Оккультный рейх - Бреннан Джеймс Хэрби. Страница 19

Гитлер родился в католической семье и был крещён в католической церкви. Это, видимо, имеет значение, когда мы узнаём, что церемониал, установленный для собраний гитлеровской молодежи, нёс в себе смущающие черты сходства с католической мессой.

Сколь бы интригующим это ни казалось, сейчас нас более интересует эзотерическое перевёртывание. Подразумевается, что свастика, будучи солярным символом, вращается. Направление её вращения можно определить по расположению лопастей. Как всегда считали буддисты, свастика, направленная по часовой стрелке, приносит счастье и обозначает «силы света». Д-ру Крону, как оккультисту, это представление было хорошо известно, и на его первоначальных эскизах свастика располагалась по часовой стрелке, «по солнцу». Но Гитлеру не нужны были силы света. Он распорядился переделать свастику так, чтобы она была направлена против часовой стрелки. В таком виде свастика, в конце концов, и появилась на флаге Германии и эмблеме нацистской партии, указывая тем, кто видит, на сатанинское естество Оккультного рейха.

12

Сибирский маг

Оккультный рейх демонстрирует странные связи с Тибетом. Они не сводятся просто к принятию свастики в качестве символа и к всеобщей зачарованности этой загадочной и магической страной за Гималаями. Возможно, именно в истории Тибета надо искать подлинный ключ к пониманию Третьего рейха, поскольку как раз там Карл Хаусхофер, посвященный, обучавший молодого Гитлера, впервые встретил сверхчеловека нацистских легенд в буквальном смысле слова.

Где-то около 1880 г. или немного раньше в столицу Тибета Лхасу прибыл молодой лама. В то время он мало чем выделялся среди тысяч послушников, живших в городе, — разве что тем, что не был тибетцем. Он родился в сибирских степях восточнее озера Байкал. Он был азиатом — бурято-монголом по происхождению, но имел русское гражданство. В первое время своего пребывания в Тибете он был известен как Чоманг Лобсанг. Позже, по мере продвижения по социальной лестнице, его стали называть в Лхасе кхенде-чега, а ещё позже — Цаннит-кхэнпо. И в том и в другом случае это были скорее титулы, чем настоящие имена. В дальнейшем он, кажется, выступал также под именами Нгаванг-Дордже и Агоуан Дарджиликов, что вносит в эту историю дополнительную путаницу. В России он был известен как хамбо Агван Дорджиев, или, по-другому, Дорджиев. Это последнее имя, под которым он приобрёл известность в международных политических кругах на рубеже столетий, является бурятским вариантом тибетского слова, означающего «молния».

Вскоре после своего приезда в Тибет юный Дорджиев поступил в монастырь Дрепанг — один из трёх крупнейших центров религиозной учёности в стране и, по оценкам некоторых наблюдателей того времени, очаг политических интриг. Удивительно, но Дорджиев, как представляется, сумел в течение долгого времени удержаться вне политики. Его основные таланты лежали в совершенно иной области, и после многих лет прилежного учения он сделался профессором философии. Он вполне мог умереть в безвестности — такая судьба не редкость для тибетского профессора. Но обстоятельства его жизни сложились самым удивительным образом.

В 1898 г. начальство отправило его в Россию. Миссия была религиозной: ему поручили собрать пожертвования среди буддистов юго-восточных провинций, для которых Лхаса была почти тем же, что для мусульман Мекка. Он много путешествовал в местах проживания прибайкальских бурят и довольно быстро привлёк к себе внимание русского правительства. Как я предполагаю, царские министры интересовались религиозной философией не больше, чем сегодня их коммунистические двойники. Но они быстро уловили, какой великий шанс им выпал. Если бы Лхаса оказалась под сильным русским влиянием, это стало бы важным шагом на пути к контролю над всей Центральной Азией, которую царь считал по праву принадлежавшей ему. В то время Тибет не входил в сферу особых интересов ни одной страны, за исключением, разве что, Китая. Но последний уже не был великой державой, и с ним можно было не считаться. В течение многих веков Тибет вёл политику строгой самоизоляции. Но в Дорджиеве русские власти увидели того, с чьей помощью можно пробить брешь.

Как представляется, он не был слепым орудием в чужих руках. Он возвратился в Тибет, привезя с собой множество мешков с ценными дарами, и полный великих надежд убедить Лхасу пойти на сближение с русским царем. Его предложения сразу же подействовали на тогдашнего Далай-ламу. Доводы Дорджиева были достаточно убедительны.

Китай — традиционный защитник Тибета — больше не представлял собой хоть сколько-нибудь значительную военную силу, а кроме того, полностью находился под влиянием Великобритании. Англия была страной еретиков, не уважающих буддийскую религию. Россия же обладала подлинным военным потенциалом. Более того, Дорджиев говорил, что, к тому же, есть возможность обратить царя Николая II в буддизм!

Хотя целью русских властей было втянуть Тибет в сферу влияния России, Дорджиев уже видел в мыслях долгосрочную картину того, как весь российский народ постепенно попадает под религиозное влияние Тибета! Это было волнующей перспективой, и она, конечно же, привлекла Далай-ламу — высокого, самонадеянного и крайне догматичного человека. Но Далай-лама, несмотря на своё огромное влияние, не обладал абсолютной властью. Для такого рода решений ему требовалось одобрение кабинета — Цонг-ду. В своих попытках убедить правительство он получил поддержку премьер-министра страны — человека, стойко ненавидевшего всё британское по причине того, что много лет назад в Индии его столкнул в фонтан британский офицер. Но и при этом кабинет согласился не сразу.

Ещё в 1893 г. Великобритания и Китай заключили договор, улаживающий некоторые болезненные пограничные противоречия с Тибетом и предоставлявший англичанам ограниченные права торговли в южной части этой страны. Но Китай, хотя и был формально сюзереном Тибета, не мог навязать договор силой. Началась гималайская комедия. Британские и китайские уполномоченные принялись устанавливать пограничные знаки, помечающие новую границу. Тибетцы наблюдали за этой операцией спокойно. Когда уполномоченные удалялись, они убирали знаки и восстанавливали старую границу. Затем Великобритания обратилась с просьбой предоставить ей торговые концессии. Лхаса реагировала мягко, вежливо — чисто по-восточному: Тибет ничего не знал ни о каких торговых концессиях.

Но для вице-короля Индии лорда Керзона это не было комедией. Деятельность Дорджиева получала всё большую известность за пределами Тибета — главным образом благодаря самому Дорджиеву. Он ещё два раза посетил Петербург. Результатом второй поездки, из которой он вернулся к концу 1901 г., стал проект договора между двумя странами. Несмотря на то, что кабинет всё ещё колебался, Далай-лама решил спровоцировать кризис во взаимоотношениях с британской Индией, чтобы побудить Россию выступить на стороне Тибета.

В Тибет небольшими партиями начало поступать русское оружие — в основном винтовки. Тибетцы вторглись на британскую территорию в горном протекторате Сикким. На расстоянии 15 миль вглубь Сиккима они устроили таможенный пост и не пропускали британских подданных. Дорджиев хвастался, что к весне 1904 г. русские введут в Лхасу подразделение казаков, и делал всё, чтобы об этом узнал Керзон. В том, что зависело от них самих, Далай-лама и Дорджиев достигли своей цели. Великобритания, в самом деле, прореагировала. На сиккимской базе Гангток начали сосредотачиваться войска. 12 декабря 1903 г. они двинулись вперёд через перевал Джелоп. К ужасу наших интриганов, Россия не стала вмешиваться.

Британское вторжение в Тибет под руководством сэра Фрэнсиса Янгхасбента было настолько успешным, что Далай-ламе пришлось в 1904 г. покинуть свою страну. Вместе с ним бежал и Дорджиев, который скрылся в Монголии и с тех пор, по всей видимости, перестал играть какую-либо роль в международной политике. Но «видимость» часто бывает обманчивой. Представляется, что Дорджиев вернулся в Тибет после ухода оттуда англичан. Есть указания, что там в 1903, 1905, 1906, 1907 и 1908 гг. его посещал Карл Хаусхофер. Как известно, в 1923 г. Хаусхофер основал Общество Туле. В этом ему помогал одиозный доктор Теодор Морелль, который позже, будучи личным врачом Гитлера, много сделал, чтобы разрушить здоровье фюрера своими шарлатанскими снадобьями.