Уроки судьбы - Езерская Елена. Страница 12

— Давайте отвезем ее в наш старый дом, — предложила Лиза.

— Нет, нет! — закричала Сычиха. — Там она!

— Что с вами? — растерялась Лиза. — О ком вы говорите? О женщине, что жила в нашем доме вместе с папенькой? Так ее уже и след простыл, мы вчера там были — дом заколоченный стоит. И никто вас там искать не станет.

— Нет? В самом деле? — Сычиха недоверчиво посмотрела на нее.

— Уверяю вас, имение пустое, — успокоила ее Лиза. — Поедемте туда, это тихое Место, и вам там ничего не угрожает.

— Хорошо, — вздохнула Сычиха.

— Вот и славно, — улыбнулся Репнин, — и давайте поторопимся. Исправник уже, наверное, отрядил погоню, и нам надо уехать от людных мест подальше.

Лиза кивнула и тоже села в карету. Репнин кивнул кучеру, и все вместе они тронулись в путь. Репнин ехал рядом с каретой на своем жеребце и думал о превратностях судьбы. Меньше всего он мог предполагать, что Лиза с такой готовностью бросится содействовать ему, а он сам при этом будет ощущать такую легкость, словно все было не только заранее спланировано, но и предрешено…

— Здесь ты будешь в безопасности, — ласково сказала Лиза, проводя Сычиху в гостиную. — А я буду иногда навешать тебя и еду приносить.

— Только отсюда ни шагу! — предупредил Репнин. — Думаю, вас уже разыскивают, а нам необходимо время, чтобы доказать, что вы не убивали цыгана.

— Зачем вы это сделали? — вдруг опомнилась Сычиха.

— Как это — зачем? — растерялась Лиза.

— Вы что же — безвинно на каторгу хотите попасть?! — воскликнул Репнин.

— Без вины и волос с головы не упадет, а я свое наказание заслужила.

— Ох, Сычиха, надоели твои загадки! — отмахнулась Лиза. — Тоже мне, «колдунья»! Что ни скажет, ничего не сбывается! Тебе бы ворон на поле распугивать, а не колдовать! Вот обещала, что я замужем за Владимиром буду…

— Будешь, — усмехнулась Сычиха, — станет он тебе мужем.

— Дай-то Бог, — кивнул Репнин, — только случится это не раньше, чем мы избавимся от Забалуева.

— На него своя управа есть, — тихо сказала Сычиха, глядя куда-то поверху.

— Высший суд — это, конечно, хорошо, — согласился Репнин, — но хотелось все же увидеть его в кандалах и каторжанской робе.

— Всему свое время…

— Твоими бы устами, — Лиза вдруг что-то вспомнила и достала из кошеля перстень. — А вот скажи мне…

— Чур меня, чур! — увидев перстень, Сычиха замахала руками.

— Опять ты за свое! — нахмурилась Лиза. — Лучше скажи мне, кто такая Анастасия?

— Не твоя судьба, не тебе и спрашивать! — Сычиха отбежала от Лизы в дальний угол гостиной.

— Не лги, ты кольцо Ивану Ивановичу в гроб положила, твое оно! И ты все знаешь про него. Кто эта Анастасия, кто она, скажи мне!

— Забудь! Забудь об Анастасии! — закричала Сычиха.

— Как мне надоели твои тайны! — в сердцах бросила Лиза.

— Лиза, успокойтесь, — Репнин подошел к ней и обнял. — Вы же видите: боится она чего-то, вся стала не в себе, не пугайте ее больше прежнего. Пусть Сычиха отдохнет, а мы с вами потом к ней приедем, поесть привезем. Тогда и расспросите.

— Хорошо, — подумав, согласилась Лиза, — но я все равно узнаю правду. Чувствую, что эта тайна и меня касается. И я дождусь, когда все разъяснится. Либо Сычиха мне все расскажет, либо я сама дознаюсь истины!

Глава 3. Подлог

Оставив Сычиху в старом доме Долгоруких, Репнин предложил проводить Лизу домой.

— Я не хочу возвращаться к себе, — тихо сказала Лиза. — Мне опостылел родной дом, мне там повсюду мерещится Забалуев.

— Тогда, быть может, поедем к Владимиру? — неожиданно предложил Репнин.

— Это, наверное, неудобно, — смутилась Лиза, вся внутренне сжавшись от какого-то необъяснимого предчувствия.

— Почему же? Вряд ли ваше замужество можно считать к тому преградой, ведь оно совершенно ничего для вас не значит, не так ли?

— Да, — кивнула Лиза, — но как к этому отнесется Владимир?

— Уверен, он будет рад видеть вас, и, поверьте, он раскаивается в том, что не сумел вырвать вас из лап этого проходимца Забалуева. И сейчас, несомненно, с удовольствием станет содействовать. Я сам поговорю с ним об этом.

— Что ж, я согласна, поедем к Корфам… Но как же история с Сычихой?

— Она должна остаться нашей с вами тайной. Пусть лучше он сетует на ротозейство исправника, чем подозревает в ее побеге чей-то умысел. Я видел, что, будучи слишком откровенно настроенным против Сычихи, он утратил способность здраво рассуждать и принимать во внимание явные несоответствия этого дела. Владимир заведомо предубежден против нее, и, быть может, доказав непричастность Сычихи к смерти Седого, нам удастся убедить его пересмотреть отношение к своей несчастной тетушке.

— Мне жаль ее, она кажется такой ранимой.

— А мне жаль каждого, кто пострадал безвинно. Знайте, Лиза, если наш план удастся и мы сможем одолеть Забалуева, я отнесу это событие к одному из самых важных в своей жизни.

— Приятно это слышать, князь.

— Поверьте, ваша свобода волнует и меня. Нельзя попустительствовать злу, и я готов идти до конца в этой борьбе. Что с вами, вам плохо? Я чем-то обидел вас?

— Что вы, просто я почему-то подумала — зачем мы не встретились раньше?

Репнин смутился и ничего не ответил ей…

Владимир встретил неожиданных гостей весьма радушно и, даже если и удивился их совместному приезду, виду не подал.

— Ты — просто Дубровский, друг мой, защитник обездоленных и женщин. Вот только цыганка как-то не вписывается в эту картину. Впрочем, нет, я ошибся — ты обещал ей найти убийцу ее брата.

— Ты все смеешься, Владимир, — отмахнулся от его иронической реплики Репнин, краем глаза внимательно наблюдая за несколько смущенной Лизой, которая до сих пор стояла посередине гостиной, не решаясь присесть. — А между тем все дурные привычки дамского угодника я приобрел у тебя.

— Я попросил Варвару подготовить для вас комнату, Елизавета Петровна, — не удостоив друга ответом, обратился Корф к Лизе и подошел, чтобы поцеловать ей руку. — Я рад видеть вас здесь, хотя бы в качестве гостьи, и бесконечно сожалею о том, что не смог ввести хозяйкой в этот дом.

— Не стоит драматизировать прошлое, Владимир Иванович, — грустно улыбнулась Лиза. — Я живу надеждой на лучшие времена и вам советую не оглядываться на несостоявшееся.

— Вы правы, зажившая рана — куда более приятное зрелище, — кивнул Корф. — Но все же я хотел бы узнать — не станут ли вас искать родные?

— Боюсь, что до меня сейчас никому нет особого дела… — начала Лиза, но фразу не закончила — не хотелось показаться Корфу брошенной и одинокой.

— И потом даже в собственном доме Елизавету Петровну постоянно подстерегает опасность посягательств Забалуева, — поддержал ее Репнин. — Право, я даже думал предложить Петру Михайловичу выставить охрану у дверей ее комнаты.

— Не думаю, что Забалуеву я нужна больше, чем мое приданое, — усмехнулась Лиза.

— Вы можете не сомневаться, — с горячностью воскликнул Корф, — что здесь вы в полной безопасности, и у вас нет более преданного и верного вам друга…

— Кроме меня, — перебил его выспренную тираду Репнин.

Все трое дружно рассмеялись.

— Владимир Иванович, комната готова, — в гостиную вошла Варвара. — Лизавете Петровне уже и отдыхать пора. Смотрю, она совсем на ногах не стоит.

— Да-да, конечно, — кивнул Корф. — Спокойной ночи, Лиза.

— Спокойной вам ночи, — нараспев протянул Репнин.

— Благодарю вас, господа, — Лиза чуть склонила голову в знак признательности за помощь и последовала за Варварой.

Но заснуть ей так и не удалось — в голове все время роились разные мысли. И почти все они были о Владимире. Едва войдя в гостиную, Лиза сразу же уловила произошедшую с ним перемену — Корф казался печальным и романтичным. Куда-то исчезли обычные для него резкие интонации и до боли острые замечания. Как будто на него снизошла благодать, и он приобрел расположенность к людям и их бедам. Этот Владимир был лишен эгоизма и циничности, он был спокоен, как бывают спокойны те, кто познал высшие тайны мироздания и свое место в его бытии.