Башня Измены - Фаллон Дженнифер. Страница 3

— Я очень рад снова видеть тебя, Брэкандаран. И в то же время боюсь — боюсь последствий, которыми чревато твое появление.

— И какие же это последствия?

Коранделлен опять надолго умолк, а когда заговорил, то сменил тему разговора.

— Дитя демона живо.

— Так Шелтаран исцелил ее? — Брэк с облегчением вздохнул: значит, его путешествие не было напрасным.

— Да… и нет.

Брэк недоуменно посмотрел на короля:

— Как это?

— Когда демоны принесли Р'шейл сюда, ей было очень плохо. Более того, Смерть уже вцепилась в нее и собиралась унести. Шелтаран залечил ее раны, но Смерть не любит, когда ее обманывают — особенно если это делает бог исцеления. Между ними что-то произошло… они не поделили дитя демона.

— Кошмар! И что же, в конце концов, стало с Р'шейл?

— Она жива, но не более того. Смерть держит ее за одну руку, Шелтаран — за другую.

Брэк облокотился на перила балкона.

— Но прошло уже несколько месяцев!

— Вот именно. И теперь, когда ты здесь, нам, быть может, удастся разрешить этот конфликт.

— Вы хотите, чтобы я вмешался в спор между Смертью и богом? Благодарю за доверие, ваше величество, но думаю, что вы сильно переоцениваете силу моего убеждения.

Король повернулся к Брэку. Лицо его было серьезным.

— Я ничего не переоцениваю, Брэкандаран. Чтобы решить эту проблему, нужно сделать выбор. К сожалению, никому из нас это не под силу.

— Выбор? Какой выбор?

— Жизнь за жизнь, — медленно произнес Коранделлен. — Смерть откажется от Р'шейл, если взамен ей предложат другую жизнь.

Брэк на миг зажмурился: слова Коранделлена поразили его как удар молнии.

— Вы хотите, чтобы это сделал я?

— Мне трудно просить тебя об этом, Брэкандаран, но иного выхода у меня нет. Я не могу сделать это сам — ни при каких обстоятельствах. Ты единственный, кто может принять решение.

— Потому что во мне течет человеческая кровь, и я не принадлежу к роду харшини. — Брэк помрачнел. — Значит, так. Я отыщу какого-то одинокого больного человека. Смерть будет довольна.

Коранделлен побледнел от такого цинизма.

— Не так все просто. Смерть требует равноценную душу.

— Тогда я постараюсь найти самое непотребное отродье. Так даже лучше.

— Равноценную, Брэкандаран. Со Смертью не торгуются. Ей нужен тот, кто дорог нам так же, как дитя демона.

— У меня есть время на этот дурацкий торг или несчастная жертва упадет замертво в тот миг, когда я назову ее имя?

Коранделлен в отчаянии покачал головой.

— Не понимаю, как ты можешь шутить, Брэкандаран.

— А я не шучу. Я могу принять такое решение, Коранделлен, но это нелегко. Так что вопрос мой вполне уместен.

— Но я не могу на него ответить. Ты должен спросить саму Смерть. Я уверен, она все рассудит.

— О, вы так думаете?

— Прошу тебя, Брэкандаран. С таким настроением даже не думай приближаться к Смерти.

Раса харшини служила своеобразным мостом между богами и смертными, и этот мост держал на своих плечах именно Коранделлен. Брэк сочувствовал королю, очутившемуся в столь сложном положении, но тащить эту ношу вместо него не хотел.

— Не волнуйтесь. Даже я не так глуп. Можно мне увидеть Р'шейл?

— Конечно.

Король вымученно улыбнулся и положил руку своему гостю на плечо.

— Ты хорошо сделал, что нашел ее, Брэк. Я знаю, тебя мучают угрызения совести, с которыми трудно жить, но, в конце концов, если повезет, Р'шейл освободит харшини. Ты поможешь ей спасти твой народ.

— Всех, кроме одного, — угрюмо промолвил Брэк.

Р'шейл ти Ортин — дитя демона, из-за которого Брэку пришлось вынести столько мучений, — обитала в комнате рядом с покоями Коранделлена. Просторное помещение было наполнено цветами и ароматическими свечами, чтобы хоть как-то скрасить положение той, за чью жизнь шла жестокая непрестанная битва. Рядом с кроватью сидели две харшини и наблюдали за дыханием больной. Увидев вошедшего, они молча встали, поклонились и исчезли. Брэк успел заметить радость в их черных глазах, и ему стало не по себе.

Р'шейл лежала на накрахмаленных белых простынях, накрытая светло-голубой мантией. Ее кудри цвета меди, заботливо повязанные лентой, рассыпались по подушке. На первый взгляд, девушка была цела и невредима. И неестественно прекрасна, как все харшини. Дыхание ее было ровным, но редким. Рассмотрев больную с ног до головы, Брэк повернулся к Коранделлену:

— Вы с ней еще не говорили?

— С тех пор как ее принесли сюда, она ни разу не приходила в сознание. Но как только… решение будет принято, Смерть отпустит ее.

Прежде чем ответить, Брэк тщательно взвесил каждое слово.

— Коранделлен, а вы подумали о том, что, может быть, лучше все-таки отдать ее Смерти?

Король вздрогнул, как от удара.

— Конечно, нет! Зачем об этом думать?

— Она похожа на харшини, ваше величество, но эта девушка не такая, какой кажется. Ее вырастила Сестринская община. Она избалована, хитра и может быть абсолютно безжалостной, если захочет. И это только цветочки.

— Если Хафиста одержит верх, харшини погибнут.

— А вы уверены, что этого не случится, если она выживет? Вы не знаете ее так, как я. Поверьте мне, она не из тех, кто спасает народы.

— Она тебе не нравится?

— Я ей не доверяю, — уточнил Брэк.

Король некоторое время разглядывал Р'шейл и, наконец, посмотрел на Брэка. Его лицо казалось озабоченным.

— Как бы там ни было, я не дам ей умереть. Мы не доживем до того времени, когда другое дитя демона достигнет зрелости, даже если оно родится завтра. У меня нет выбора.

— В таком случае да помогут нам всем боги, — прошептал Брэк.

Глава 2

В это утро ее высочество принцесса Адрина Фардоннская прихорашивалась особенно старательно. Полностью скрыть синяк под глазом так и не удалось, остальные следы «сладкой жизни» исчезли под густым слоем пудры и румян. Рабы, нервно суетившиеся вокруг, были в равной степени насторожены как отвратительным настроением госпожи, так и неопределенностью своего ближайшего будущего. Принцесса и раньше делала все возможное, чтобы навлечь на себя гнев короля, но выходка прошлой ночью была чем-то особенным — даже для Адрины.

— Кто-нибудь видел Тристана? — сердито спросила она и оттолкнула юную темноволосую рабыню, которая трясущимися пальцами пыталась прикрепить драгоценные заколки к прозрачной вуали на ее голове.

— Нет, ваше высочество, — спокойно ответила Тамилан и твердой рукой пришпилила заколки.

Адрина взвизгнула.

— Осторожнее! Где же он, во имя семи преисподен? Будь я проклята, если возьму всю вину на себя.

— По-моему, в последний раз Тристана видели, когда он торопливо шел к Южным воротам, ваше высочество, — сказала рабыня, с трудом скрывая ухмылку.

Адрина посмотрела на нее в зеркало. Тамилан была ее постоянной наперсницей с детства и имела плохую привычку забывать свое место.

— Полагаю, что вашему брату безумно хочется вернуть свой полк на переправу Лендера.

— Трус, — прошептала Адрина. — Погоди, доберусь я до тебя… Она оттолкнула Тамилан, встала и посмотрела на свое отражение.

Что ж, все, что можно было сделать, сделано. Ее юбка была зеленой — любимый цвет Габлета, а темно-изумрудные тени на веках выгодно подчеркивали зеленые глаза даже с неприличным синяком. Лиф, по тону несколько светлее, украшали отборные жемчужины — точно такая же, только гораздо крупнее, сидела в выставленном на всеобщее обозрение пупке. В схватке с растрепанными волосами победили волосы, единственное, чего удалось добиться, так это избавиться от кислого запаха медового напитка — недаром на голову было вылито полфлакона духов. Адрина нервно оправила юбку и повернулась к Тамилан:

— Как я выгляжу?

— Как всегда, великолепно, ваше высочество, — польстила ей рабыня. — Я уверена, что король будет сражен вашей ослепительной красотой и простит вам то, что прошлой ночью вы протаранили главную пристань его флагманским кораблем.