Господи, научи нас молиться. Личная молитва по преданию святых отцов - Бунге Гавриил. Страница 3

То, что было от начала (1 Ин. 1: 1)

Постоянное возвращение к слову святых отцов коренится в смысле и сущности того, что самые древние свидетели апостольского времени, то есть само Священное Писание, называют «Преданием» (paradosis). Это понятие так же многозначно, как и отношение христиан к «традициям». Ценность Предания – в рамках Откровения – зависит, по сути своей, от его начала (arché) и от его соотношения с этим началом. Существуют «предания человеческие», не «восходящие» к Богу, хотя и они с определенным правом могут апеллировать к Нему, как в случае с разводом, санкционированным Законом Моисеевым. Но сначала (ap’archés) не было так (Мф. 19: 8), потому что Бог изначально соединил мужчину и женщину в нераздельное единство [6]. Христос отвергает такие человеческие предания, которые удаляют человека от исполнения подлинной воли Божией [7], ибо Он пришел, чтобы творить волю пославшего Его Отца [8], то есть ту «изначальную», подлинную волю, которую затемнил первородный грех со всеми его последствиями. В том и состоит отличие учеников Христовых, что они не следуют этим «преданиям старцев».

Однако иным выглядит отношение к Преданию, которое восходит к тому, «что было от начала», к заповеди, которую мы имели от начала (Ин. 2: 7), которую Христос заповедал Своим ученикам. Ее достоверно передали нам… бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова (Лк. 1:2), то есть апостолы, которые с начала Евангелия (Мк. 1:1), с крещения Иоаннова [9] и соединенного с ним явления Иисуса как Христа были с Ним (Ин. 15: 27).

Этих преданий, которым мы были научены, необходимо держаться (2 Фес. 2: 15, ср. 1 Кор. 11:2), если мы не хотим утратить общения с самим «началом». Нет никакого «другого Евангелия», кроме того, что было возвещено нам от начала, и даже если бы Ангел с неба (Гал. 1: 6 и след.) стал благовествовать что-то иное, это не было бы «Евангелием Христовым».

Сущность и смысл настоящего Предания состоит в том, чтобы иметь и сохранять общение со «свидетелями и служителями Слова» и через них с Тем, о Ком они несли свое свидетельство:

О том, что было от начала, Что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали, и что осязали руки наши, о Слове жизни… возвещаем вам, чтобы и вы имели общение с нами; а наше общение – с Отцем и Сыном Его, Иисусом Христом (1 Ин. 1: 1–3).

Это общение (koinonia) верующих между собой и с Богом есть то, что Писание называет Церковью и Телом Христовым. Оно обнимает всех «членов» этого Тела, живых и «усопших в Господе». И столь тесна связь членов этого Тела между собой и с самим Телом, что усопшие уже более не «отсохшие члены», ибо у Бога все живы (Лк. 20: 38).

Поэтому тот, кто хочет иметь «общение с Богом», не вправе оставить в стороне тех, кто до него удостоился такого общения! Веруя их «благовестию», тот, кто родился после них, вступает в это общение, в котором «свидетели и служители Слова» уже «с самого начала» – и навеки – остаются живыми. И потому истинная «Церковь Христова» есть лишь та Церковь, которая остается в живом и непрерывном общении с апостолами, на которых Господь основал Свою Церковь [10].

То, что было сказано относительно хранения доброго залога (2 Тим. 1:14) апостольского Предания, как оно было закреплено в апостольских писаниях, относится и к «изначальным, неписаным преданиям» [11], которые, хотя непосредственно и не содержатся в апостольских свидетельствах, отнюдь не в меньшей степени ведут происхождение от апостолов. «Писаные» или «неписаные», те и другие «имеют одинаковую силу для благочестия» [12].

Обе формы апостольского Предания обладают тем, что может быть названо «благодатью начала», ибо в них оформился «добрый залог», доверенный нам изначально. Позднее мы рассмотрим более подробно, в чем состоит это «неписаное Предание». Здесь же мы хотели бы прежде всего задаться вопросом о том, как сами отцы понимали свою верность «началам».

То же самое отношение, которое было у святителя Василия Великого к церковному Преданию своего времени, мы находим и у его ученика Евагрия Понтийского в отношении к духовному Преданию монашества. Вот что он писал монаху Евлогию, разъясняя отдельные вопросы духовной жизни:

«Не по делам праведности, которые мы бы сотворили (Тит. 3:5), достигли мы этого, но поскольку имеем пример здравого учения (2 Тим. 1: 14), слышанного нами от отцов, и были свидетелями некоторых их деяний.

Но все есть вышняя благодать, что даже грешникам, показуя козни соблазнителей, говорит: „что ты имеешь, чего бы не получил?"

И потому, принимая дар, мы должны благодарить дарителя, не приписывая себе славу чести и не скрывая дара. Поэтому благодать говорит: „А если получил, что хвалишься, как будто не получил? Вы уже обогатились, – говорит она, – вы, лишенные дел, вы, кто начали учить, уже пресытились“» [13].

Первая причина, по которой нельзя рассматривать самих себя как «учителей», состоит в необходимости смиренного признания того простого факта, что все мы – получающие. Те «отцы», на которых ссылается здесь Евагрий, – это, среди прочих, его собственные учителя: святой Макарий Великий и одноименный ему александриец [14], – через которых он пролагает связь к «первенцу анахоретов» Антонию Великому, а через него далее – к самим истокам монашества. В другом отрывке Евагрий идет еще дальше:

«Необходимо расспрашивать о путях, которыми правильно шествовали до нас монахи, и самим направляться по ним. Ибо в том, что они говорили и делали, можно найти много хорошего» [15].

«Пример здравого учения» отцов и «их прекрасные деяния» – вот образец – ибо и это значение имеет греческое слово hypotyposis, переводимое как «пример», – которому надлежит следовать! Именно по этой причине уже с самых ранних времен стали не только записывать «слова и деяния отцов», но и часто их цитировать. На Западе Бенедикт Нурсийский и не мыслил иначе, когда, помимо собственных «Правил для новоначальных», он отсылал к doctrinae sanctorum Patrum [16] как непременной норме для всех, кто стремится к совершенству [17].

И потому изучение святых отцов никогда не сможет оставаться для христиан просто наукой патрологией, которая вовсе не обязательно должна влиять на жизнь самого изучающего. Пример святых отцов, их слова и дела – прежде всего образец для подражания. Евагрий объясняет нам, на чем основано такое утверждение:

«Подобает тем, кто хочет идти по „пути“ Того, Кто сказал: Я есть Путь и Жизнь (Ин. 14: 6), учиться у тех, кто до нас прошли по этому пути, и беседовать с ними о том, что полезно, выслушивая от них то, что послужит нам в помощь, дабы не привнести чего-то чуждого нашему пути» [18].

Пренебрежение примером святых отцов, следование собственным путем таит в себе опасность «привнести что-то чуждое нашему пути», то есть то, что «абсолютно чуждо монашеской жизни» [19], что не было испытано и одобрено братьями, которые «предварили нас на правом пути» [20]. Кто поступает так, навлекает на себя опасность удалиться от «пути» отцов и даже вовсе «сбиться с путей нашего Искупителя» [21] и тем самым удалиться от Господа, Который прежде всего есть «Путь»! [22]