Между жизнью и смертью - Кэннон Долорес. Страница 58

Д.: Вот где тебе понадобится свободная воля. Думаю, тебе предстоит самому все обдумывать, взвешивать и принимать решения.

С.: Да, это так. Мне предстоят в жизни несколько трудных периодов, где я должен буду все решать сам, но мне будет помогать мой наставник.

Д.: Выходит, до возращения на Землю все должно быть продумано и спланировано до мелочей?

С.: По крайней мере, мы пытаемся это сделать. Сейчас мы обсуждаем пути общения и взаимодействия друг с другом на земном плане, однако мы понимаем при этом, что, как только мы там окажемся, те принципы свободного волеизъявления, которыми мы будем руководствоваться в наших действиях, будут восприниматься нами с сугубо физической точки зрения и есть риск, что мы сможем принять неверное решение. Но если мы предварительно как следует отработаем эти вещи здесь, то на земном плане мы будем более восприимчивы к появлению и советам наших духовных наставников, которые в нужную минуту окажут необходимую помощь, так, чтобы отработка кармы не была спущена на волю случая, а происходила в рамках задуманной системы.

Д.: Иначе все будет происходить совершенно непредсказуемым образом?

С.: Верно. Однако в конце концов все приходит на круги своя и чаши кармических весов уравновешиваются.

А вот еще одна сцена, описанная другим субъектом – женщиной.

С.: Я разговариваю с моим духовным другом, который будет моим духовным наставником после того, как я инкарнирую.

Д.: Ты его видишь?

С.: Да. Внешностью он напоминает пожилого мужчину лет пятидесяти. Правда, это чисто внешние возрастные характеристики, которые обусловлены не его внутренним состоянием, а его личным выбором, то есть тем впечатлением, которое он хочет произвести на окружающих, поскольку известно, что пожилой человек считается более опытным и умудренным жизнью, и к его мнению всегда прислушиваются более охотно. У него черные волосы с небольшой сединой на висках, небольшие усики и бородка. Внешне он очень напоминает английского врача конца XIX -начала XX столетий. Одет он в старомодный костюм, который смотрится на нем очень элегантно, и носит пару черных, до блеска начищенных туфель. Добавьте к этому еще пенсне в тонкой оправе, которое придает ему вид очень умного человека, и вы составите себе представление о том внешнем облике, который он придал себе сегодня. Мы находимся в помещении, которое напоминает рабочий кабинет, с деревянным полом, покрытым красочным восточным ковром, и столом, крышка которого обтянута тонкой кожей. Здесь есть также несколько стульев, тоже обитых кожей, полки с книгами, которые занимают всю стену до самого потолка, и камин.

Д.: Странно, я всегда считала, что наставники носят белые широкие платья, что-то вроде балахонов.

С.: Не всегда. Это дело личного вкуса и выбора. Не надо забывать, что он хочет произвести на меня должное впечатление, то есть вызвать чувство, будто я беседую с заботливым отцом, или дядей, или кем-то еще, кто заботится о моем благополучии, покровительствует мне и хочет помочь. Он прекрасно знает о том, что я чувствую себя более свободной и раскованной, когда вижу перед собой кого-то, кто выглядит как обычный земной человек, а не как призрак, облаченный в белые развевающиеся одежды. В таком виде он вызывает у меня более родственные чувства и симпатии. У него теплые карие глаза, а сам он так и лучится добротой и радушием.

Д.: Но таким видишь его только ты или другие тоже его таким видят?

С.: В кабинете нас только двое: он и я. Сам же кабинет при этом не является частью дома или здания, это всего лишь некий образ, выстроенный вокруг нас и обрамляющий всю сцену так, чтобы создать определенную атмосферу. Если же посмотреть со стороны, то увидишь только довольно объемное облако эктоплазмы, которое выглядит как густая пелена тумана, хотя по психическим энергиям, которые исходят от него, сразу понимаешь, что это не что иное, как конструкция из эктоплазмы, созданная с особой целью; как понимаешь и то, что внутри этой конструкции кто-то находится; в данном случае мы.

Д.: И о чем же вы беседуете?

С.: В данный момент, то есть в течение нашего с тобой диалога, он помогает мне словесно выстраивать информацию на твоем языке таким образом, чтобы ты могла ее понять. А до этого мы говорили или, лучше сказать, беседовали о том, каким образом я смогу себе помочь в отработке кармы на земном плане инкарнации.

Д.: То есть после того, как вернешься на Землю?

С.: Да. На твоем языке нелегко передать то, что он мне говорит, так, чтобы ты полностью поняла смысл его слов. Но я – я его понимаю.

Д.: А в следующий раз, когда вы встретитесь, само окружение или его внешность могут быть другими?

С.: Нет, всякий раз, когда мы встречаемся, и окружение, и внешность остаются такими же, во всяком случае его лицо остается таким же. Если и бывают какие-то изменения, то они незначительны: иногда в его волосах чуть больше или чуть меньше седины, а иногда он просто по-другому одет. Но я обычно узнаю его не по видимой внешности, а по определенному психическому ощущению, с которым он у меня ассоциируется.

Д.: Но иногда все же полезно держать в уме его внешний облик и помнить о том, как он выглядит.

С.: Да, особенно когда ты находишься на земном плане инкарнации. Но не менее полезно помнить и то психическое ощущение, с которым он у меня ассоциируется, поскольку по этому ощущению я сразу пойму, что он рядом и что он помогает мне, даже если в этот момент я и не визуализирую его образ.

Когда женщина пробудилась от гипноза и я попросила ее поделиться своими впечатлениями о сеансе, она сказала, что описание и комнаты, и мужчины вполне соответствуют тем образам, которые постоянно на протяжении всей жизни являются ей в сновидениях. Я ответила, что в таком случае визуализация будет ей полезна, и посоветовала, чтобы впредь, когда она захочет пообщаться со своим наставником и попросить у него совета, она визуализировала и облик мужчины, и обстановку кабинета.

С.: Я рассматриваю кармические взаимосвязи.

Д.: Объясни, пожалуйста, что ты имеешь в виду.

С.: На протяжении всего жизненного цикла, включающего в себя энное количество земных воплощений, между определенными группами людей вновь и вновь, с различными перестановками, возникают и устанавливаются те или иные кармические связи. Например, в одной жизни один и тот же человек может быть твоим товарищем, в другой – одним из родителей, в третьей – твоим ребенком или близким другом. Из жизни в жизнь эти связи возникают вновь и вновь, иногда усиливаясь, иногда ослабевая, но при этом постоянно укрепляются. В конечном счете, когда все мы достигнем предела (Божественного источника), все эти связи разовьются и окрепнут настолько – разумеется, если мы сами того пожелаем, -что мы сможем образовать единую великую общность, где каждый из нас будет ее неотъемлемой частью.

Д.: Я много слышала о карме. Не могла бы ты дать определение кармы -с твоей точки зрения, разумеется?

С.: О, карма – это настолько всеобъемлющая и сложная штука, что вряд ли это мне под силу. Я не уверена, что смогу дать приемлемое определение кармы на твоем языке или даже на моем. Карма… Я уже говорила выше о различных вселенных и о том, как они переплетаются и взаимодействуют между собой. Энергия каждой индивидуальной жизни есть сама по себе вселенная, и то, как она переплетается и взаимодействует с другими энергиями в твоей вселенной, включая и энергии, рожденные другими формами жизни, – все это образует невероятно сложный узор или орнамент, который мы и называем кармой.

Д.: Я сейчас дам тебе определение кармы, которое слышала от других, а ты скажешь, соответствует ли оно истине или нет. Так вот, карма – это закон равновесия, закон причины и следствия. Если ты совершил что-то нехорошее или причинил кому-то боль в жизни, то тебе через какое-то время придется искупить свою вину. Но это же, как я слышала, касается и добрых деяний, то есть за добро тебе всегда воздастся добром.