Тепло надежды - Лууле Виилма. Страница 25

Особенно остро это проявляется у старых людей, которые всю жизнь культивировали мысль, что их не любят, что от них хотят только получать. Такому человеку неведомо, что в других он видит себя. Все его потуги направлены на то, чтобы делать добро для других, и он сердится, если другие этого не замечают и не рассыпаются в беспрерывных благодарностях. Другие-то ему благодарны, но он этого не видит, ибо ослеплен страхом.

В старости, когда человек оказывается не у дел, так как основную работу берут на себя молодые, он ощущает себя ненужным. Отсюда возникает растущая сверхтребовательность по отношению к другим: «Вы никогда обо мне не заботились, так позаботьтесь хотя бы перед смертью». Чтобы привлечь к себе внимание, он начинает наваливать на других дела, с которыми прекрасно справился бы сам, и обвинять, если молодой говорит: «Ты сам можешь с этим справиться». Выясняется, что бедный несчастный старик не может, не умеет, потому что не видит и не слышит, не различает запахов и вкуса. Если же молодой ради мира в семье жертвует своими делами и интересами и выполняет желание старого, то спустя несколько часов старый уже видит, слышит, обоняет, ощущает вкус, может и умеет и делает это с таким удовольствием, что молодой понимает, что над ним издеваются. На следующий день старый не помнит, чтобы ему кто-нибудь когда-нибудь делал хорошее. Все повторяется сначала. Придирчивый человек не отступается от своих принципов, даже если ему самому будет хуже.

В следующий раз молодой, возможно, больше не пойдет навстречу старику, потому что жалостливость вызвала в нем протест. Старый, естественно, своей вины в этом не видит, а молодой не догадывается, что своим страхом перед теми, кто себя жалеет, он провоцирует старого. Теперь несчастный старик утопает в слезах, – никто его не любит, все ждут его смерти. Молодой ощущает себя преступником, которого сжигают на костре, покуда не сделается бесчувственным и, возможно, даже начнет мстить. Когда именно переполнится чаша терпения – зависит от конкретного человека. Иной мстит уже с детства.

Старики видят, что дети плохие, на деле же на физическом уровне причиной являются родители, а дети – последствие. Жизнь должна идти дальше, и молодые устремляются вперед, но подобные старики тянут их назад, поэтому жизнь у молодых становится все труднее и молодые не выдерживают. Груз становится непосильным.

Кто освобождает страх оказаться виноватым, того не ранят обвинения старых, и тот в старости не станет причинять сердечную боль своим детям. Кто не научится освобождать свои стрессы, тот в старости:

1) становится испуганным рабом своих детей;

2) держит детей в еще большем страхе, чем его собственные родители.

Чем больше старый человек культивирует страх меня не любят, тем он становится упрямее и тем сильнее закосневает его мир мыслей – иначе говоря, у него развивается атеросклероз. Иной пожилой – словно дряхлый старик, но обязательно неуступчивый и непреклонный. А иной, того же возраста, готов резвиться наравне с молодыми. Первый – бедный, несчастный, больной, которого все обижают, зато второй счастлив и здоров.

Особенно тяжко приходится занятым умственным трудом детям с их матерями, если мать всю жизнь занималась трудом физическим. С отцами проще, поскольку мужчины умеют уважать мыслительный труд.Всем нам необходимо уже сейчас думать о своем будущем, то есть о старении, и проводить профилактику болезни, именуемой старением, чтобы не превращать свою жизнь и жизнь своих детей в ад.

Что есть хорошо и что есть плохо?

Напоминаю: в каждом человеке, как и в жизни, есть на 49 % плохого и на 51 % хорошего. Соотношение это многих испугало и многих обозлило, – такое, мол, невозможно. Следовательно, мы живем словно на острие ножа, и испуганные люди предпочли бы ничего не знать о такой страшной вещи, так как привыкли прятать голову в песок.

Так обстоят дела с трусливыми, со смелыми – совсем иначе. Для трусливых 1 % жизненной энергии – величина маленькая, а для смелых – большая. Если мы постоянно занимаемся тем, ради чего явились на свет – обращением плохого во благо – то жизнь выдается долгой и плодотворной. Кто отвечает на зло добром, кто в состоянии исправить свое плохое настроение или свое плохое отношение к кому-либо или чему-либо на хорошее, тот обращает зло во благо. Свое плохое он уравновешивает хорошим.

Задаю Вам вопрос: «Скажите, кто такой святой? Он хороший или плохой?»

Отвечаю: святой – это прежде всего человек, такой, как и вы.

– В нем также 49 % плохого и 51 % хорошего.

– Он также родился на свет для исправления плохого, как и все другие. Только он не говорит о себе, что он – хороший человек, он говорит, что он – человек.

– Он не выискивает чужих ошибок, а ищет собственные ошибки и, когда находит, обращает их во благо.

– Он не спешит поучать других, не навязывает свое учение, а если к нему обращаются, то он учит.

– Он не играет в хорошего человека, активно занимающегося исправлением мира, он дает ученику возможность самому проявлять свою активность.

– Он не заставляет других уважать и превозносить себя, его уважают и превозносят. Он не хочет быть достойным, он достоин сам по себе.

Святой знает, что все хорошее или плохое, что он видит в других, есть лишь его собственное хорошее и его собственное плохое. В каждый момент времени он извлекает из себя эти 49 % плохого и обращает его в хорошее, учась постигать это плохое. Когда же он досконально усваивает уроки этого плохого, то обретает для себя еще одну житейскую мудрость и поднимается с уровня своего развития на следующую ступеньку.

На новом уровне все повторяется вновь. Он берет новое плохое, т. е. плохое более высокой ступени, что само по себе уже посложнее, повитиеватее и потруднее, и снова обращает его во благо. И это доброе дело также повышает его уровень развития. Таким образом, человек все время находится в пути. Святой знает, что мировое зло является вместе с тем и его злом. Превращая его в добро, он улучшает свой собственный мир.

Святой не ропщет на то, что ему приходится улучшать плохое, сделанное человечеством. Он не жалуется на то, что удел святых – спасать мир. Свой долг он воспринимает как личную потребность и смысл жизни. Эта деятельность дарует ему душевный покой.

Душевный покой – это уравновешенность, или, иными словами, совершенство, которое мы называем истинным благом и которое ищем. Мы постоянно путаем его с внешним, или кажущимся, благополучием, не сознавая того, что кто очень хороший внешне, тот очень плохой внутренне.

Святой – это такой человек, у которого внешне столько же хорошего, сколько и внутренне, и столько же плохого внешне, сколько и внутренне. В нем все распределено равномерно. Это и есть уравновешенность. Святой может в любой момент открыть свою душу и сказать: «Глядите, мне скрывать нечего. Я такой, какой есть».

Мы постоянно путаем уравновешенность со сдержанностью. Порядочность, воспитанность, вежливость, благонравность и т. д. являются сдержанностью. Сдержанность – это сокрытие в себе плохого и его внешнее приукрашивание, что в конечном итоге приводит к внутреннему надлому, а иначе говоря, к болезни.

Сдержанность есть насилие над собой, ненависть к самому себе. Уравновешенность есть любовь к себе и другим.

Когда человек рождается на этот свет, то он является для того, чтобы возвыситься, чтобы достойно подняться на своем жизненном пути. Если возвыситься не дано, тогда человек принижается. Однако речь не идет о падении подобно тому, как мы привыкли употреблять это слово применительно к экономическим спадам. Испуганный человек не понимает, что там, где он считает себя возвысившимся, на самом деле он принижен, а там, где он считает себя приниженным, на самом деле он возвысился.

Святого можно сравнить с объемной шахматной доской. Он извлекает из себя по очереди черные клетки, усваивает то хорошее, что имеется в данном плохом и чего он ранее не понимал, и благодаря этому черное становится белым. Кто понимает, тот любит и тот освобождается. Это под силу любому, стоит лишь захотеть. Вы скажете, что не умеете, не знаете, как это делается. Святой тоже не знает, когда берется за новое, но надеяться ему не на кого, и он научается уметь – либо погибает.