Ключи от рая - Дейч Ричард. Страница 50

Джейн решила не расслабляться.

— Эти люди или снят, или смотрят телевизор. Движений мало. Перекусить хочешь? — Она пододвинула пакетик с жареной картошкой.

— Не откажусь. — Дуги протянул руку.

Какие же у него большие руки; Джейн постаралась совладать с собой. Она уже исчерпала все темы для разговора.

— Ну… — неопределенно начала она.

— Наверное, ты здесь много читаешь. — Дуги указал на детективы.

Он явно стремился продемонстрировать свою заинтересованность.

— Ну а чем занимается вот этот тип?

Дуги ткнул пальцем в маленькую зеленую точку, которая, словно обезумевшая, носилась по всему экрану.

Джейн потребовалось какое-то время на то, чтобы очнуться от романтических грез; она не сразу поняла, что он имеет в виду. Но затем увидела. Двадцать седьмой монитор. Опять. На этот раз она, хватая телефон, отправила в противоположный конец помещения свой недоеденный гамбургер.

Буш и Тэл постучали в дверь. Никто им не ответил. Из квартиры донесся грохот, как будто свалилось что-то тяжелое. Тэл занес было ногу, собираясь вышибить дверь, но Буш остановил его взглядом. Достав ключ, он отпер дверь.

— Майкл! — окликнул Буш.

Внутри вроде все было как обычно. Чистота, на столе в прихожей свежие цветы. Пока Буш осматривал гостиную, Тэл направился в кабинет.

Снова грохот, на этот раз в спальне. Буш осторожно приблизился к двери, держа пистолет наготове.

— Майкл! — Опять грохот, звон разбитого стекла. — Прекрати беситься!

Ответа не последовало. Подняв пистолет, Буш распахнул дверь и едва не вскрикнул от неожиданности. Что-то метнулось ему прямо в лицо, и он отшатнулся назад. С бешено колотящимся сердцем Поль убрал пистолет в кобуру.

— Треклятая кошка, твою мать!

Вырвавшись в гостиную, Си-Джей запрыгнула на диван. Через мгновение вслед за ней выбежал Ястреб. Увидев Буша, собака застыла на месте. Буш протянул руку, собираясь ее погладить, но она, принюхавшись, снова учуяла запах и грозно зарычала на забравшуюся на диван кошку. Си-Джей, зашипев, спрыгнула на пол. Животные принялись кружить друг за другом по комнате, и в конце концов кошка запрыгнула на высокий книжный шкаф, а собака залаяла от бессилия, тщетно пытаясь поймать ее за хвост.

Тэл вернулся в гостиную.

— Этого типа нигде нет. Как такое может быть?

И тут они увидели ответ: на ошейнике собаки красовался браслет с устройством слежения.

— Хитрый ублюдок, — пробормотал Буш.

Тэл перебирал бумаги на столе в кабинете Майкла. Он нашел открытую книгу и несколько газетных вырезок. Взяв одну, он углубился в чтение.

Буш разговаривал по телефону, стоя спиной к Тэлу, так как не в силах больше был выносить вид его злорадной физиономии. Он проверил везде: в клинике, в полицейском управлении, в магазине охранных систем. Майкла не видели нигде. В последний раз он дал знать о себе в 17.07, когда новая сотрудница из отдела наблюдения за условно-досрочно освобождёнными позвонила ему домой и отчитала за то, что он без предупреждения спускался за почтой.

Больше всего напугало Буша то, что ответила ему Мэри, когда он связался с ней. Она сказала, что Майкл собирался отлучиться на несколько дней. Этой информацией Буш не намеревался делиться с Тэлом — и вообще с кем бы то ни было. Теперь уже и он оказался в самой настоящей заднице: домашний арест был его идеей, именно он вчера настоял на том, чтобы не забирать Майкла прямо сейчас. И если не отыщет его, причем в самое ближайшее время, то ему и вовсе несдобровать. Ну как Майкл мог так поступить с ним?

Положив трубку, Буш обернулся. Тэл по-прежнему был поглощен чтением. Буш бросил взгляд на поверхность стола, заваленную в беспорядке бумагами. Майкл над чем-то работал, в этом не было сомнений.

— Похоже, у него был гость. — Тэл указал на пустую бутылку из-под виски и два стакана. — По-моему, у вашего друга появилась идея-фикс.

Он бросил на стол номер журнала «Международный бизнес»; на обложке красовался Финстер — дружелюбный взгляд темных глаз, лучезарная улыбка.

Буш ничего не мог возразить на замечание о навязчивой идее. Все на столе имело отношение к этому самому Финстеру: газетные вырезки, журналы, фотографии.

— Это вы, — Тэл ткнул пальцем Бушу в лицо, — позволили ему бежать.

Перехватив его палец, Буш едва не сломал фалангу. Все, хватит, с него достаточно.

— Сделаешь так еще раз — и я переломаю тебе кое-что похуже пальца.

Вскрикнув, Тэл изогнулся к полу, стараясь высвободиться. Буш вдруг осознал: Тэл не может переносить боль. Этот человек получает наслаждение, мучая других, причиняя боль. Но сам не может ее переносить. Однако тут по лицу Тэла разлилась новая эмоция, и он, посмотрев напарнику в глаза, улыбнулся. И Буш понял, что предыдущее заключение было полностью ошибочным. Тэл наслаждался болью, наслаждался, когда причинял ее сам… и когда боль причиняли ему.

Симон грустно смотрел, как рыжеволосая бортпроводница закрывает дверь «Боинга-747». Он уже смирился с тем, что ему предстоит действовать одному. Забросив сумку с вещами на полку над головой, Симон занял кресло у иллюминатора. Дешевый ночной авиарейс через Атлантику был одним из немногих доступных ему удовольствий. Ему предстоит насладиться не только закатом, но и восходом, увиденными с высоты нескольких миль над землей. Симон любил именно этот рейс, который укорачивал ночь. Темнота по-прежнему вселяла в него ужас, хотя он и научился хорошо это скрывать. Ночью житейские заботы отступали, оставляя его наедине со страхами и тревогами, с сознанием того, что оно где-то рядом. И перебороть этот неотвязный ужас не удавалось; он был подобен кашлю, который начинает душить всякий раз, как только ложишься спать. И как ни пытаешься его избежать, кашель все равно нагрянет и не даст пощады.

Поэтому Симон очень ценил те дни, когда ночь оказывалась усеченной. Восход солнца каждый раз становился для него чем-то вроде крещения, смывающего злой мрак. Не случайно в легендах зло является только по ночам: так происходит и на самом деле. Во взаимоотношениях света и тьмы, дня и ночи есть нечто большее, о чем многие даже не подозревают.

И вот сейчас, глядя на клонящееся к горизонту солнце, Симон ловил себя на том, что он пропустил мир, разминулся с ним, словно с кораблем в открытом море ночью. Ни разу ему не представилась возможность остановиться и вкусить его прелести. Вся его жизнь была построена на беззаветной преданности своей работе. И в ней никогда не было места жене, детям, семье. После того страшного вечера, пережитого еще в детстве, он сам избрал для себя этот путь, по которому с тех пор шел с готовностью, по своей воле, никуда не сворачивая. И вот этот путь привел его к тому мгновению, когда он поставил под сомнение всю прожитую жизнь. А не прошла ли она в одном бесконечном отмщении? Ему так и не суждено было познать любовь и дружбу; у него никогда не было возлюбленной или близкого друга, с кем можно поговорить по душам. Его жизнь была жизнью монаха-отшельника, военного. Жизнь, прожитая в полном одиночестве. И умереть ему тоже предстоит одному.

Никогда прежде ему не приходилось искать помощи, почему же это произошло теперь? Он поделился бесценной информацией об истинном смысле ключей с человеком, которому нельзя было доверять. Именно Майкл Сент-Пьер украл у него эти ключи; именно Майкл явился первопричиной всех событий, которые могли привести к самым страшным последствиям. И тем не менее он обратился за помощью к вору. Это была роковая ошибка, и оставалось только радоваться, что она пе вылилась в нечто катастрофическое. По чистой случайности этот человек почему-то решил остаться в стороне. Симон подумал, что ему повезло: в кои-то веки…

— Привет.

Симон поднял взгляд.

В проходе стоял Майкл, с сумкой в руках.

Днем, возвращаясь из клиники от Мэри, Майкл на минутку заскочил к себе в магазинчик. Он понимал, что это риск, но без этого было не обойтись. Майкл еще не знал, как избавиться от браслета, однако для того, чтобы решить эту проблему, ему обязательно потребуется его инструмент. Он захватил с собой набор плоскогубцев, маленькую дрель и пилку но металлу, несколько катушек проволоки и набор электроприборов, с помощью которого настраивал системы сигнализации.