Паранойя - Файндер Джозеф. Страница 1

Джозеф Файндер

Паранойя

Часть 1

Вербовка

Вербовка — на жаргоне разведслужб означает принуждение человека к сотрудничеству посредством шантажа.

«Словарь шпионажа»

1

Раньше я никогда не верил старой поговорке: будь осторожен с мечтами — они могут исполниться. Теперь верю.

Теперь я верю во все поговорки, призывающие к осторожности. Я верю, что гордыня ведет к падению, яблочко падает недалеко от яблони, беда не приходит одна, не все то золото, что блестит, у лжи короткие ноги. Припомните любую другую — я верю!

* * *

Я мог бы сказать вам, будто все началось с благородного поступка, но это не совсем так. Скорее началось с глупости. Или же с крика о помощи. А может, с поднятого кверху среднего пальца.

В любом случае я облажался. С одной стороны, надеялся, что выйду сухим из воды, а с другой — был готов к тому, что меня уволят. Когда я вспоминаю происшедшее, то не отрицаю, что получил по заслугам. Хотя такого я все же не ожидал.

А началось дело с пары невинных телефонных звонков. Я позвонил от имени нашего вице-президента фирме, которая организовывала вечеринки компании «Уайатт телеком», и велел устроить такой же прием, как неделю назад во время вручения премии продавцу года. (Естественно, я понятия не имел, во что это выльется!) Назвал номера счетов и распорядился о переводе средств. Все оказалось на удивление просто.

Владелец фирмы «Роскошные приемы» признался, что никогда не устраивал банкетов на погрузочной платформе и «выбор декора осложняется», однако не отверг чек на кругленькую сумму от «Уайатт телеком».

Боюсь, организация проводов на пенсию грузчика, точнее, помощника старшего грузчика, тоже была ему в новинку.

Наверное, именно это взбесило Уайатта больше всего. Оплата вечеринки Джонси, отмечавшего выход на пенсию, — грузчика, вы только подумайте! — была нарушением естественного порядка вещей. Если бы я потратил деньги на «Феррари-360» с откидным верхом, Николас Уайатт, вероятно, меня бы понял. Он счел бы мою жадность доказательством нашей общей человеческой слабости, такой, как пьянство или любовь к «кошелкам», как он называл женщин.

Поступил бы я так же, знай, чем это кончится? Нет, черт возьми!

Однако, не могу не признать, вышло все классно. Я тащился от того, что вечеринка Джонси оплачена из фонда, предназначенного, помимо прочего, для оплаты отдыха президента и его замов в отеле «Гуанахани» на острове Сен-Бартелеми. А кроме того, балдел потому, что грузчики в кои-то веки почувствовали, как живут их боссы. Большинство гостей и их жены, пределом мечтаний о роскошной жизни которых был ужин из креветок в «Красном омаре» или же ребрышки на вертеле в местной закусочной, не знали, как подступиться к таким деликатесам, как осетровая икра или седло теленка по-провансальски, и тем не менее с наслаждением набросились на говяжье филе в корочке из теста, баранью ножку и жареных омаров с равиоли. Скульптуры изо льда произвели на всех неизгладимое впечатление. «Дом Периньон» лился рекой, хотя и не так быстро, как «Будвайзер». (Я знал, чтб заказывать, поскольку, пока слонялся по разгрузочной платформе по пятницам и курил, Джонси или Джимми Коннолли, их старший, обычно приносили упаковку холодного пивка, чтобы отметить конец рабочей недели).

Джонси, старик с морщинистым и всегда немного виноватым лицом, мгновенно вызывавшим симпатии окружающих, весь вечер просто светился. Его жена Эстер, сорока двух лет, которая поначалу вела себя сдержанно, оказалась потрясающей танцовщицей. Я нанял великолепную группу, игравшую ямайский рэгги, и Эстер так завела публику, что в пляс пустились даже те, кого, казалось бы, невозможно расшевелить. И никто не спрашивал, кто за все это платит.

Дело было, естественно, после технологического кризиса, когда компании увольняли рабочих и проводили политику экономии, означавшую, что вы сами должны платить за паршивый кофе и кока-колу во время перерывов. Джонси просто велели как-то в пятницу прекратить работу, заставили прочитать и подписать кучу документов, а затем отправили домой на всю оставшуюся жизнь, без прощальной вечеринки и вообще без ничего. В то же самое время шишки из «Уайатт телеком» летали на Канары на собственных самолетах, развлекались с женами или подружками на виллах и обсуждали политику экономии за изысканными завтраками из папайи и язычков колибри. Так что, устроив Джонси с друзьями вечеринку, я испытал некое извращенное и тайное удовольствие.

Где-то в половине второго ночи звуки электрогитар и вопли совершенно ошалевших юнцов привлекли наконец внимание охранника — новичка (поскольку оплата паршивая, текучка неизбежна), который не знал никого из нас и поблажек давать не собирался.

Рыхлый, лет тридцати, с лицом поросенка Порки, он схватился за рацию, словно это пистолет, и закричал: «Что тут происходит?!»

И тут я понял: празднику конец.

2

Когда я приполз на службу — поздно, как всегда, — меня ждало сообщение.

Вообще-то я пришел даже позже обычного. Меня подташнивало, голова разламывалась, а сердце стучало слишком быстро из-за громадной чашки дешевого кофе. Началась дикая изжога. Я подумал было сказаться больным, однако слабенький голос разума подсказал, что после вчерашнего лучше появиться на работе с открытым забралом.

Если честно, я не сомневался, что меня уволят, можно сказать, почти мечтал об этом, как мечтаешь и боишься, что тебе выдернут больной зуб. Пока я шел от лифта по длиннющему — в полмили — коридору к своей клетушке, изо всех дверей настороженно, будто суслики, высовывались люди, бросая любопытные взгляды. Я стал знаменитостью; слухи уже разлетелись со скоростью ветра, точнее, со скоростью электронной почты.

Глаза у меня были налиты кровью, волосы торчали во все стороны — короче, выглядел я как живая картинка из социальной рекламы «ПРОСТО СКАЖИ — НЕТ!».

На маленьком жидкокристаллическом дисплее телефона было написано: «У вас 11 голосовых сообщений». Я врубил звук. Кто-то беспокоился, кто-то говорил серьезно, а кто-то подлизывался. У меня аж давление в глазах поднялось. Я вытащил из нижнего ящика стола склянку с таблетками адвил и заглотнул две штуки. Таким образом, за сегодняшнее утро я уже принял четыре пилюли, то есть превысил рекомендуемую дозу. Ну и что? Чем мне это грозит? Гибелью от передозировки ибупрофена накануне увольнения?

Я работал в отделе корпоративных технологий менеджером и занимался маршрутизаторами. Только не спрашивайте, что это такое. Безумно скучная материя! Я целыми днями слушал фразы типа «выбор путей передачи сетевого трафика», «устройство интегрированного доступа», «операционная система IOS», «ATM-магистраль», «протокол IPSec» и, клянусь, не понимал и половины этой белиберды.

Гриффин из отдела продаж назвал меня боссом и похвастался, что только что продал пару десятков моих маршрутизаторов, убедив покупателя, что у них есть одна характеристика — дополнительные многоадресные протоколы для «живого» потокового видео (которой, как он прекрасно знал, там не было). Но будет здорово, если эту функцию добавят, скажем, в течение двух недель, пока продукт не отгрузили. Размечтался!

Через пять минут оставил сообщение менеджер Гриффина, который «просто хотел узнать, как идет работа по многоадресным протоколам. Ведь, как мы слышали, этим вы занимаетесь». Можно подумать, я сам все железки делаю!

И наконец раздался резкий и напыщенный голос некоего Арнольда Мичема, который представился директором службы безопасности корпорации и попросил «заглянуть» к нему в офис как можно скорее.

Я понятия не имел, кто такой Арнольд Мичем, и никогда раньше не слышал его имени. Я даже не знал, где находится служба безопасности.

Забавно: когда услышал это сообщение, сердце мое не забилось быстрее, как вы могли бы подумать. Я только осознал — все, приплыли. Прямо дзэн какой-то: внутренняя безмятежность оттого, что ты не в силах изменить реальность. Я почти наслаждался моментом.