Раджа-йога - Аткинсон Вильям Волкер "Рамачарака Йог". Страница 28

По мере того как мы поднимаемся по ступеням жизни, мы наблюдаем все более и более высокие степени развития психической жизни; простые проявления уступают место более сложным. Вслед за простыми жизненными процессами, совершающимися в монере или одноклеточных существах, мы наблюдаем более высокие формы жизни клетки, обнаруживающие все усиливающуюся чувствительность или ощущение. Затем доходим до многоклеточных организмов, в которых наблюдается как некоторый род ощущения, присущий каждой отдельной клетке, так и общее ощущение, соответствующее всей совокупности клеток. Такие организмы различают, выбирают и хватают пищу, делая некоторые движения в погоне за ней. Живое существо начинает проявлять более сложные психические состояния. Затем наступает стадия низших растений, и мы отмечаем разнообразные явления в этой области, обнаруживающие усиленную чувствительность, хотя фактически нет и признаков специальных органов чувств. Далее мы встречаемся с высшими формами растительного мира, в которых уже проявляется некоторая чувствительность или наблюдаются группы клеток, являющиеся зачаточными органами чувств. Затем переходим к формам животной жизни; здесь мы видим развитие все более высоких степеней чувствительности и усложнение органов чувств, что постепенно приводит к образованию своего рода нервной системы.

Среди низших животных форм мы наблюдаем различные степени мыслительных процессов с соответственным развитием нервных центров и органов чувств, но не видим почти или вовсе признаков сознания; эти мыслительные процессы, постепенно проявляясь все в высших формах, переходят наконец в пробуждающееся сознание в царстве пресмыкающихся и т. д. и в более полное сознание и некоторую степень разумной мысли в еще более высоких формах. Сознательность постепенно развивается и достигает высокой степени у высших млекопитающих, как, например, у лошади, собаки, слона, обезьяны и т. д. Эти животные обладают уже сложной нервной системой, мозгом и хорошо развитым сознанием. Мы не будем останавливаться подробнее на проявлениях психической деятельности в формах жизни, находящихся ниже сознательной стадии, так как это отвлекло бы нас слишком далеко от нашего предмета.

Среди высших форм животной жизни, после периода возгорающейся «зари» сознания или периода полусознательности, мы наблюдаем стоящих на сравнительно низкой стадии развития высших животных, обладающих хорошо развитой мыслительной деятельностью и сознанием, причем последнее называется психологами «простым сознанием»; этот термин мы считаем слишком неопределенным и будем обозначать эту форму сознания термином «физическое сознание», дающим приблизительно точное представление о данном явлении. Мы употребляем слово «физическое» в двояком смысле «внешнего» и «относящегося к материальной структуре живого существа»; оба эти определения содержатся в словарях. Это именно и есть то, что представляет собой в действительности физическое сознание: «осведомленность» ума или «осознание» им внешнего мира, о котором свидетельствуют внешние чувства, и сознание наличности «тела», принадлежащего данному животному или человеку. Животное или лицо, думающее в плоскости физического сознания (все высшие животные так думают, и даже многие люди, пожалуй, не способны подняться выше этого), отождествляет себя с физическим телом и сознает лишь относящееся к этому телу и к внешнему миру. Оно «знает», но не сознавая умственные процессы или существование ума, оно «не знает, что знает». Эта форма сознания, хотя она несравненно выше мышления бессознательной плоскости «ощущения», является как бы миром мысли, отличным от сознания высоко развитого интеллектуального человека нашего века и нашей расы.

Трудно составить себе представление о физическом сознании низших животных и дикарей, тем более что и нам самим трудно понять собственное сознание иначе, как самим актом сознания. Но наблюдение и разум в достаточной мере разъяснили нам, чем является это физическое сознание животного – или, по крайней мере, чем оно отличается от нашего сознания. Возьмем излюбленный пример. Лошадь, стоящая на холоде и под дождем, несомненно чувствует неприятное состояние и, вероятно, боль, так как мы знаем по опыту, что животные чувствуют и то, и другое. Но лошадь не способна анализировать свои умственные состояния и думать о том, когда же выйдет ее хозяин и как жестоко не пускать ее в теплую конюшню; она не способна спрашивать себя, выведут ли ее снова на холод завтра? Почему она принуждена быть на дворе в холодные ночи? Она не может и завидовать другим лошадям, оставшимся дома, и т. п. Словом, она не думает, как думал бы при тех же обстоятельствах разумный человек. Она сознает неприятное состояние, как сознавал бы его человек, и она побежала бы домой, если бы могла это сделать, как побежал бы домой и человек. Но она не может жалеть себя или думать о своей личности, подобно человеку, или о том, что такою жизнью, в конце концов, и жить не стоит. Она «знает», но она не в состоянии думать о себе, как о знающей – она «не знает, что она знает», как знаем мы. Она чувствует физическое страдание и неприятное состояние, но не знакома с умственным неприятным состоянием и тревогой, порождаемыми физическим состоянием и столь часто испытываемыми людьми.

Животное не может перенести свое сознание с ощущений внешнего мира на внутренние состояния бытия. Оно не в состоянии «познать себя». Это различие можно довольно грубо проиллюстрировать примером человека, чувствующего, видящего или слышащего что-то, что доставляет ему приятное или неприятное ощущение. Он сознает чувство или ощущение и тот факт, что оно приятно или неприятно. Это есть физическое сознание, и животное разделяет его с человеком. Но животное на этом и останавливается. А между тем человек может начать спрашивать себя, почему это ощущение приятно и ставить его в связь с другими вещами или лицами; или рассуждать, почему ощущение ему неприятно, что из него вытекает и т. д. Это есть «ментальное» сознание, потому что оно признает существование внутреннего Я и обращает свое внимание внутрь. Данное лицо может при виде другого человека испытывать чувство или ощущение влечения или отвращения, симпатии или антипатии. Это сознание физическое, и животное может испытывать такое же ощущение. Но человек идет дальше животного и размышляет о том, чт? именно в другом человеке влечет или отталкивает его, сравнивает его с ним, догадывается о том, чувствует ли тот человек то же самое, что и он, и т. д. Это есть «ментальное» сознание.

У животного умственный взор всецело направлен наружу и никогда не обращается на самого себя. В человеке умственный взор может быть обращен внутрь или возвращен внутрь после экскурсии во внешний мир. Животное «знает», человек же не только «знает», но он «знает, что он знает»; он может анализировать это знание и размышлять над ним. Мы называем это высшее сознание ментальным сознанием. Деятельность физического сознания мы называем инстинктом; деятельность же ментального сознания мы называем разумом.

Человек, обладающий ментальным сознанием, не только «чувствует» или «ощущает»; он имеет в своем распоряжении и слова или умственные понятия об этих чувствах и ощущениях и может представить себя испытывающим их, отделяя себя, ощущение или чувство от чувствуемого или ощущаемого объекта. Человек способен думать: «Я чувствую; я слышу; я вижу; я обоняю; я желаю; я делаю» и т. д. Сами эти слова указывают на то, что ментальное сознание познает умственные состояния, дает им названия и познает вместе с тем нечто, называемое Я, которое испытывает ощущения. Этот последний факт заставил психологов называть эту стадию «самосознанием», но мы оставляем идею сознания Я для более высокой стадии.

Животное испытывает нечто, что дает ему впечатление или чувство, определяемое нами, как «боль», «страдание», «приятное», «сладкое», «горькое» и т. д.; все это формы ощущения. Но животное неспособно думать о них словами. Страдание кажется ему частью его самого, хотя оно и связывает его с лицом или предметом, причиняющим его. Наблюдение над развитием сознания в младенце дает нам гораздо более ясное представление о ступенях и различиях сознания, чем всякое словесное изображение его.