Стратагемы. Искусство побеждать любовью и сексом. - Ельцин Михаил Сергеевич. Страница 7
Картина вторая. ЛАРУНА
Это случилось неожиданно.
Том очень хотел спать. Весь день он разгружал брёвна из товарных вагонов, которые загнали в тупик на станции Терийоки. У него были ободраны в кровь пальцы. Но зато он заработал немного денег на жизнь. Очень хотелось спать.
Но бедняге не дали спать.
Не успел он закрыть глаза и погрузиться в отдых, как вдруг громкий хлопок вывел его из полусонного состояния.
Том приподнялся на постели.
Ничего не обнаружив, он вновь опустил голову на подушку.
И снова громкий хлопок заставил его вскочить.
Где-то неподалёку стреляли.
Том открыл створку окна и выглянул наружу. Он жил на первом этаже небольшого одноэтажного дома для рабочих, и обзор отсюда был небольшим. Глаз упирался в подобие изгороди, за которой был огород, а за огородом лес.
Солнце садилось, и его лучи освещали стволы сосен жёлтым светом.
За углом послышалась ругань, стуки и снова хлопок выстрела.
Затем раздался стон и топот убегающих по дороге ног.
Не одеваясь, как был в трусах, Том выскочил наружу.
За углом на дороге корчился мужчина. Грязный и окровавленный он протянул к Тому руку, зовя на помощь.
Он был не из местных. Здешних Том знал всех наперечёт.
Рядом с раненым валялся пистолет.
Том отбросил его ногой и наклонился над раненым.
«Я искал тебя, — хрипя, сказал незнакомец. — Меня послала ларуна. Эти мерзавцы отобрали у меня все деньги, которые предназначались для тебя. А потом они подстрелили меня. Прости, мне пора катапультироваться из этого мира…»
«Постой! — Том приподнял его голову. — Почему она не появилась сама?»
«Она сказала, что ты не будешь задавать вопросов, — прохрипел раненый. — Она сказала, что ты научился все вопросы решать сам. Выходит, что она обнаружила твою ошибку. Ты еще не можешь пересечь океан при свете дня…»
«Бред како-то! — пробормотал Том. — Какой океан?»
«Это не бред — затихающим голосом прошептал мужчина. — Так называется первая стратагема».
«Что это значит?» — в волнении спросил Том. От сна не осталось и следа.
«Это означает создать внешнюю ситуацию, которая постепенно становится привычной и хорошо знакомой. Когда испытуемый привыкнет к ситуации, можно неожиданно поставить перед ним проблему» — ответил раненый и затих.
Тело его обмякло, и Том опустил его голову на землю.
«Где же соседи? Неужели все затаились по углам? Неужели беда никого не касается?» — думал Том, оглядываясь по сторонам.
«Не надейся ни на кого, — прозвучал внутренний голос. — Действуй всегда сам, как считаешь нужным».
Том собрался было приподнять тело, но заметил, что с ним происходят какие-то странные изменения. Как будто его охватил какой-то бесцветный огонь и кремировал тело. Было видно даже, как колеблются предметы, расположенные за ним, как это бывает с настоящим костром, когда смотришь сквозь жар его пламени.
Том смотрел на это явление, как зачарованный.
Он видел, как вихрь времени молниеносно разлагает тело, и понял, что земной огонь — это модификация времени, которое в обычном режиме разрушает предметы незаметно, а в огне это время пожирает всё жадно и быстро.
Самовозгорание закончилось так же неожиданно, как и началось.
От пришельца не осталось даже кучки пепла.
Но жар вихря не опалил даже травинок, росших рядом с дорогой.
«Это называется „катапультироваться“!» — подумал Том и побрёл обратно.
Теперь ему было не до сна.
Ларуна предложила ему заочный вид образования.
В первом задании на дом он совершил ошибку.
Из ста возможностей не задать вопрос, решив его самому, одна осталась нерешённой, — и он задал вопрос пришельцу. И не один.
Это значило, что рубль не будет целым рублем, если в нем не хватает копейки. Этих копеечных вопросов у Тома оказалось несколько. Рубля не сложилось.
«Да, — раздумывал уставший Том, — эта ситуация целиком укладывалась в поставленную передо мной стратагему: „создать внешнюю ситуацию, которая постепенно становится привычной и хорошо знакомой. Когда наблюдаемый привыкнет к ситуации, можно неожиданно испытать его“».
Заочник снова вошел в дом. Огляделся. Кровать и тумбочка. Привычная солдатская обстановка. Ничего лишнего.
«Привычная! — поймал он себя на мысли. — И здесь тоже. Нельзя привыкать. Привычка ведет к привязанности. А привязанность — это не любовь. Кроме того, я ведь не могу всё время менять обстановку или ситуацию! Но не в обстановке заключалась главная задача, — размышлял он. — Задача была в том, чтобы не задавать вопросов — стараться своим умом решать их, не прибегая к готовым ответам. Именно это было привычной, ожидаемой ситуацией, поэтому ларуна создала неожиданную ситуацию. И я не выдержал экзамена».
«Когда ты вернёшься?» — вспомнил он свой вопрос и её ответ «Неожиданно!»
Том лёг на кровать и стал решать задачу в уме.
«Вот она и вернулась, — думал он. — В лице посредника. Но почему моя практика обходится такой высокой ценой? Ценой жизни! Тьфу, чёрт! Опять вопрос. Кстати о цене. Деньги, которые она передала. На пропитание что ли? Ну, вот, снова возник вопрос. Неужели я в уме не могу ставить вопросов?»
Неожиданно комната озарилась каким-то розовым светом.
«Какой красивый закат!» — восхищенно подумал Том, закрывая глаза.
Свет становился всё ярче и ярче. Но усталость сморила Тома, и он стал засыпать. Перед глазами поплыли привычные картины — брёвна, вагоны, рабочие. Одно из брёвен было очень большим, и Том примерялся, как бы его ловчее ухватить. Но оно оказалось очень лёгким и зашевелилось в его руках. Взглянув на бревно, Том обнаружил, что это вовсе не бревно. Он держал на руках Иду.
«Любишь свою работу?» — спросила она, прогибаясь всем телом.
«Какой странный сон», — подумал Том, и обхватил девушку покрепче.
Ида уцепилась руками ему за шею и села на руках, как ребенок. Она и вправду оказалась маленьким восьмилетним ребенком.
«Думаешь это сон? Если я у тебя в мыслях, разве это сон? Если твои мысли принимают форму образа, разве можно назвать их нереальными?» — заговорила она быстро-быстро. Том едва успевал улавливать смысл слов.
Брёвна ждали. Ида тоже ждала.
«Я появилась перед тобой в непривычном виде, — тебя это смущает?» — спрашивала Ида.
«Нет, Идочка, меня это не смущает»
«В следующий раз я могу появиться перед тобой в облике старухи. Или в облике мужчины, которого убили рядом с твоим домом. И ты должен будешь узнать меня всегда! Понял?»
«Да, И дочка моя!» — ответил Том, ставя её на ноги.
Привычные бревна исчезли. Исчезли и деньги, которые он должен был получить за разгрузку.
Вопросы лезли на стенку вагона, вылезали из-под колёс, вскакивали на тормоз Вестингауза, на автоматическую сцепку…
«А теперь сделаем разбор полетов, как говорят в авиации — строго сказала девочка. — Ты не воспользовался первой стратагемой, хотя знал её из теории буддийской философии. Что там говорится о привычках и привязанностях?
Ты должен дать правильный ответ, даже если тебя неожиданно разбудят!»
Вопросы, как бревна повалились в вагон, и Том должен был все их выбросить.
Он не мог спать и думать одновременно. Ум отдыхает. Если ум знает, то и ответ будет правильным.
«Привязанности являются одним из элементов 12-звенного Колеса взаимозависимого существования, — как на уроке отвечал спящий. — Поскольку в природе всё непостоянно, всё меняется, то после разрушения того, к чему человек привязался, человек испытывает страдания».
«Этого мало» — сделала замечание И дочка.
«Привязанность к людям оборачивается самыми тяжкими страданиями, — продолжал лежащий анаТом, — Страсть, то есть, жажда влечения к приятному наслаждению и половому удовлетворению обуславливает желание обладать искомым и привязанность того, кто желает получать наслаждение.
Но еще страшнее привязанность ума к бытию, ведущая к бесконечным перерождениям» — ответил Том.