Магия силы - Панина Наталья В.. Страница 26

– Успокоился? – бесцветным ровным голосом спросил Волшебник.

– Мне жаль, малыш, – Маг отвел глаза, – я не могу тебе помочь, придется потерпеть.

– Только этим и занимаюсь в последние две недели, – проворчал Илай.

– Ты справишься? – после визита в ментальность Инсилая Локи явно сомневался в стойкости ученика.

– А что, есть варианты? – хмуро поинтересовался Волшебник.

– Могу попробовать разряд анестезии, может быть, тебе станет полегче.

– Ага, и мозги снесет окончательно. Знаешь, какой мощности мне разряд нужен, чтоб от такой боли избавиться?

– Догадываюсь, что не маленький. Но другого выхода я не вижу.

– А я вижу, – криво усмехнулся Инсилай, – хоть ты и считаешь меня трусом, я лучше потерплю эту боль, чем заплачу своей силой и сознанием за ее отсутствие.

– Ты мне не нравишься, – пробормотал Локи.

– А уж как я себе не нравлюсь, – буркнул Илай, – только что это меняет?

– Ничего, – признал Локи.

– Значит, справлюсь, – равнодушно пожал плечами Волшебник, и конфликт был исчерпан.

«Ворон ворону глаз не выклюет, – констатировал про себя Краш, глядя на воцарившуюся идиллию, – вот и славно, а то я уже начал опасаться».

– Надо разыскать Ронни и Мирну, – ни к кому не обращаясь, сказал Локи, – уверен, они в большой опасности.

– Можно просканировать замок, – неуверенно предложил Инсилай.

– Это невозможно, – подал голос Краш, – крепость блокирует сигналы, я это наверняка знаю.

– Значит, будем действовать без магии. Просто искать, шаг за шагом, – спокойно сказал Илай, – есть жизнь и без колдовства, я уже пробовал. Трудно, но можно. – Если б в этот момент Волшебник взглянул на Маню, он увидел бы, что она покраснела, как предветренный закат.

– Нам бы сначала выбраться отсюда, – робко напомнил Краш, – Арси нас заблокировал на уровне, сплошные экраны.

– Глупости, – Инсилай посмотрел на стену и камни, медленно раздвинувшись под его взглядом, открыли проход в соседнее помещение. – Добро пожаловать.

– Теперь то же самое, но этажом выше, если можно, – сказал Краш, – нам нужно сменить уровень.

– Можно и сменить, – Волшебник попытался открыть проход через потолок, но плиты его взгляду не поддались. Тогда Инсилай поднял руки и, чуть шевельнув пальцами, пробормотал себе под нос какое-то заклинание. Голубые молнии заплясали по каменным сводам, мышцы напряглись на руках Волшебника, арка медленно-медленно стала расти вверх, выдавливая потолок. – Черт возьми, – озадачился Инсилай, – Локи, помоги мне, здесь просто засада какая-то.

Маг пришел на помощь ученику, и они с грехом пополам продавили лазейку наверх.

– Быстрее, – скомандовал Локи, – Краш, подсади Маню.

– Нет времени, – сквозь зубы бросил Инсилай, – мы не удержим эту чертову конструкцию, – он на миг отвлекся от потолка, обвел глазами присутствующих, и четыре золотых осы проскользнули в полузакрывшуюся лазейку. Мгновение, и все четверо вновь приняли привычный облик, но уже этажом выше.

– Черт возьми, сумка, – проворчал Локи, немедленно обнаружив пропажу.

– Имеешь возможность вернуться, – буркнул Инсилай, разглядывая свои изрядно потрепанные штаны, разбитые колени и покрытые пылью босые ступни. – Ну и видок у меня…

Он взмахнул рукой и обзавелся легкими удобными кроссовками и джинсами, точной копией предыдущих, только целыми и поновее. Поймав взгляд Локи на клеймо, он добавил к своему наряду и свободную светлую рубашку.

– На бой, как на праздник, – съехидствовал маг.

– Ну не на похороны же, – огрызнулся Инсилай, но, помедлив, сменил цвет одежды на черный, – а там, черт его знает.

– Настроение у тебя просто прекрасное, как я погляжу, – между делом заметил Локи.

– За сумкой пойдешь? – ушел от ответа Илай.

– Успеется.

– Как знаешь. Ну, куда идем?

– Когда я уходил отсюда, Ронни держали в камере дознания, – сообщил Краш, – Мирну, наверно, в гареме, но это не точно. Вообще-то ее никто не видел, но обычно женщин сначала отправляют к императорским наложницам, если поймают.

– Где одно, где другое? – уточнил Инсилай.

– А поймали? – спросил Локи.

– Дознание где-то здесь, гарем на самом верху, – Чародей отвечал на вопросы в порядке их поступления, – не знаю я ничего, может, и не поймали.

– Надо разделиться, – сказал Локи, последние полчаса испытывавший непреходящее чувство тревоги, – что-то происходит в проклятом замке. Нужно торопиться. И этика еще на хвосте сидит…

– Как скажешь, – равнодушно согласился Волшебник.

– Я пойду с Крашем за Ронни, – решил Локи, мгновение помыслив, – чтобы пробиться на этапе дознания, скорей всего, понадобится грубая мужская сила. Вы с Маней попытаетесь найти гарем и вытащить оттуда Мирну.

– Сдаваться, что ли, пойдем? – усмехнулся Илай. – Я с ней в таком виде по Альвару шляться отказываюсь. Или мне по твоему плану тоже юбку надеть и в первых рядах – к Магистру в наложницы?

– Нет у меня никакого плана, – разозлился Маг, – не нравится Маня, иди с Крашем. Вот уж никогда не думал, что ты у нас такой женоненавистник!

– Это не ко мне, это к местным законам и обычаям. Если мне идти с ней, я ее превращу во что-нибудь более подходящее для Ваурии.

– Твое дело, – не стал спорить Локи, решив, что двойное изменение сущности Варваре будет только на руку, лишняя гарантия безопасности, – но, по-моему, в импе – раторском гареме две милых девушки будут выглядеть куда более органично, чем два здоровых мужика.

– Ну уж дудки, – взорвался Инсилай, – в нежную барышню сам превращайся.

– Я не пойду с этим психопатом, – возмутилась Варвара, – я его боюсь.

– Всем молчать, – рявкнул Локи, поняв, что дискуссия затягивается, отнимая драгоценное время, – не заставляйте меня применять силу, голубчики. Все, что могли, вы оба уже испортили. Теперь самое время работать над ошибками. И хотите вы того или нет, делать вы будете только то, что я скажу. Вы поняли? Никакой самодеятельности, или обоим будет несладко, это я вам гарантирую. Илай, ты получаешь право решения. Но помни, за жизнь моей дочери и племянницы – отвечаешь головой. Маня, два командира на одну роту – многовато. Подчиняешься Инсилаю в пределах разумного. Все ясно?

– Да, – пробормотала оторопевшая Варвара, мигом вспомнив воспитательные меры, обещанные Магом ученику совсем недавно. С точки зрения Волшебницы, даже для строптивого Илая бейсбольная бита была перебором.

– Говори, раз приспичило, – буркнул Инсилай, ни на секунду не сомневаясь в том, что угрозу свою Локи выполнит.

– Я не знаю, кто пожелал тебе пожизненных побоев через Каркату Модану, но еще чуть-чуть, и я к нему присоединюсь, – разозлился Локи. – Ты обладаешь редчайшими способностями наживать себе заклятых друзей. Скажи честно, есть кто-то в этой жизни, кто пожелал бы тебе хоть что-то хорошее.

– Алиса, – поразмыслив мгновение, вздохнул Инсилай, с горечью осознав правоту учителя.

– И ту у тебя по твоему разгильдяйству украли, – напомнил Маг, – я же говорю, не нравишься ты мне, малыш. Но об этом мы поговорим потом, когда выберемся отсюда.

– Если выберемся, – еле слышно прошептал Краш.

– Выберемся, – успокоил Маг, – кто-нибудь обязательно выберется. Кстати, те, кто выберутся, встречаются на уровне саркофагов. У меня там ценный термос, не хотелось бы оставить его Магистру в качестве трофея.

Люцер, потративший на обольщение Севинч все свое красноречие и двести мерлинов, выданных Корном, не смог пробиться в цитадель Локи дальше теннисного корта. Проклиная бестолковость соседской секретарши и нездоровый интерес своего хозяина к делам Черного Локи, Люцер уже третий час бегал с ракеткой по солнцепеку. Сказать, что он играл, было сложно. Он с разгромным счетом проигрывал уже третью партию подряд. И кому? Молоденькой племяннице Локи. Девчонке было лет шестнадцать от силы, но играла она так, словно родилась под теннисной сеткой с ракеткой в руке. Перед глазами Люцера уже мелькали миллиарды ядовито-зеленых мячиков, ноги подкашивались, а руки готовы были в любой момент оторваться, но он стойко сдавал сет за сетом, надеясь, что и маленькая чертовка почувствует, наконец, какие-то признаки усталости и предложит прерваться на пару чашечек кофе. А это значит, что можно будет перевести дух и, поболтав полчасика с девчонкой, хоть чуть-чуть продвинуться в выполнении поручения Корна. Играет она, слов нет, хорошо, но ведь почти ребенок, может, и проговорится невзначай о чем-нибудь интересном.