Тайны мирового разума и ясновидение - Мизун Юрий Гаврилович. Страница 6

Любопытно и другое, о чем французский энтомолог Луи Тома писал так: "Возьмите двух или трех термитов — ничего не изменится, но если вы увеличите их число до некоей "крити­ческой массы", произойдет чудо. Будто получив важный при­каз, термиты начнут создавать рабочие бригады. Они примут­ся складывать один на другой маленькие кусочки всего, что им попадется, и возведут колонны, которые затем соединят свода­ми, пока не получится помещение, напоминающее собор". Зна­чит, все вместе знают,что надо делать, а каждый по отдельнос­ти не знает и не хочет знать. Ему это не надо. Он даже не пыта­ется что-то предпринять. Возникает естественный вопрос: где хранятся знания, у кого из них, кто дает им распоряжения, ко­манды и т.д.? Конечно, ни у кого отдельно взятого, но у всех вместе. То есть где-то за пределами каждого из них, но в преде­лах всего коллектива. Специалисты называют это "групповым знанием" (не решаясь назвать это разумом). Видимо, это пра­вильно, так как они выполняют работы хоть и не простые, но уже отработанные. Любопытно, что они не проходят предва­рительного обучения и практики. Можно сказать, что их зна­ние рождается вместе с ними. Правда, по отношению к терми­там лучше сказать, что они рождаются готовыми воспринимать это знание при определенных условиях (при определенном их количестве).

Те же вопросы возникают при наблюдении за птицами. Они тоже (при перелетах во всяком случае) ведут себя как еди­ный организм. И здесь не имеет никакого значения личный жиз­ненный опыт каждой птицы в отдельности. Неправильно ду­мать, что вожаки птичьей стаи — это наиболее опытные, силь­ные и выносливые птицы. Отнюдь нет. Это убедительно пока­зал японский орнитолог профессор Яма-Мото Хиросуке. Он установил, что в 6 случаях из 10 на месте вожака оказывалась молодая птица, вылупившаяся из яйца этим летом. Это значит, что вожака как такового нет, стаю никто конкретно из птиц не ведет. Она летит как единое целое, единый организм. Ученые до сих пор изучают те механизмы, которые позволяют птицам ориентироваться во время дальних перелетов. Исследовалась и роль звезд, как ориентиров, и роль Солнца, и возможность ори­ентации птиц помагнитному полю Земли. Но, видимо, ничто из этого птицам не надо. Ведь если бы существовал конкретный механизм ориентирования (звезды, Солнце или магнитное поле Земли), то он работал бы и тогда, когда птица совершает пере­лет в одиночку. Ведь все для этого у нее вроде бы есть. Но оказы­вается, что нет. Одна птица, отбившаяся от стаи, которая совер­шает дальний перелет, никогда не может продолжить перелет сама, самостоятельно. Без своей стаи она, как правило, погиба­ет. Чего ей не хватает? Знания. У нее есть все — сильные крылья, нормальные погодные условия и т.д. Но лететь правильным кур­сом она не может, ей не хватает знания. Оно присуще только всей стае, пока она не распалась. Это то же по природе коллективное знание, что и у термитов.

Подобные проявления коллективного знания можно на­блюдать и у других животных. Некоторая общая, коллектив­ная сила или воля проявляется у многих животных роковым образом, она ведет их в определенных случаях к истреблению, самоуничтожению. Чаще всего специалисты в этом случае при­водят в качестве примера саранчу.

Известны массовые перелеты саранчи, которые повторя­ются примерно каждые 11 лет, то есть имеют место при макси­мальной солнечной активности (в 11-летнем солнечном цик­ле). Важно, как это происходит. Ученый Р.Шовен, занимаю­щийся изучением данной проблемы, пишет: "Стаи саранчи — огромные тучи красноватого цвета, опускаются и взлетают словно по команде". Взлетают одновременно, все вместе. Кто дает им команду и каким образом достигается такая порази­тельная синхронность? Ученый пишет: "Насекомые обходили препятствия, переползали через стены, проходили сквозь кус­тарники, даже бросались в воду и огонь и неудержимо продол­жали двигаться в том же направлении". Они были словно за­гипнотизированы. Здесь важно отметить, что животные не только используют коллективное знание (следуют в согласии с ним), но и подчиняются некоей коллективной воле. При этом жизнь отдельной особи жертвуется ради выполнения этой воли. Но здесь слово "жертва" все же неуместно. Это из нашего, че­ловеческого лексикона, из нашей практики, где такое явление является исключением. В случае с животными не может идти речь о каких-либо жертвах. Там речь идет о коллективе живот­ных как о целостном организме. Когда мы берем пальцами го­рящий уголек и обжигаем один из пальцев, мы не считаем, что один из пальцев принес себя в жертву остальным пальцам. Это звучало бы смешно и надуманно. Так и в случае с коллектив­ными животными.

Хочется здесь сказать о следующем. Мы изучаем живот­ных по отдельным экземплярам, особям, индивидуумам. А мо­жем ли мы таким путем понять, познать их суть? Видимо, нет. Но вернемся к коллективной воле. Она заставляет двигаться огромными полчищами навстречу смерти мышей-полевок, бе­лок, оленей и др. Очевидцы описывают на первый взгляд бес­смысленные миграции мышей-полевок очень живописно. Час­то такие сообщения попадают в газеты. Встретив на своем пути ров, мыши-полевки во время миграций не огибают его, а идут прямо через ров. Ров заполняется живой волной, копошащи­мися телами, по которым проходят как по мосту сотни тысяч других. Мыши-полевки при этом не проявляют ни в чем свою собственную волю. Все в их действиях подчинено только одно­му — двигаться вместе со всеми, пока это возможно.

Можно описывать миграции белок, других животных. Но в этом нет резона. Нам важно высветить само явление, сам факт проявления некоего коллективного знания, коллективной воли. Но, употребляя этот термин, надо помнить, что это не есть зна­ние коллектива или воля коллектива, это то знание и та воля, которые способен воспринять коллектив и подчиниться им. Это знание не порождается коллективом, оно привносится извне и только воспринимается животными как готовое в том случае, когда животных достаточно много. Воля, которая гонит бед­ных животных навстречу своей гибели, не является волей это­го коллектива. Она тоже извне подчиняет себе коллектив. Это очень принципиально. Ведь мы должны искать причину опре­деленного поведения животного не в нем самом, не во внешних материальных условиях (отсутствие или наличие корма и т.д.), а в некоей сторонней воле, силе и т.д.

Влияние внешней (специалисты часто пишут Большой) воли проявляется не только в том, что стада животных в опре­деленных условиях несутся навстречу смерти. Это наблюдалось у китов, которые выбрасываются на берег именно для того, чтобы погибнуть. Если их спасали, они повторяли все снова. Это наблюдалось у южноафриканских антилоп, которые в ка­кой-то момент устремляются к берегу, выбрасываются на кам­ни и погибают. Они также не дают спасти себя. Так же броса­ются в море полчища грызунов и погибают там.

Но в природе нет ничего бессмысленного, есть только не­понятное для нас. Зачем надо кому-то таким способом уничто­жать животных? На основании многочисленных наблюдений специалисты склоняются к мысли, что таким способом этот некто регулирует численность животных. То, что таким регу­лированием действительно кто-то занимается, подтверждает­ся и другими фактами из жизни животных. Специалисты зна­ют, что когда число особей больше некоторого определенного критического значения, то животные перестают воспроизво­дить потомство. Кто-то за этим наблюдает и вовремя прини­мает меры. Ведь не могут решение об этом принимать отдель­ные животные. Не принимают они эти решения и коллективно.

Наблюдения за слонами, проведенные американским уче­ным Р.Лоусом в продолжение многих лет, показали, что их ста­до также регулирует свою численность, но это происходит бо­лее гуманно, без самоубийств. У них это достигается одним из двух путей: то ли удлиняется период достижения зрелости у самцов, то ли самки становятся менее способными к воспроиз­водству.

Наблюдения за крысами и кроликами дают быстрые ре­зультаты: и те и другие размножаются быстро. Было установ­лено, что когда их плотность была больше некоторой величи­ны, то несмотря на все очень хорошие условия, их смертность увеличивалась. Лишние из них были кем-то, имеющим над ними полную власть, осуждены на истребление. Это решение каж­дый раз было окончательным. Приводилось в исполнение оно разными путями, в результате чего их организм ослабевал и его поражали смертельные болезни. Но как только лишние осо­би убирались из коллектива, все это прекращалось.