Оглянись - пришельцы рядом!. Страница 45

В этой главе мы попытаемся представить будущий земной мир, базируясь на произведениях писателей-фантастов. Как правило, это не единичные романы, а целые сериалы, среди которых одним из самых известных, читаемых и почитаемых, является цикл «Основание» Айзека Азимова. В связи с этим я упомянул Азимова в названии раздела, но не будем забывать, что «компания» включает не менее блистательные имена: Шоу, Уэллс, Станислав Лем, братья Стругацкие, Иван Ефремов, Андерсон, Ле Гуин, Артур Кларк, Дэн Симмонс, Джеймс Блиш. Мы рассмотрим модели будущего, представленные в романах этих и других авторов, но прежде коснемся такого вопроса: правомочно ли использовать в подобном контексте научную фантастику, а не прогнозы ученых-футурологов?

Каких ученых?.. – спрошу я. Есть философы, экономисты, историки, социологи, биологи, медики, математики, кибернетики, физики, к которым принадлежу я сам, но футурологов нет – во всяком случае, такая профессия не включена в российскую номенклатуру специальностей. Однако футурологи существуют; они – представители различных наук, от философии до физики, которые составляют прогнозы развития тех или иных областей знания и человеческого общества в целом. Крупные писатели-фантасты тоже принадлежат к этой когорте – хотя бы уже потому, что многие из них являются учеными. Их прогнозы, особенно представленные в художественной форме, предпочтительней всех иных, так как:

– эти прогнозы сочетают научную достоверность с мощной оригинальной фантазией;

– они касаются всех аспектов грядущего, от социального строя и экономики до религии, искусства, секса;

– они свободны от ограниченности, присущей чисто научным трудам, что обусловлено самой их литературной формой;

– наконец, они позволяют обратиться к столь отдаленному будущему, куда не всякий футуролог рискнет заглянуть.

Проще говоря, те лица, в душе и разуме которых соединились талант ученого и дар писателя-фантаста, много смелее своих коллег-футурологов. Мы можем с полным основанием прислушаться к ним, чтобы сделать затем какие-то выводы о реальном, а не фантастическом грядущем. Потупа [20] в разделяет данное мнение и называет масштабные романы о будущем «панорамной фантастикой», подчеркивая, что «панорамная фантастика, требующая огромной исследовательской работы, глубокого системного видения мира – одно из уже действующих проявлений автоэволюционного процесса» [16] .

Перед тем, как обратиться к анализу литературных миров, нам необходимо выбрать наиболее значимые произведения, то есть осуществить хотя бы приблизительную их классификацию. В фантастике эта задача уже решена, и я воспользуюсь традиционной схемой.

Тип 1, наиболее распространенный – проекция прошлого или настоящего в будущее. Социальная структура будущего общества представлена как межзвездная империя, демократическая федерация, религиозная теократия, феодальный или рабовладельческий строй – то есть как одна из форм государственного устройства, хорошо известная на Земле. Чаще всего такие измышления автора являются лишь фоном для описания галактических войн, межзвездных авантюр, похищений красавиц-принцесс и героических деяний суперменов. Как правило, все это весьма примитивно и наивно, и потому мы не будем рассматривать «космические оперы» Гамильтона, «Дока» Смита, Снегова, а также «Стальную Крысу» Гаррисона и «Полисотехническую Лигу» Андерсона. Нас интересуют лишь наиболее серьезные из этих произведений, где есть намек на нетривиальные моменты и конфликты, которые будут существовать в грядущую эпоху. К числу значимых произведений я отношу «Основание» Азимова, Хейнский цикл Ле Гуин, «Города в полете» Блиша и романы Дэна Симмонса о Гиперионе и Эндимионе.

Тип 2 – антиутопии или предупреждения. Их довольно много, и эта разновидность имеет свою классику – «Машина времени» Уэллса, «Мы» Замятина, «О дивный новый мир» Хаксли и свои великие вершины – «Час Быка» Ефремова, «Обитаемый остров» Стругацких, «Эдем» и «Возвращение со звезд» Станислава Лема, «451 по Фаренгейту» Бредбери. Но большей частью антиутопии – пустые «страшилки», не содержащие сколь-нибудь достоверных элементов будущего. Это одна из причин, по которой я не буду рассматривать такие произведения; вторая же состоит в том, что я – разумный оптимист, и в первую очередь интересуюсь позитивными моделями будущего. К этому есть основательная причина: ведь пришельцы, согласно Постулатам 1 и 2, существуют, процветают и даже добрались до наших палестин. Значит, никаких ужасов, вроде описанных в «страшилке» Геворкяна «Времена негодяев», с ними не случилось – как, надеюсь, не случится с нашими потомками.

Тип 3 – утопии и романы, в которых сделана серьезная попытка изобразить позитивное будущее. Они нас интересуют в первую очередь, но их немного, и почти все, даже в самом блестящем исполнении, отдают коммунистическим душком. Таковы «Туманность Андромеды» Ефремова, «Полдень, XXII век» Стругацких, «Магелланово облако» Лема – три великие утопии, созданные в эпоху диктатуры пролетариата. Их предтечи – Моррис «Вести ниоткуда», Уэллс «Люди как боги», Итин «Страна Гонгури», Богданов «Красная звезда»; а за ними, за Ефремовым, Лемом и Стругацкими, следуют авторы помельче: Вайсс «Страна наших внуков», Мартынов «Каллистяне» и «Гость из бездны», Гуревич «Мы – из Солнечной системы» и так далее, и тому подобное. В последнее время на постсоветском пространстве и в бывших странах народной демократии утопий не пишут, а больше стараются по части «страшилок». Жаль! Коммунизм дискредитирован, но какое отношение это имеет к великим идеям Братства, Любви, Справедливости, к мечте о счастливой и достойной жизни? На мой взгляд, ровно никакого.

Утопии описывают идеализированное общество будущего, в котором высокое благосостояние сочетается с высочайшей моралью; любовь между мужчиной и женщиной там обязательно чистая и светлая (в крайнем случае – безответная и несчастная), а люди заняты творческим поиском – обычно путешествуют в другие обитаемые миры, либо обмениваясь с ними культурными достижениями, либо помогая менее цивилизованным собратьям. Благостная картина, но она будет нам полезна, если мы воспримем ее критически и не забудем о недостатках утопий. А они, в частности, таковы: