Надежда узника - Файнток Дэвид. Страница 6

Какими муками придется мне искупать грехи?

Наконец, как и положено по дуэльной традиции, секундант адмирала обратился к нам с предложением:

– Джентльмены, призываю вас прекратить ссору и окончить дело миром.

– Прошу не забывать, что ссору начал мистер Сифорт, – едко усмехнулся Тремэн. – Я был вынужден принять его вызов. Но если капитан не желает драться, я не буду настаивать на дуэли.

– Что скажете, капитан Сифорт? – повернулся ко мне секундант Тремэна.

Я невольно залюбовался роскошным лугом, ярко зеленевшим под ослепительным солнцем.

– Что вы им скажете, сэр? – тихо спросил Алекс. Уловив мои сомнения, он затараторил:

– Сэр, в Солнечной системе его ждет суд. Ему и так конец. Вы же сами рассказывали мне, как о Тремэне отзывался адмирал Брентли.

Мои ноги дрожали. Я боялся, что Алекс меня уговорит.

– Ты обо мне беспокоишься? – спросил я, чтобы остановить поток его слов.

Алекс опустил глаза, но тут же с трудом поднял на меня взор.

– Да, сэр. Очень беспокоюсь.

Дрожь в моих ногах утихла. Я задумался. Значит, за меня волнуется не только Анни? Правда, ни она, ни Алекс меня не понимают, иначе не стали бы отговаривать от дуэли, но все-таки их забота приятна. Кстати, Алекс прав. Тремэна действительно ждет трибунал. Кодекс чести не требует от меня рисковать жизнью, чтобы наказать такого человека. Его покарает закон.

Адмирал Де Марне тоже будет рад, если я откажусь от дуэли. Вчера он вызвал меня к себе в кабинет специально для того, чтоб отговорить от поединка. По его мнению, рисковать было совершенно незачем. Он не просто отговаривал меня, а требовал.

– Это приказ? – спросил его я.

– Нет, – замахал он руками, – ты же знаешь, что я не могу тебе этого приказать. Ты в отпуске, Тремэн отстранен от должности, так что дуэль вполне законна. – При этом пальцы адмирала Де Марне нервно забарабанили по столу из красного дерева.

– Тогда, сэр, я…

– Зачем тебе это, Сифорт?! – перебил меня Де Марне. – Ты нужен «Гибернии».

– Верно, сэр. Но верно и то, что я обязан сдержать свое слово, – возразил я.

– Чертов дуэльный кодекс! В него давно надо внести поправки. Капитан вызывает на дуэль адмирала… Нехорошо. – Де Марне бросил на меня взгляд и добавил:

– Понимаю, что тобой движет не тщеславие. Но все равно люди тебя не поймут.

– Капитан фон Вальтер вызвал на дуэль правителя ибн Сауда, – напомнил я. Уже несколько поколений офицеров Военно-Космических Сил считали капитана фон Вальтера своим кумиром.

– Этот правитель не был для него старшим офицером, – возразил Де Марне и колко добавил:

– А ты – не фон Вальтер.

– Знаю, сэр. – Разумеется, я был далек от того, чтобы сравнивать себя с самим Хьюго фон Вальтером, который нашел мертвый корабль «Селестину», а впоследствии стал адмиралом и дважды избирался Генеральным Секретарем ООН. – Тем не менее, сэр, я не могу нарушить свою клятву.

– Я могу прервать твой отпуск, – пригрозил адмирал. Это действительно сделало бы дуэль невозможной.

– У меня же послеполетный отпуск, сэр. Я его заслужил.

– Знаю. – Он смерил меня ледяным взглядом. – А у Тремэна отпуск давно закончился. Я могу вернуть его на службу.

– Как вам будет угодно, сэр. – Втайне я обрадовался, словно отсрочке смертного приговора.

– Нет. – Де Марне снова забарабанил пальцами по столу. – Я не сделаю этого даже ради спасения твоей жизни. У меня самого не было полномочий отстранить Тремэна. А теперь, когда есть приказ о его отстранении, я уже ни за что не верну этого человека. Но мне хотелось бы, чтобы ты сам отказался от дуэли.

– Понимаю вас, сэр.

– Сифорт, ты прошел сквозь огонь и воду. Стал как до предела сжатая пружина. Сейчас твой рассудок замутнен. Но попробуй взглянуть на вещи трезво. Одумайся.

– Понимаю вас, сэр, – повторил я.

– Ладно. – Де Марне еще некоторое время сверлил меня взглядом и наконец сказал:

– Все. Иди.

Я пошел к выходу, чувствуя спиной его взгляд…

– Сэр!

Голос Алекса вывел меня из задумчивости. Он ждал моего ответа. Как быть?

Ради Анни, ради Алекса. И ради адмирала Де Марне.

– Скажи ему… скажи ему… я согласен, – прошептал я. Или мне это показалось?

Словно наяву, я услышал строгий голос отца. Так он говорил во время изучения Библии на кухне за старым скрипящим столом:

– Клятва священна, Николас. Если ты ее не исполнишь, ты – ничтожество.

Знаю, отец. Но я уже проклят. Проклят за такие грехи, которым нет прощения.

Образ укоряющего отца растаял.

Раздался иной, юный голос:

– Рад был служить вместе с вами, сэр. Да поможет нам Бог!

Я вздрогнул.

– Что ты сказал? – вырвалось у меня.

– Ничего, сэр. Я ничего не говорил, – удивился Алекс.

– Не ты. Филип Таер… – Я прикусил язык. Неужели схожу с ума? Филип Таер давно погиб. И в этом виноват Тремэн. Бедняга лейтенант до конца выполнил свой долг, погиб геройски. Я обратился к секунданту адмирала:

– Передайте своему доверителю вот что. Если он раскаивается в том, что причинил зло лейтенанту Филипу Таеру, пассажирам и экипажу «Дерзкого», то я буду считать свою клятву исполненной. Это единственное, но необходимое условие отмены дуэли.

Тремэн не стал дожидаться, пока секундант повторит ему мои слова, и крикнул:

– Будем драться.

Я взял один из старинных пистолетов. Он отдаленно напоминал тот, из которого я стрелял на борту «Гибернии», – подарок адмирала Брентли.

– Спасибо за помощь. Я очень тебе благодарен, – попрощался я с Алексом.

– Я тоже вам благодарен, – словно повторил дежурные слова прощания Алекс и отдал честь.

Мы с Тремэном заняли позиции, начали друг в друга целиться. Его глаза горели свирепым огнем.

2

– Дуэлянты защитили свою честь! Ради бога, позовите доктора! Они ранены!

– Ранен капитан, а адмиралу помощь, кажется, уже не нужна, – объявил лейтенант, тронув распластавшегося на земле Тремэна.

Я стоял, пошатываясь, радуясь тени красного клена. Дышать было больно. Я потрогал бок. Он был в крови.

– Капитану Сифорту помощь тоже может не понадобиться, если вы не поспешите, – крикнул один из офицеров адмирала Де Марне, имени которого я не помнил.

– Я помогу вам сесть в вертолет, – заботливо предложил Алекс.

– Все нормально, Алекс, я сам.

– Нет, сэр. Позвольте, я помогу, – настаивал он.

Опираясь на Алекса, я поковылял к вертолету. Чтобы войти внутрь, пришлось пригнуться. Меня пронзила жуткая боль. Я закашлялся и никак не мог вздохнуть. Казалась, это агония.

– Боже мой, взлетайте же! – крикнул кто-то.

У меня изо рта показалась красная жидкость с соленым привкусом. Шум вертолета смешивался с моим хриплым, судорожным дыханием. Глаза застилал красный туман. Наконец этот кошмар прекратился. Все погрузилось в блаженный мрак.

Центр управления кораблем почему-то был белым белым.

– Мы уже затормозили? – спросил я. – Тогда вычислите курс к орбитальной станции.

– Все хорошо, сэр.

Гардемарин должен был сказать: «Есть, сэр». Что еще можно ответить на прямой приказ капитана? Ну что ж, придется этого салагу выпороть. Порка хорошо прочищает мозги таким разгильдяям. А может быть, мы все еще летим со сверхсветовой скоростью?

– Я не приказывал тормозить! – Почему-то это было сказано шепотом, а ведь я хотел рявкнуть, да так, чтоб запомнилось! А что это на мне? Во что я завернут? Брезент?

– Мы на поверхности планеты, сэр. Вы в госпитале.

А откуда взялся Алекс? Он же улетел на Надежду с адмиралом Тремэном?

– Когда мы успели прилететь? – прошептал я. – Ведь мы только что вышли из сверхсветового полета.

– Это было несколько недель назад, сэр.

Господи, как же больно в груди! Я провалился в сон.

Вокруг меня мельтешили неясные образы. Уолтер Дакко – старшина корабельной полиции на «Дерзком», а потом на «Гибернии». Эдди Босс, беспризорник, зачисленный мною на службу. Анни Уэллс с встревоженным лицом. Даже Филип Таер явился ко мне, но сидел рядом недолго – только до тех пор, пока я не вспомнил, что он давно погиб.