Стиль подлеца - Абдуллаев Чингиз Акифович. Страница 29

– Только чай, – сказал Дронго и, чуть помедлив, добавил: – Впрочем, принесите хачапури, если оно у вас есть. И сулугуни.

– Все сделаем, – улыбнулся официант и мгновенно исчез.

Через минуту он появился. Но вместо обычного чайника принес большой с затейливым рисунком глиняный кувшин и такое количество закусок, которых хватило бы на пятерых голодных мужчин.

– Ты ошибся, – улыбнулся Дронго, – я не заказывал такого количества еды. И тем более вина. Я не пью вино по утрам.

– Это не заказ, – твердо сказал официант, – это подарок. Сам Нугзар велел все принести.

– Он здесь? – уже не обращая внимания на вино, спросил Дронго.

– Пока нет. Но гость Нугзара – это наш гость. Попробуйте наше лобио. Такого в Москве больше нигде нет. Мы добавляем в него горные травы, которые нам привозят из Грузии.

– Обязательно попробую. Только мне нужен Нугзар.

Появившийся в зале метрдотель торжественно нес в руках мобильный телефон. Подойдя к Дронго, он протянул ему аппарат.

– Нугзар хочет с вами говорить, – с почтением в голосе сказал он.

Нугзар был одним из тех хозяев города, чьи имена многие боялись произносить вслух. Известный вор в законе, авторитетнейший судья, который участвовал во многих разборках между преступными группировками и всегда выносил мудрые решения. Его уважали за мужество и честность. Нугзар давно знал Дронго, с тех пор, когда эксперт сумел найти сына Давида Гогия, пропавшего в Москве вместе со своей невестой. Дронго тогда не только нашел их живыми, но и сумел вернуть сына отцу. А такие вещи не забываются. В преступной среде благородство и мужество ценились не меньше, чем у людей иных социальных слоев.

– Здравствуй, дорогой, – услышал Дронго голос Нугзара, – спасибо, что пришел в наш ресторан. Только не обижай, попробуй наши блюда. Знаешь, какое у нас лобио! Травы из самой Грузии привозят.

– Знаю, знаю, – хмыкнул Дронго, – и про траву тоже слышал.

Повышенная эмоциональность, некая театральность грузин всегда импонировала ему. Они были похожи на больших детей, самозабвенно играющих в свои игры. Дронго был убежден, что плохих народов не бывает. Выросший на Кавказе, он с детства общался с представителями разных национальностей. И в каждом из людей привык видеть прежде всего человека, несущего в себе лучшие черты своего этноса, не разделяя людей на представителей «хороших» или «плохих» народов.

Когда в Грузии началась гражданская война, это стало и его личной болью, личной трагедией, его охватило отчаяние, когда случилось, что разделился некогда дружный народ на противостоящие группировки. И когда он впервые попал в Тбилиси после военных действий в Абхазии, когда увидел проспект Руставели, еще не отстроенный до конца, разрушенный до неузнаваемости, переполненные беженцами гостиницы, он почувствовал, насколько близко переживает боль и трагедию людей, некогда так широко и гостеприимно принимавших на своей земле гостей и друзей.

– Что-нибудь нужно? – спросил Нугзар, отвлекая его от невеселых мыслей.

– У меня к тебе большая просьба, Нугзар, нужна твоя помощь, – сказал Дронго.

– Говори. Ты знаешь, что мы все твои должники. Ты нам такое дело тогда сделал, от войны спас весь город. Скажи, что тебе нужно, и, если смогу, сделаю все.

– Мне нужно найти человека по имени Арсен. Судя по тому, что я о нем знаю, он либо сводник, либо сутенер.

– Вах, дорогой, – огорченно сказал Нугзар. – Что ты говоришь? Зачем тебе понадобился такой тип?

Для настоящего вора в законе сводничество или сутенерство вещь постыдная и унизительная. Для любого кавказского мужчины она позорна вдвойне. Среди большинства воров в законе примерно треть составляли грузины и столько же азербайджанцы и армяне. Для всех представителей Кавказа заниматься промыслом Арсена означало позорить свое мужское достоинство.

– Мне он нужен, – твердо сказал Дронго, – очень нужен, Нугзар. Речь идет о погибшей женщине. Обвиняют моего знакомого, который ее не убивал. Я должен найти убийцу.

– Все понял, дорогой, можешь больше не говорить. Сиди и спокойно обедай. Тебе через полчаса позвонят, все расскажут. И попробуй наше лобио, – не удержавшись, снова предложил Нугзар.

Дронго знал, что теперь он не имеет права отказаться. Придется пробовать все, что ему принесли. Впрочем, это его не особенно-то и огорчало. Хотя он каждый раз давал себе слово начать худеть, перейдя на диету, тем не менее характер гурмана каждый раз брал в нем вверх, и, попадая в ту или иную страну, он с удовольствием посещал фирменные рестораны, вкушая все новые яства.

Ровно через полчаса метрдотель вновь принес мобильный телефон. Дронго даже удивился. Словно Нугзар ждал его звонка.

– Тебе нужен его адрес или телефон?

– Ты уже все узнал? – не поверил Дронго.

– А как ты думаешь? Москва – маленький город, – засмеялся Нугзар, – здесь все и про всех знают. Записывай.

Он продиктовал телефон и адрес. Потом добавил:

– Может, я пришлю своих ребят? Тебе нужна помощь?

– Нет, я собираюсь сам поговорить с этим Арсеном.

– Он опасный человек, – на всякий случай предупредил Нугзар. – Если мужчина занимается таким ремеслом, он становится лживым, как женщина. И очень опасным. Ты меня понимаешь?

– Спасибо, Нугзар. Кстати, лобио было не хорошим.

– Что?! – не поверил своим ушам Нугзар, сразу забывая обо всем на свете. – Как это не хорошим?

– Оно было не просто хорошим. Оно было превосходным. Большое спасибо, Нугзар.

– Вот видишь, – растроганно согласился Нугзар, – теперь ты знаешь, где можно поесть настоящие лобио.

– Спасибо, – Дронго улыбался, вспоминая легенду про Нугзара. Все знали о гастрономических пристрастиях этого человека. Говорили, что в колонии ему прислуживал повар одного из лучших московских ресторанов, получивший срок во время очередной борьбы с хищениями государственной собственности.

Дронго знал, что платить нельзя. У него все равно не возьмут денег, да и вдобавок ко всему он обидит хозяев. Но заплатить чаевые ему никто не мог помешать. Именно поэтому он протянул сто рублей новыми деньгами официанту, и тот благодарно кивнул головой, принимая купюру. Они были в расчете. Все остались довольны.

День пятый

Он подъехал к тому самому дому. Роскошному строению на Мичуринском проспекте, которые возникли здесь в середине девяностых словно по взмаху волшебной палочки. Порождение строительного бума, начавшегося в столице, эти новые дома имели свою внутреннюю охрану, обойти которую – задача непосильная. Дронго долго ходил вокруг дома, придумывая, как попасть внутрь. Кроме охранника, который сидел у ворот, имелся еще один страж – в подъезде. Обойти сразу двоих людей без документов и приглашения – задача нерешаемая.

Нужно было придумать нечто из ряда вон, но придумать это быстро да еще без необходимых технических приспособлений. Дронго понял, что он попросту теряет время. План он начал продумывать на ходу, когда решил позвонить по мобильному телефону Андрея, предусмотрительно взятому еще утром в офисе компании. Трубку сняла женщина.

– Добрый день, – поздоровался Дронго, – можно пригласить к телефону Арсена?

– Сейчас позову, – женщина даже не спросила, кто звонит. Очевидно, ее просто это не интересовало.

– Алло, кто говорит? – раздался знакомый уже ему голос Арсена.

– Добрый день, – торопливо сказал Дронго, – я звоню по поручению вашего друга.

– Какого друга? – не понял Арсен.

– Вашего друга, убитого вчера утром.

В трубке наступило молчание. Затем Арсен торопливо сказал:

– До свидания, – и повесил трубку.

Дронго набрал номер еще раз. Арсен вновь поднял трубку и рявкнул:

– Ты кто такой, сука, чтобы меня пугать?! – Дронго включил магнитофон и приставил его к трубке. Арсен, не решаясь повесить трубку, слушал свой разговор с Леней, не понимая, кто мог записать их споры. Лишь спустя минуту он начал соображать, что запись сделал сам Леонид и теперь она является не просто уликой, а неопровержимым доказательством его вины. И участия в подставке и убийстве Ирины Максименко, и во вчерашнем убийстве самого водителя.