Лес тысячи духов - Фагунва Даниель Олорунфеми. Страница 15

Обосновавшись дома, я спрятал ружье и твердо решил больше никогда не охотиться; да и любые другие рискованные предприятия долго, очень долго вызывали у меня отвращение – тем более что мне и не нужно было теперь охотиться или пускаться в опасные походы, чтобы снискать себе хлеб насущный, ибо, распродав свои трофеи, я стал самым богатым человеком в королевстве: даже король был беднее меня. На этом завершается, как я уже сказал, моя вторая история, а поскольку и ночь не за горами, давайте-ка распрощаемся, друзья, чтобы встретиться завтра – если вы пожелаете услышать о моих дальнейших приключениях.

Так закончил свое второе повествование мой гость и, подкрепившись легким ужином, пожал всем слушателям руки, пожелал им спокойной ночи и удалился. Я опять вышел проводить его, а когда настала пора прощаться и нам, мы обменялись дружеским рукопожатием, решив непременно встретиться завтра – «с божьей помощью», как правильно добавил мой гость.

Поход в Лангбодо

Тем временем известие о пожилом путешественнике, который рассказывает у меня в доме удивительные истории, облетело весь город, и не успел еще пропеть петух на рассвете следующего дня, а ко мне уже собрались все до единого взрослые горожане, не говоря о детях, – они наводнили мой дом, словно крылатая волна саранчи. Заметив, что комнаты мои не вместят больше ни одного человека, я принялся расстилать вокруг дома циновки, а когда они у меня кончились, обошел соседей, и те отдали мне на время свои. Я одолжил около ста пятидесяти циновок, однако их все равно не хватило, и люди, в жадной жажде рассказов, залезли на крышу моего дома, пристроились в ветвях окрестных деревьев и расселись между кустами, так что их галдящие толпы напоминали стаи беспокойно щебечущих птиц.

Вскоре явился и сам путешественник; оглядев будущих слушателей своих, он воскликнул: «Сегодня я пришел к вам с новым рассказом, друзья, поэтому перестройте свое благосклонное внимание, и да поможет нам бог с пользой провести время». Мы умолкли, и рассказчик начал свою новую повесть.

– Воистину неисчислимы волны морские (так приступил он к рассказу) и бесчисленны деяния Господа. Когда я увидел столь громадное собрание, меня охватил страх; однако, поразмыслив, я успокоился, ибо сначала мне показалось, что, когда вы все умрете, в окрестных лесах не хватит деревьев на гробы; а успокоила меня мысль, что далеко не каждый из вас умрет в своем городе и на собственной кровати.

Слушателей разгневало такое вступление, и они закричали, перебивая друг друга: «Меня ждет мирная старость и покойная смерть!… Я умру в своем доме, а не на дороге, как безродный бродяга!… Меня проводят к праотцам родичи из моего собственного дома!…» Однако рассказчик поднял руку, призывая нас к молчанию, и сказал так:

– Слова истины язвят людей, словно ядовитые шипы, а провозвестника ее мир почитает лютым врагом своим… Мне хочется задать вам четыре вопроса, уважаемые слушатели; и если вы сумеете ответить на них, я признаю свою вину перед вами, а если не сумеете, вам придется признать, что слова мои верны. Слушайте же внимательно четыре вопроса, которые рассудят нас. Во-первых, я хочу, чтобы кто-нибудь из вас встал и точно сказал мне, когда пробьет его смертный час – на рассвете или под вечер, сегодня или завтра, через неделю или на будущий год, лет через десять или в следующем столетии, зимой, весной, летом или же осенью; во-вторых, я потребую, чтобы человек этот заранее определил, как он умрет – от болезни или придавленный упавшим деревом, отравившись или утонув, убитый врагом своим или съеденный зверем лесным, лежа на кровати или сидя за столом среди пирующих, на бегу или между неспешными житейскими делами, или, быть может, во время войны на сторожевом посту; в-третьих, ему придется предсказать, где он умрет – на глазах у детей в собственной постели или на празднестве в гостях, на чужбине или дома, в поле под кустом или на дереве лесном или же па пути к чужедальним землям, где-нибудь среди дремучих чащоб, засушливых пустынь или гиблых трясин; и, в-четвертых, пусть он расскажет мне, подробно и по порядку, какие события совершатся в жизни его, начиная с этой секунды и до последнего мгновения перед смертью. Пусть не забудет он упомянуть, на чем предстоит споткнуться ему и чем выпадет прославиться, когда постигнет его тяжкая утрата или посетит нечаянная радость и какими они будут, из-за чего придется ему вступить в бой с врагом или бывшим другом своим, когда и сколько раз он женится, какие родятся у него дети и почему уйдут они к праотцам, – словом, пусть он поведает нам, шаг за шагом и день за днем, с чем столкнет его судьба на жизненном пути вплоть до смерти. Нельзя забывать, друзья, что всякая ящерица прижимает живот к земле, однако никто не знает, у какой из них он усох или заболел. Помните, что мы верим только тем, кого любим, и не верим даже тем, кто выводит нас в люди.

Рассказчик умолк; однако никто из нас не встал, чтобы ответить ему, ибо человеку не дано знать, где, как и когда он умрет; да и о событиях, которые предстоят ему в жизни, он может лишь гадать. Правильно истолковав наше безмолвие, мудрый путешественник сказал: «Я вижу, вы поняли, что человек может только предполагать, как повернется его жизнь, а располагать ею по своему усмотрению ему не дано». Слова эти показались нам очень верными, и, перестроившись на новый лад, мы в один голос вскричали: «Ты прав, путешественник, продолжай же свой мудрый рассказ!»

И рассказчик поведал нам новую историю.

– О друзья мои (сказал он), я видел моря и бывал на берегах океана, спускался в бездонные ущелья и всходил на заоблачные горы, поэтому высочайшие вершины и величайшие бездны, бескрайние просторы и вечнобегущие волны давно уже не внушают мне страха. Многому, очень многому был я свидетелем в этом мире. Вчера я поведал вам, что немало бедствий выпало мне на долю в Лесу Тысячи Духов и что я зарекся ходить на охоту и пускаться в опасные предприятия. А теперь мне придется открыть вам, друзья, что обещаний своих я не выполнил и вскоре предпринял еще одно путешествие – опаснейшее и воистину гибельное путешествие, друзья!

Однажды случилось так, что проснулся я очень поздно, ибо, во-первых, мне теперь не надо было рано вставать, поскольку я сделался богачом и не заботился о пропитании, а во-вторых, долго не мог уснуть накануне, одолеваемый назойливыми раздумьями. После возвращения моего из Леса Тысячи Духов женщины быстро заметили, что я редкостно богат, и начали стекаться ко мне со всех концов города сотнями и тысячами,. а я без колебаний брал их всех в жены, ибо они говорили, что им нет ни малейшего дела до моего характера. «Нас привлекает твое богатство, – хором твердили они, – поэтому веди себя как хочешь. Даже если ты будешь ежедневно хлестать нас ремнем от охотничьей сумки, мы все равно пойдем к тебе в жены!»

Вскоре, однако, отвращенные моими охотничьими привычками и буйным нравом, который укоренился во мне из-за частых встреч с гомидами и дикими зверями Леса Тысячи Духов, жены начали потихоньку уходить от меня, и к тому утру, когда? я поздно встал после бессонной ночи, их у меня осталось всего девять. Поднявшись, я начал какой-то маловажный разговор с одной из них, не ведая, что судьба моя уже круто переменилась. А случилось вот что.

На пороге моей спальни внезапно вырос королевский гонец и объявил мне, что король призывает меня к себе. Слегка удивленный столь официальным вызовом, надел я сорок сороков парадных одежд, накинул дандого, водрузил на голову мягкую шляпу и отправился во дворец.

Едва король увидел меня, он с удовлетворением воскликнул: «А вот, кажется, и Акара-огун!» Я учтиво склонился перед ним и сказал: «Ты прав, господин мой, это действительно я, Да продлит Создатель жизнь твою на долгие годы».

«Так это и правда ты, Акара-огун?» – радостно вопросил король, и мне пришлось ответить ему второй раз: «Да, повелитель, это действительно я, хотя мне воистину непонятно, как ты сумел заметить меня с высоты славы своей».