Trip - Факофский Дмитрий. Страница 26

Тут мало моего желания, быдлу же не достаточно самому деградировать и тупо просирать свою жизнь. Нет! Ему надо и всех сделать такими как оно, сделать всех одинаковыми и серыми. Для этого быдло и придумывает правительство, институты всевозможной власти, производит тысячи законов, которые сковывают тебя по рукам и ногам, затыкают тебе глотку и оставляют охуевшего смотреть на то, что происходит вокруг тебя. Мы опасны для быдла, мы раскалываем его ряды. Мы — социально опасны! Потому нас уничтожают, садят, перевоспитывают, загоняют в подполье, морят голодом и заставляют деградировать посредством ТиВи, тупых книг и прочей хуйни. Какая, бля, мазафака! Ну разве не мазафака, а? У меня аж руки дрожат от мысли, какая же все это пизда!

Потому я и пью, так все достанет за день. Так мало настоящих, живых лиц вокруг. Они, в основном у девочек в возрасте 13-15 лет, у которых мозгов как у ракушки. Их еще можно спасти. Вас уже не спасешь, а их спасти мне никто не позволит, обвинят в педофилии. Фак.

Так лежу и смотрю в потолок, а внутри меня что-то шевелиться, поднимается к горлу. Это хавчик, водка, пиво, все смешенное и наполовину переваренное. Если бы можно было просто пойти и полюбоваться. Так нет же! Оно просто поднимается, немного, недостаточно высоко! И в голове гудит что-то, так тихо и холодно. Я, бля, как мудак какой-то пью водку с пивом.

И вот сейчас снова оно, еще одно серое, мурловское похмельное утро. Не спал этой ночью совсем.

Вчера встретились с пациками в центре Киева. Вроде был какой-то новый модный праздник. Нас было пять человек. У нас традиция в Киеве такая, как только какие праздники, или выходные хотя бы, так Крещатик перекрывают, по нему ходить типа можно, а с ближайших пригородов — Бровары типа, и всяких спальных районов съезжается все бычье. Это все дерьмо ходит по моему городу, смотрит на все, фоткается, дышит со мной одним воздухом, сидит рядом в барах, покупает пиво в одних ларьках. Сраные селюки. У всех одна униформа. Пацаны в кожаных куртках, дебильных кепках с полосками и спортиках. На ногах туфли с бляхами. Телки в черных кожаных юбках и дешевых болгарских дубленках. Тошнит от вас уроды! Да ну, в пизду их всех. Пошли с пацанами в бар «У кромки поля». Такой типа футбольный бар, только футбик тут не показывают, у них еще летом ТиВи поломался. Им так и проще, спокойнее. А так все классно, розы там, флаги разные. Народу в нем еще мало. Потому сели там, где и хотели, на наши постоянные места. Мы тут уже постоянные клиенты, поэтому обслуживают нас по первому классу. Нам даже меняют пепельницы и предлагают наиболее свежую закуску. И пиво нам всегда наливают полные бокалы. Любим мы это место. Берем себе бутерброды с сыром, водку и пиво. Перед этим мы уже с Греком успели выпить пива. Пили его возле станции метро «Контрактовая площадь». Я уже свое пиво выпил и ждал, пока Грек допьет. Тут к нам подошел дед и попросил чтобы мы типа ему пустые бутылочки-то отдали. Какие вопросы? Конечно отдадим. Тут, вдруг, подбегает бабка и начинает кричать, что типа она возьмет у нас бутылки. Потом начинает стартовать на деда: «Ты мужчина, поэтому должен уступить женщине!» Дед ей: «Мы, мужики, из-за вас, баб, всю свою жизнь страдаем, так что иди нахуй!» Я начинаю аплодировать и швыряю бутылкой в стену ларька, бутылка разлетается на сотни стекляшек. Дед и баба окружают Грека, стоят к нему так близко, что он уже не может спокойно пить пиво. Грек орет: «Идите нахуй, уроды!» Пытается освободиться от них. Кое-как допивает пиво и кидает бутылку в снег. Дед и баба стартуют туда, а мы спускаемся в метро по замерзлой лестнице. Они (дед и баба) еще легко отделались, для Грека пиво — святое. Один раз я был свидетелем того, как он ударил одного такого деда надоедливого бутылкой по голове.

Сидим классно. Курим красный «Bond». Пьем водку, запиваем пивом и заедаем бутербродами с сыром. Разговариваем про всякую хуйню. Про праздник никто не вспоминает. Какой к черту праздник? Еще одна капиталистическая хуйня предназначенная для того, чтобы выбить из людей лишнюю копейку. Пускай США празднует, у них профицит полтора триллиона баксов, нашим людям и так нечего жрать. Но они, ебанное быдло, все равно празднуют!

Мне становиться грустно, но настроение быстро поднимается, потому что в бар заходит пацанчик явно жидовской национальности. Гыгыгы. Я уже достаточно набухан, поэтому выкидываю правую руку в арийском салюте и кричу «Heel Hitler!» Пацанчик испугано смотрит на меня, я ему подмигиваю. Парень испугано садиться в уголок. Вижу, что он бы с радостью свалил прямо сейчас, но гордость и страх того, что мы за ним можем погнаться, заставляют его сесть. Он пьет чаек и старается не встретиться со мной взглядом. Спустя десять минут, он поспешно расплачивается и уходит.

За ним еще не успела закрыться дверь, как в бар входят подростки-мажоры. Четыре кекса и четыре их кисы. Миленькие такие. Один из пациков, с наиболее педо-внешностью, просит нас мягким, приятным голосочком пересесть, чтобы они могли сдвинуть столы и сесть вместе. Еле сдерживаю себе, чтобы не въебать ему в его кукольное личико пустым пивным бокалом. К нам подходит владелец бара и вежливо просит нас пересесть. Мы еще не один раз сюда придем, поэтому портить отношения с владельцем бара не имеет смысла, но все же, я пристально всматриваюсь в лицо мальчика-педика, на случай, если вдруг он еще нам попадется где-то в менее людном месте.

Компания мажоров берет на всех бутылко водки, пиво и картошку фри. Бля, все такие влюбленные, что я ебу! Сидят в нескольких метрах от нас, мило улыбаются и пьют за какую-то мазафаку. Fucking shit!

Я уже достаточно набуханный, поэтому начинаю вести себя вызывающе. Громко предлагаю одному из наших пациков «завалить нах эти писунов и выебать их чикс гыгыгы». Наверное, они это услышали, потому что стали вести себя потише, да и настроение у них стало похуже.

Вижу, что никакого продолжения не будет. В баре сидеть уже заебались. Отдаем деньги бармену и сваливаем.

Заходим в гастроном через дорогу и берем себе пиво Оболонь «Соборное» и большую пачку чипсов «Люкс» с паприкой. Поднимаемся по улочке на холм и садимся на лавочки. Курим R-1 Грека и пьем пиво. Потом я с чувством глубокого удовлетворения ссу на стену соседнего дома. Моя моча течет по льду. Fucking праздник!

Становиться все нудней, разговоры все тягучее и менее осмысленными. Потом вообще всякая хуйня начинается. Просто ходим по улицам и доебываемся до всего, к чему можно доебаться. Пьем дешевое пиво, которое купили в «трубе». Возле ларька, где брали пиво сидела девочка-панк лет 15 с красными волосами и вырезала себе на ладошке лезвием буквы. Я упал рядом с ней на заплеванную плитку и заворожено наблюдал за тем, что она делала. У нее было ангельское личико. Я приобнял ее, но девочка сказала, чтобы я подождал и не мешал ей. Я бы подождал, может быть даже выебал бы ее, но пацаны подняли меня и потащили в другую сторону «трубы».

Деньги закончились. Заходим в какой-то театр. Знаем, что последний четверг месяца для студентов тут бесплатный. Один пацик, не видит того, кто должен билеты продавать и орет во всю глотку: «Где это было?!» Веселое ржание. Я начинаю орать всякие непристойности на английском. Полное моральное разложение. Потом мы с Греком валим на маршрутку. На остановке стоят два косорылых с двумя белыми девушками. Это бесит! Грек начинает к ним доебываться. Я начинаю петь «Косорылые пидорасы» (песенку придумал прямо тут же). Чинки нервничают.

Потом подходит маршрутка, которую ждем мы и чинки. Мы заходим, а косорылые остаются ждать следующей. Сыкуны! Зассали двух пьяных кексов!

Вот так погуляли. Как финал сейчас я сижу перед монитором и работаю над книгой. Впервые за последний месяц. У меня болит голова от выпитого, но мутить перестало, и то хорошо. Ночью не спал. На улице противно: холодно и капает. Я давно не работал над книгой, только втягиваюсь, так что глава эта выйдет хуевой. Сделайте скидку на творческий простой и плохое самочувствие. Но вы все равно прочитали эту главу. Мне так щас хуево, что, верите, мне пох, что я там пишу.