Жнани-йога - Аткинсон Вильям Волкер "Рамачарака Йог". Страница 34

Но западная наука выполняет изумительную работу собирания фактов ради поддержки своей недавно придуманной теории эволюции способами, совершенно незнакомыми мыслителям Востока, которые ищут принципов путем умственной концентрации, – скорее внутри себя, чем во внешнем мире – и действительно доказывая физическими фактами умственные концепции восточных учений, тем не менее, она пропустила самый жизненный пункт данного вопроса. При ее материалистических тенденциях ей не удалось открыть ментальную причину физического развития. Правда, Ламарк, который в действительности открыл на Западе эволюцию, учил, что реальная сила, являющаяся двигателем эволюции, заключается в желании и ментальной ненасытной жажде. Но современники смеялись над его идеями, и большинство сторонников эволюции нашего времени также не считает их серьезными. А между тем он был ближе к истине, чем Дарвин или кто-либо из западных эволюционистов. И время покажет, что наука проглядела его гений, который один только освещал истинным светом этот вопрос.

Чтобы ясно увидеть разницу между школой Дарвина и учениями йогов, рассмотрим, какими причинами западные эволюционисты объясняют факт эволюции. Будем говорить кратко.

Дарвинисты, в объяснении причины «происхождения видов», исходят из того утверждения, что «нет двух индивидуумов, относящихся к одному и тому же виду, и совершенно подобных; каждый имеет стремление меняться». Это факт очевидный и очень верно взятый за отправную точку для объяснения изменения видов. Следующий аргумент утверждает, что произошедшие изменения передаются, и потому стремятся доказать разумность постепенной эволюции видов. Следующий шаг к аргументации таков: «Человек создает новые породы путем воспитания, культуры и т. д., точно так же и природа, такими же способами, в более продолжительное время, достигает тех же результатов». Это также имеет основание, хотя и заметна тенденция олицетворить природу и наделить ее умом, раньше, чем, по мнению эволюционной школы, этот «ум – появился».

Но лучше всего будет привести слова самого Дарвина. Он говорит: «Если человек может достичь, и несомненно достиг больших результатов путем своего методического и сознательного способа отбора, то чего же не может сделать естественный отбор? Человек может воздействовать только на внешние и видимые качества, тогда как природа – если мне позволено будет олицетворить естественное сохранение или выживание наиболее приспособляемых, – не заботится о внешности, – разве лишь постольку, поскольку она может быть полезна для какого-нибудь существа. Природа может воздействовать на любой внутренний орган, на любое различие в строении, на весь механизм жизни. Человек делает отбор только в целях своего собственного блага; природа – только ради блага того существа, над которым она работает. Каждое получившееся качество находить для себя применение, как это подразумевается самым фактом отбора. Человек держит животных разных климатов в одной стране; он редко дает возможность каждому свойству данного вида проявиться отдельно и самостоятельно; он кормит голубей с длинным и коротким клювом одним и тем же кормом; он не отличает четвероногое животное с длинной спиной или длинными ногами никаким особым образом; овцу с длинной шерстью и овцу с короткой шерстью он держит в одном и том же климате. Он не позволяет наиболее сильным самцам бороться из-за самок. Он не подвергает сурово уничтожению всех более слабых животных, но соответственно времени года он, насколько это в его власти, защищает все экземпляры выведенных им пород. Свой отбор он часто начинает с какой-нибудь получудовищной формы или, по крайней мере, с какого-нибудь видоизменения, достаточно рельефного, чтобы остановить на себе глаз или чтобы быть человеку исключительно полезным. Под действием же природы самые слабые различия в сложении или строении могут дать перевес в борьбе за существование, и таким образом сохраниться. Как преходящи желания и усилия человека! Как кратко его время! И в зависимости от этого, как ничтожны должны быть достигаемые им результаты, в сравнении с достижениями природы, накопленными в течение целых геологических периодов! Можем ли мы, в таком случае, удивляться, что произведения природы будут гораздо „истиннее“ по свойствам, нежели произведения человека, что они будут гораздо лучше применяться к самым сложным условиям жизни и будут носить на себе отпечаток гораздо более искусного мастерства!».

Теория Дарвина о выживании наиболее приспособленного начинается утверждением того факта, что число выживающих организмов очень незначительно в сравнении с числом организмов рождающихся. Приводим его собственные слова: «Нет исключения в правиле, что всякое органическое существование естественно возрастает с такой страшной быстротой, что если его не остановить, то земля вскоре переполнилась бы потомством одной только пары. Даже медленно размножающиеся люди удваиваются в своем количестве через двадцать пять лет, и при такой быстроте размножения менее чем через тысячу лет на Земле буквально было бы негде встать потомству современного человечества». Было вычислено, что если бы выживало все потомство слона, животного, которое считается самым медленным по размножению, то через 750 лет на земле оказалось бы около 20.000.000 слонов. Икра одной только рыбы из породы трески заключает в себе восемь или девять миллионов икринок, и если бы каждая икринка развилась бы в особь и все рыбы остались живы, то море вскоре превратилось бы в сплошную массу трески. Обыкновенная домашняя муха, как говорят, производит в один сезон до 20.000.000 потомков, считая несколько поколений потомства от всех ее выводков. Некоторые ученые вычислили, что травяная тля размножается настолько быстро и в таком громадном количестве, что десятое поколение одной пары родителей было бы так велико, что содержало бы в себе веса животной материи больше, чем все население Китая, которое достигает сейчас 500.000.000 человек! И это не считая потомства, предшествовавшего десятому поколению!

Результат всего этого совершенно ясен. Должна была возникнуть борьба за существование, которая обусловливает собой выживание наиболее приспособленного. Слабые уничтожаются сильными; проворные опережают медлительных. Индивидуальные формы или виды, лучше приспособленные к окружающей обстановке и лучше вооруженные для борьбы физическим или умственным оружием, переживают слабее вооруженных или менее приспособленных к обстановке. Животные, которые развивают изменения в своем строении, дающие им хотя бы слабые преимущества над другими, не имеющими этих благоприятных свойств, естественно имеют более шансов выжить. Короче говоря, это и есть то, что эволюционисты называют «выживанием наиболее приспособляемого».

В борьбе за существование важными факторами оказываются входящая в нее окраска и «мимикрия». Грант Аллен в своем труде о Дарвине говорит относительно этого, а также иллюстрируя «естественный отбор», следующее: «В пустыне, при ее монотонной, песочной окраске, черное или белое насекомое еще более, чем красное или синее, рискует быть немедленно открыто и уничтожено своими естественными врагами – птицами и ящерицами. Но всякое желтоватое или сероватое насекомое имеет менее шансов привлечь к себе внимание с первого же взгляда, и потому может остаться незамеченным до тех пор, пока существуют более заметные индивидуумы его класса, которыми могут питаться птицы и ящерицы. Отсюда вытекает, что в очень короткое время в пустыне исчезли бы все, кроме самых и самых желтых насекомых; а среди этих последних птицы бы уничтожали тех, которые заметнее других отличались бы цветом и оттенками от окружающего их песка. Те же, которым посчастливилось наиболее измениться, приняв песочный или грязноватый оттенок, имели бы больше шансов пережить остальных и сделаться родоначальниками будущих поколений. Таким образом в течение многих веков все насекомые, населяющие пустыню, должны стать песочного цвета, так как менее желтые должны постоянно предаваться уничтожению со стороны их вечно бдительных неприятелей; а более приближающиеся по цвету к песку, должны избежать этой участи и размножаться, наполняя землю себе подобными».