Утерянные книги Мерлина. Друидическая магия времен Артура - Монро Дуглас. Страница 38

Мерлин открыл глаза, и на лице его появилась вымученная улыбка. При утреннем свете он выглядел старым, сейчас — очень старым. Я попытался заговорить, но новый приступ боли в груди заставил меня замолчать. Падая, я чувствовал, что задыхаюсь. Друид, пошатываясь, подошел ко мне и, как мог, помог мне встать на ноги.

— Сколько времени в своей жизни я растратил зря, — прошептал я, когда Мерлин тяжело опустился рядом со мной, — и вот теперь... теперь мое время подходит к концу.

Мой учитель выглядел обеспокоенным.

— Слишком низко строит тот, чьи постройки не достигают звезд! — процитировал он с легким осуждением в голосе. — Разве ты сегодня ничему не научился, Медвежонок? — Надо мной склонилось его озабоченное лицо. — Разве ты не понял? Ты, все мы, тратим свою жизнь, отважно стараясь достичь звезд... и твои успехи уже увековечены! Но твоя миссия еще продолжается, помни об этом.

Я был изумлен и сбит с толку. О чем он говорит? Лучше ли, хуже ли, но моя работа уже завершена.

Мерлин прочел послание. Потом, нагнувшись, он убрал упавшие мне на глаза спутанные волосы, потом, со своим извечным умением отвечать на незаданные вопросы, сказал:

— Артур, мудрые знают, что всякий выход — это на самом деле вход куда-то еще. И только потому, что жизнь твоего тела подходит к концу, не следует думать, что работа твоей души тоже закончена. — Он медленно покачал головой, потом положил руку мне на лоб. Мне показалось, что поток ясного света заполнил мой разум.

— Она не кончается здесь... ex nihilo nihil fit, из ничего ничто не происходит! Ты существовал во множестве форм, прежде чем появиться в этой... — И выражение лица Друида резко изменилось, когда привычное спокойствие бардовского транса спустилось на него.

ТЫ БЫЛ ЛУЧОМ, ПОСЛАННЫМ ВСЕЛЕНСКИМ РАЗУМОМ.

ТЫ БЫЛ ПЕСЧИНКОЙ НА МОРСКОМ ДНЕ.

ТЫ БЫЛ ПУРПУРНОЙ РОЗОЙ СРЕДЬ ВИНОГРАДНЫХ ЛОЗ.

В ОБЛИКЕ ГВИДИОНА ТЫ ПРОШЕЛ ВСЕ ТРОПЫ ЭТОГО

НОВОГО ЛЕСА. (НЬЮ-ФОРЕСТ)

В ОБЛИКЕ ТАЦИТА ТЫ СРАЖАЛСЯ НА СТОРОНЕ РИМА.

В ОБЛИКЕ АРТУРА ТЫ НАДЕЛ КОРОНУ КРАСНОГО ДРАКОНА!

КОГДА ТРИ КНИГИ ОБЪЕДИНЯТСЯ В ОДНУ?

КОГДА ВНЕМЛЮТ СЛОВАМ БРАНА? КОГДА ЖРЕЧЕСТВО УНАСЛЕДУЕТ ЗЕМЛЮ?

— Это твои задачи, друг мой, в прошлом и в будущем, — в его голосе появилась прежняя доброта. — Наследие, которое ты оставил, обещает поднять человека на новую ступень цивилизации. Наследие, которое еще должно быть создано, может спасти Землю — вот что взвалено на твои плечи! — И он посмотрел вниз, чтобы убедиться в том, что я его слышу, потом прошептал: ...Но ты в точности будешь знать, когда настанет день, Король, которому еще быть!

— Мерлин? Это сон? Ты все еще здесь... я так рад! — сказал я, с трудом приоткрывая глаза. — А может, ты сам мне снишься?

Старый человек тихонько хмыкнул.

— Кто-нибудь когда-нибудь мог сказать, снится ли нам Бодрствующий Мир или нет? А может быть, Реальность начинается в тот момент, когда мы закрываем глаза и погружаемся в сон?

— Я думал о прошлом, вспоминал. — Меня лихорадило, мой ум блуждал. — ...Мы сидим на высоком обрывистом склоне Тинтагиля и следим за чайками, борющимися с ветром. Помнишь?

Мерлин кивнул со странным, отсутствующим выражением лица. — Когда жизнь начинает казаться путем, который никуда не ведет, — сказал он и помедлил, — да... иногда единственным нашим спасением является прошлое. Прошлое всегда надежно. — И на мгновение на его глазах показались слезы, единственные слезы, которые когда-либо ронял Мерлин.

— А теперь, мой мальчик, у меня для тебя есть кое-что, — сказал он шутливым тоном, как будто решив мне сделать неожиданный сюрприз, — кое-что, что я хранил для тебя все эти годы. — Мне уже трудно было сидеть, поэтому Друид протянул мне резную деревянную шкатулку и сам открыл ее.

— Теперь ты действительно готов к путешествию через Моря Потустороннего мира, — сказал он мягко, кладя мне в руку крошечный стеклянный кораблик. И после этого, впервые за все время, нам больше нечего было сказать друг другу.

Я опять и опять вертел в руках вернувшийся ко мне Хрустальный Кораблик, ощущая его, впитывая его вызывающую легкий холодок тайну и чувствуя себя счастливым, как мальчишка: подарок Авалона, полученный мною столько лет назад! Смех Владычицы до сих пор звучал в моих ушах, меня захлестнули воспоминания, полные солнечного света. Потом из одного из самых дальних уголков этих воспоминаний меня вернул звук осторожных шагов на тропе. Мерлин обернулся и двинулся вперед, сопровождаемый шорохом своей мантии.

— Мы не хотели вам мешать, мой Господин. — Моргана и ее спутницы выглядели очень обеспокоенными. — Но так как вы не вернулись, мы подумали, что, возможно... — она запнулась, — мы подумали, что, возможно, мы сможем что-нибудь для вас сделать. Скажи мне, как мой брат Артур?

Друид взял ее за руку и обернулся: все остальные следовали за ними на расстоянии.

— Твой брат, дитя мое, обрел покой. Я сделал все, что мог, — он очень сильно страдал.

— Страдал? — эхом отозвалась Моргана и прошептала: — Но его душа не заслужила страданий...

Мерлин понимающе улыбнулся и кивнул.

— Но скажи мне, Владычица и Жрица, чего стоят убеждения, которые не приносят страданий?

— Да, — подтвердила она со вздохом, — такой действительно всегда была история страданий. Но это не значит...

Разговор был внезапно прерван громкими звуками, донесшимися из-за Озера.

— Матушка, ты слышишь? — вскричала одна из девушек, прижимаясь к стоявшему рядом камню. — Что это?

— Барабаны войны... Я должен идти! — этот звук разбудил и меня, опять я был королем на войне, который безнадежно пытался сесть.

Жестом показав женщинам, чтобы они оставались на местах, Друид поспешил ко мне и осторожно уложил меня на место — на обоих наших лицах была написана боль.

— Теперь, Артур, ты... ты больше не должен пытаться двигаться, — сказал он изменившимся голосом, который заметно дрожал. — Все будет хорошо, я знаю это. Ты можешь мне верить.

С этими словами Мерлин наклонился и снял с моего пальца золотое Кольцо Пендрагона. Я резко отпрянул, но сразу успокоился. Верить... да, ему я всегда мог верить. И несмотря на это, когда я начал возвращаться назад в свои сны, появилась боль другого рода — чувствовать, что змеи покидают мой палец навсегда.

Мерлин поднялся и поспешил к Моргане.

— Возьми своих девушек и быстро отправляйся на берег Озера, — твердо распорядился он. — Вручи это кольцо сыну Артура в руки, потом передай монаху Гилдасу следующее сообщение: ВСЕ ЕГО УСИЛИЯ С ЭТОЙ МИНУТЫ НАПРАСНЫ — КОРОЛЬ ТЕПЕРЬ ВНЕ ЕГО ДОСЯГАЕМОСТИ. Они поймут. Идите под знаменем Авалона. — Глаза всех присутствующих, полные невысказанных вопросов, обратились к Мерлину.

— Передав это, ты можешь спасти Авалон на несколько ближайших лет, но... — Друид наклонил голову, — но очень скоро Гилдас вернется под другим именем, под именем Колумбы. Великие камни будут повалены, они используют их для фундаментов своих церквей. Я предвижу это. — Владычица Озера выглядела напуганной. — Поскольку неизбежность — самая сильная из всех магий, — добавил он грустно.

— Но куда ты теперь пойдешь? — спросила Моргана, и в голосе ее прозвучала покорность.

— Меня ждет последнее путешествие, — воскликнул Мерлин почти с облегчением. — Я, как последний из Старших Фериллтов, несу ответственность за сохранность Горхана Маелдреу. Его необходимо унести за пределы Авалона, чтобы спрятать в большой пещере на склонах Сноудонии, под Черным Камнем Ардана. В тот день, когда раздастся крик Земли, Тело Дракона опять должно быть целым.

Лежа с другой стороны круга, я начал кашлять кровью.

— А теперь идите! — приказал Мерлин Моргане, когда до нашего слуха опять донеслись удары барабанов, на этот раз значительно ближе. Девушки прислушались, замерев от ужаса, потом низко поклонились и быстро направились вниз по тропе, ведущей к берегу.

— Мерлин? — звуки вражеских барабанов опять привели меня в чувство. — Похоже, что все боги мертвы, кроме Бога Войны, — и я скоро буду среди остальных! — Я открыл глаза и попытался улыбнуться, но кашель, вызывающий сильную боль, возобновился. — И все же теперь наконец мне кажется, что я понимаю... вижу почему. Как ты сказал, из ничего ничто не происходит, и, конечно, точно так же ничего не превращается в ничто. Я отказываюсь умирать, Мерлин! Ты слышишь меня?