти.

Вице-губернатор расстарался, и вместо Владовой рабочей колымаги вся честная компания комфортно разместилась в сверкающем, новеньком «ландкрузере».

— Нет худа без добра! — хохотнул Влад. — Когда еще доведется на правительственном джипе путешествовать! Хорошо, однако, наши власти живут! Вот на какие шиши администрация такую крутую тачку купила? Да еще таким водителем снабдила!

Водитель, веселый улыбчивый молодой парень, назвавшийся Федором, лихо заложив особенно крутой вираж, вдруг сказал:

— Не, в администрации таких тачек нет. Это отец вам свою дал!

— Отец? — изумилась Ольга.

— Ну да! — спохватился Рощин. — Я не сказал. Знакомьтесь. Это — Федя Шубин. Сын Михаила Федоровича.

— Представляете, мчусь из аэропорта, только что прилетел, вдруг — звонок, — продолжил рассказ отпрыск второго лица области. — Отец. Говорит, срочно вези съемочную группу, у них — проблемы, надо помочь! Вот повезло! Я же на выходные приехал, а тут еще такой случай! Знаете, я ни одной вашей передачи не пропустил, — улыбнулся он Ольге. — Так что, для меня, можно сказать, поручение отца — праздник! Если позволите, я с вами в сопки пойду.

— Да в сопки-то, конечно, можно, — задумчиво протянул Влад, думая о чем-то своем. — А машину-то как оставим на два дня? Где? На дороге, что ли? Так разберут же на запчасти, пока нас не будет.

— Не волнуйтесь, — уверил Федор. — Никто не посмеет. У нее такая примочка есть: говорящая охрана. Если кто ближе, чем на полтора метра подойдет, мало не покажется. А вечером отец с водителем приедут и заберут. Вы же, как я понимаю, обратно другим путем возвращаетесь, на вертолете?

— Да, Михаил Федорович обещал, — подтвердила Ольга.

— Ну вот! Раз отец пообещал, значит — сделает! Ну, так что, возьмете меня с собой? Еду и питье я прихватил, сапоги в багажнике, обузой не буду, честное слово!

Федор говорил это так просительно, так заинтересованно, будто, скажи сейчас Влад короткое «нет», он просто умрет от огорчения.

— Смотри, какой предусмотрительный у нашего вице-губернатора сын! — несколько деланно удивился Влад. — Ну ладно, раз уж ты и паек с собой захватил…

— Спасибо! — расцвел Федор. — Не пожалеете!

— Только учти, золотая молодежь, — строго предупредил Рощин. — Подчиняться мне беспрекословно, без обсуждения и дискуссий. И никаких личных инициатив!

— Понятно! Слушаюсь! — Федор оторвал руку от руля и дурашливо приложил к голове.

Ольга с удивлением посмотрела на Влада: такого серьезного тона и такой жесткости, даже властности, она от него не ожидала.

Джип лихо оставил позади город, повернул на развилке влево и теперь несся по узкой, довольно хорошей дороге, оставляя позади немногочисленные машины, двигающиеся в том же направлении. Оператор мирно дремал на заднем сиденье, уютно пристроив голову на футляр навороченной японской камеры, Макс и Влад негромко беседовали о каких-то не очень понятных вещах, пересыпая разговор неведомыми терминами, кажется, на этот раз, без спора. А Ольга, которой отвели самое удобное место — впереди, рядом с водителем, восторженно крутила головой по сторонам. Поводов для восторга, надо сказать, было предостаточно!

По обеим сторонам дороги за кудрявой порослью придорожного кустарника высились сопки. То мрачно-серые, угрюмые даже при ярко-солнечном свете, то с яркими срезами красноватого камня, сверкающего, как добротно ограненный кристалл. Когда дорога делала очередной поворот, между сопками немедленно открывалось одно из многочисленных озер, ярко-голубых, сверкающе-чистых и таких празднично-ярких, что хотелось выскочить из машины и с разбегу окунуться в эту манящую прохладу. Чтобы миллионы брильянтовых брызг радугой разлетелись по сторонам, чтобы разошлась веселыми шаловливыми кругами недвижная зеркальная гладь.

— Влад, а купаться тут можно? — спросила Ольга. — Я на всякий случай купальник прихватила.

— Не везде. Наши северные озера очень коварны. Практически во всех на дне — ледяные родники. Вода прогревается только сверху. — Влад с удовольствием вводил ее в курс дела. — Да и дно здесь очень опасное. Большинство озер находится на месте тектонических разломов, у берега дно в нескольких сантиметрах, а шаг дальше ступишь — обрыв! Никто не знает, на какую глубину. Каждое лето народ гибнет. Оступился, судорога, и все…

— Ну уж, ты такие страсти рассказываешь, — Ольга снова вспомнила про своих потеряшек и погрустнела. А что, если один из них полез купаться, стал тонуть, второй спасать кинулся, ну, и оба сразу…

— Правда, — неожиданно поддержал Влада Федор, — в этих озерах лучше не купаться…

— Не переживай! — утешил Влад. — Там, куда мы едем, и куда твои пацаны, скорее всего, пошли, если, конечно, в городе не загуляли, что намного вероятнее, озер нет. Зато есть бассейн. Я его совсем недавно открыл. Настоящий, думаю, ритуальный. Вода — изумительная. Если успела прогреться, то искупаемся. Правда, его какие-то вандалы камнями завалить пытались, я, что мог, убрал. Но одному не под силу. Договорился уже с товарищем, он солдатиков на помощь даст.

— Ритуальный? — оживился Максим. — Что ты имеешь в виду?

— Так там везде — радоновые источники, — объяснил Влад. — Скорее всего, он в целях оздоровления использовался. Высокопоставленные особы принимали в нем радоновые ванны. Слышали?

— Конечно! — кивнула Ольга. — Ты хочешь сказать, что десять-двадцать тысяч лет назад люди умели этим пользоваться? Что уже тогда здесь существовали свои Баден-Бадены?

— Девочка моя! — покровительственно улыбнулся Рощин. — И не только! Сама все увидишь. Кстати, практически все сейды стоят вблизи выходов радона. Это ведь тоже не случайно!

— Постойте, — удивленно вклинился очнувшийся от дремы оператор, — но радон, вроде, радиоактивный газ! Помню, снимал один сюжет, как обезопасить воду от радона, поскольку из-за него возникают всякие раковые заболевания…

— В том-то и дело! — обрадовался Влад. — Слышал истину: то, что в одних дозах — яд, в других — лекарство? Так вот, наши далекие предки умели использовать радон и так, и этак.

— Это они вам сами сообщили? — с нескрываемой иронией поинтересовался оператор.

— Почти, — не обиделся ученый. — Сам увидишь! Радон — газ уникальный, единственный, можно сказать, в своем роде! Представьте, мало того, что он в восемь раз плотнее воздуха, так при температуре минус шестьдесят он превращается в бесцветную жидкость, которая излучает сияние. Ярко-голубое или ярко-фиолетовое, а при минус семидесяти он вообще становится твердым и непрозрачным! И снова светится!

— Да, вот бы такой шарик дома в морозилке держать! — снова хохотнул оператор.

— Не выйдет, дружок! — радостно парировал Рощин. — Его никакой сосуд не выдержит! Дело в том, что он сам, без всякого нагревания, испускает тепло. Так что любая банка просто расплавится!

Оператор замолчал, видно, сказать больше было нечего. Ольга с удовольствием прислушивалась к дискуссии: Серега, ее постоянный спутник, слыл существом недоверчивым и скептическим. Как ни странно, именно эти его качества позволяли ему снимать просто уникальные кадры. Он всегда стремился развенчать, как он сам говорил, шарлатанов от науки, посему умудрялся, защищая свое неверие, найти такие ракурсы и такие планы, что при монтаже сам беспрерывно ахал и удивлялся: дескать, «шел в комнату, попал — в другую»…