Приложения к трактату «Основы физики духа» - Скляров Андрей Юрьевич. Страница 44

А с чего, собственно, сделан вывод, что "дикарь" испытывает при этом какие-то "неудобства"?.. Почему все доведено до уровня жизненно важной проблемы и безмерно трагедизировано?.. Наоборот, дикарь не чувствует себя в чем-то ущемленным, - для него "все просто"!.. И для всего у него есть свое объяснение… Это вполне подтверждается исследователями, которые отмечают стремление "дикаря" уходить от проблемы и не замечать "неудобств"…

И еще одна показательная цитата Юнга как раз по архетипам:

"Хотя четверица является древним, предположительно, доисторическим символом, всегда ассоциировавшимся с идеей миросозидающего божества, она, тем не менее, редко осознается в этом качестве теми современными людьми, кому явлен ее образ. Меня всегда интересовало, как станут ее истолковывать люди, представленные собственным оценкам и слабо осведомленные в истории символа. Поэтому я старался не вмешиваться со своими мнениями и, как правило, обнаруживал, что люди видели в четверице символ самих себя или чего-то иного в них самих…

Применение сравнительного метода показывает, что четверица является более или менее непосредственным образом Бога, проявляющего себя в творениях. Мы можем, поэтому, сделать вывод, что спонтанно воспроизводимая в сновидениях людей четверица означает то же самое - Бога внутри. Несмотря на то, что в большинстве случаев люди не осознают этой аналогии, интерпретация может быть, тем не менее, истинной…

Было бы ошибкой расценивать мои наблюдения как попытку доказательства бытия Бога. Эти наблюдения доказывают только существование архетипического образа Божества - с точки зрения психологии мы больше ничего не можем утверждать о Боге. Но поскольку этот архетип принадлежит к очень важным и влиятельным, его сравнительно частое появление представляет собой немаловажный фактор для любой theologia naturalis [естественной теологии]. Так как нередко опыт этих явлений в высшей степени нуминозен, то он относится к религиозному опыту" (К.-Г.Юнг, "Психология и религия").

Здесь мы имеем совершенно шикарный пример переноса собственных (астролого-религиозных) воззрений Юнга на результаты исследований без всяких на то оснований! А ведь это используется как "доказательство" архетипичности идеи Бога, на что в дальнейшем опирается и теория о "мифологическом сознании"!!! Через "четверицу", анализируемую с позиций вполне определенных догматов… Так можно "доказать" все, что угодно!!!

А на взгляд атеиста: странно было бы в культуре, живущей в прямоугольных помещениях, ориентирующейся по четырем сторонам света, делящей сутки на четыре части, а год - на четыре сезона, не встретить числа 4!!! Но при чем здесь будет некая "божественность четверицы"?!. В основе же четверки, используемой с древнейших времен в году и в ориентации по сторонам света нет необходимости искать что-то "божественное" с аналогичным архетипом. Год имеет ярко выраженные четыре сезона (деление по ним года не нуждается в каком-то искусственном или божественном вмешательстве). А четыре стороны света определяются необходимостью ориентации на плоскости (поверхности сферы): две координаты (оси) с двумя направлениями от точки отсчета (наблюдателя)…

Подобных цитат у Юнга можно найти много, но, думаю, уже хватит…

Если же говорить в целом об идее архетипичности мифов, то она входит в противоречие с самими принципами работы подсознания, которое никогда не оперирует точными значениями и деталями. Тот же миф о Потопе обладает массой подробностей, которые просто не могли быть порождены подсознанием (а тем более так сильно коррелировать у разных народов)…

Может возникнуть вопрос, почему же столь великий исследователь допустил массу ошибок?.. Любопытно, что в работах Юнга легко можно найти ответ:

"…я провожу принципиальное различие между тем, что было произведено и присвоено моими собственными сознательными усилиями, и тем, что ясно и безоговорочно является продуктом бессознательного ума. Кто-то захочет возразить, что бессознательный ум все же принадлежит мне, а потому такое различение излишне. Но я не могу сказать с уверенностью, является ли бессознательный ум - моим, так как понятие "бессознательное" предполагает, что я даже не осознаю его наличия" (К.-Г.Юнг, "Психология и религия").

Здесь прослеживаются истоки подхода Юнга - в его собственных проблемах. Сомневаясь в принадлежности ему самому его же подсознания, Юнг: во-первых, развивает идею пагубности для современных людей некоего "конфликта" между сознанием и подсознанием; а во-вторых, идею "божественной природы" коллективного бессознательного. Классический пример психологического переноса собственных проблем на воспринимаемую реальность; прямого переноса субъективных установок исследователя на исследуемый объект!..

Наблюдение мимоходом:

Вводя в качестве аксиомы положение о том, что примитивный человек испытывал ужас при проявлении своего бессознательного, Юнг постоянно ведет речь о необходимости некоей "защиты" от проявлений бессознательного даже и для современного человека. И приходит к выводу, что именно такой защиты ищет человек в религиозных догматах. Но догмат в этом случае на самом деле ведь представляет вариант защиты страуса с помощью засовывания головы в песок. А не лучше ли идти по пути Крошки Енота из известного мультфильма: не защищаться, а подружиться!?. Не воспринимать как врага или "бога", а просто прислушаться?.. Что, собственно, и делали "дикари". Ведь взаимодействие с "духами" - как раз "попытка подружиться" с ними… Каким образом и когда она трансформировалась в необходимость одностороннего подчинения?.. Вопрос далеко не праздный!.. Ведь развитие сознания как раз требует вовсе не подчинения бессознательному, а сотрудничества с ним.

Почему же Юнг не увидел довольно тривиальных выводов, которые можно сделать, лишь бегло взглянув на реальный эмпирический материал - этнографические исследования?.. Думается, ответ в том, что он всецело положился на выводы другого основоположника теории "мифологического сознания" - Леви-Брюля, критически подойти к которым Юнгу помешали собственные установки…

Результаты Леви-Брюля уже неоднократно подвергались (подчас резкой) критике, но кое-что из его выводов мы далее все-таки рассмотрим…

"Леви-Брюль исходил из понимания первобытного мышления как качественно отличного от мышления современного человека. Первобытное мышление дологично, логические законы, абстрактные категории ему не свойственны; мир воспринимается в нем через призму так называемого закона мистического сопричастия (партиципации) - отождествления явлений, несовместимых с точки зрения логики и здравого смысла. Предмет может быть самим собой и в то же время чем-то иным, находиться здесь и одновременно в другом месте. В силу закона сопричастия все в мире - люди, реальные и вымышленные предметы и существа - представляется мистически взаимосвязанным. Ведущее место в построениях Леви-Брюля занимает концепция коллективного сознания, навязывающего себя сознанию индивидуальному, детерминирующего его - концепция, выдвинутая Дюркгеймом и его школой. Чтобы понять первобытные верования, нельзя исходить из индивидуальной психики, как делалось прежде; они - явление социальное и представляют собою часть общественного сознания, имеющего свои собственные законы. Подобно Дюркгейму и Моссу, Леви-Брюль считает, что в первобытном обществе коллективные представления доминируют; на более поздних стадиях исторического развития они не исчезают полностью, но здесь их удельный вес значительно меньше. Первобытные коллективные представления включают эмоции и волевые акты, реальность в них мистически окрашена…" (В.Кабо, "Происхождение религии: история проблемы").

"К концу жизни Леви-Брюль пересмотрел многие свои прежние взгляды, пытаясь в особенности смягчить противопоставление первобытного и современного мышления. И действительно, их нельзя противополагать как принципиально различные системы мышления: меняется не столько человеческое мышление, сколько мир, с которым оно имеет дело на разных этапах исторического развития, само же оно в основе своей едино [выделено мной - А.С.]. Логические законы мышления во всех известных человеческих обществах одинаковы, - утверждал теперь Леви-Брюль. Однако он по-прежнему считал, что первобытному мышлению свойственна мистическая ориентация, что здесь сохраняют свое значение и "аффективная категория сверхъестественного", и явление партиципации. Сопричастие Леви-Брюль всегда рассматривал как фундаментальное свойство первобытного мышления. Оно стало в его построениях ключевым понятием, с помощью которого только и можно объяснить первобытные коллективные представления" (там же).