Хэдон из Древнего Опара - Фармер Филип Хосе. Страница 19

— Помни, хоть ты и король, что все, и короли и рабы, неминуемо окажутся здесь!

Затем, держа в одной руке корону, он шел вслед за оркестром, который громко играл военные марши. Хэдона сопровождали жрецы и жрицы, гвардейцы с копьями, гофмейстер королевы и его персонал, а также толпа любопытных.

Процессия шествовала по дороге; на всем пути победителя Игр радостно приветствовали зрители, некоторые восторженно осыпали его лепестками цветов. Хэдон почувствовал, как оцепенение его тает от тепла ликования. Оказавшись перед огромными воротами стены, окружающей Внутренний Город, он постучался в них короной, требуя от лица победителя Игр, чтобы их открыли. Ворота открылись, Хэдон вошел и вскоре уже поднимался по широким, крутым ступеням, которые вели в крепость. Наверху он вновь постучал и потребовал, чтобы его впустили. Ворота цитадели отворились.

Теперь герой стоял в огромном тронном зале с высоким куполообразным потолком и выкрикивал заранее установленные слова, которыми выражалась мысль о том, что Минруту следует оставить трон и позволить победителю Игр занять его рядом с верховной жрицей и королевой двух морей. Однако не предполагалось, что Минрут в тот же момент на самом деле оставит трон. Его роль состояла в признании права Хэдона на трон. До того, пока тремя днями позже не совершится свадебная церемония, Хэдон официально не являлся королем.

Минрут, улыбаясь, будто он в восторге от церемонии, ответил ему, и именно в тот миг Хэдон осознал, что все идет не по плану. Его насторожил полный ярости взгляд Авинет и застывшие, бледные лица придворных.

— С радостью, о Хэдон, я сойду с этого места, которое накладывает столь утомительное бремя обязанностей и славы, славы, в которой больше свинца, чем золота. И моя дочь желает, чтобы молодой и красивый мужчина, энергичный юноша правил вместе с ней и доставлял ей удовольствие, как она столь часто говорила мне.

Здесь он бросил ядовитый взгляд на Авинет, которая свирепо смотрела на него.

Но то, что хочу я, король, и то, что желает Ресу и Кхо, зачастую не одно и то же. И мы, смертные, должны покоряться словам, которые произносятся божествами.

Теперь о том, что ты, Хэдон, вне всякого сомнения, уже слышал. Недавно к нам сюда из Пустынных Земель, расположенных за горами Саарес, пришел человек. Это Хинокли, единственный оставшийся в живых член экспедиции, которую несколько лет назад я послал для исследования берегов великого моря, плещущегося за Пустынными Землями, на самом краю мира. В то время, как ты проявлял свою героическую доблесть в Играх, он пришел к нам, к моей дочери и ко мне. И он поведал о том мучительном путешествии, о людях, умерших от болезней, съеденных львами, ставшими жертвами нападения на них огромного животного с носом в виде рога, бокьулъикадета, от огромного с серыми клыками кампо, об утонувших. Но причиной гибели большинства участников той экспедиции послужили стрелы, которые пустили в ход дикие племена. Те стрелы, которыми пользуются наши враги, а мы не можем: Кхо запретила нам применять нам это оружие, что ставит наших людей в очень невыгодное положение.

— Будь осторожен, отец, — вставила Авинет. — Ты ступаешь на опасную почву!

— Я всего лишь говорю правду, — отреагировал Минрут. — Будь так, как могло бы быть, экспедиция достигла бы огромного моря, которое с севера окружает мир.

Он сделал паузу и громко произнес:

— А на его побережье они неожиданно встретили самого великого бога Саххиндара!

Хэдон почувствовал, как благоговение вытеснило в нем возникшую ярость. Саххиндар, Сероглазый Бог, Бог-Стрелец. Саххиндар, Бог растений, бронзы, самого времени. Саххиндар, изгнанный бог, лишенный милости сын Кхо. И люди видели его!

— Они не только видели его, но и говорили с ним! Они пали пред ним на колени и поклонялись ему, но он велел им встать и вести с ним себя запросто. И он вывел из расположенных вблизи деревьев троих людей, смертных, прятавшихся в зарослях. Среди них была высокая женщина такой красоты, что и помечтать нельзя, с золотыми волосами и глазами, как у богини, глазами цвета фиалки. Сначала наши люди подумали, что это сама Лахла, богиня луны, поскольку у Лахлы золотые волосы и фиалковые глаза, если можно верить словам жриц. Не правда ли, Хинокли, она была похожа на Лахлу?

Он заговорил с толстым низеньким человеком лет тридцати пяти, который стоял с краю толпы.

— Пусть меня поразит Сама Кхо, если я лгу! — воскликнул Хинокли пронзительным голосом.

Придворные вокруг отступили назад, но Хинокли стоял спокойно.

— А не было ли ее имя похоже на Лахлу? — спросил Минрут.

— Она говорит на непонятном языке, О Король Королей, — отвечал Хинокли. — Ее язык звучит чудно. Но на мой слух ее имя звучит как Лалила.

— Лалила, — произнес Минрут. — Луна в новой фазе на нашем языке, хотя она сказала, что на ее языке это означает что-то другое. Красавица заявила, что никакая она не богиня. Но известно, что боги и богини лгут, когда спускаются вниз к смертным. В любом случае, богиня она или просто женщина, она признавала Саххиндара своим господином. Это правда, Хинокли?

— Это правда, О Король Королей.

— Тогда она не богиня, Отец, — сказала Авинет. — Ни одна богиня не склонит свою голову перед простым богом.

Минрут, с исказившимся лицом, вскричал:

— Все меняется! И я считаю важным, что эта женщина дьявольской красоты является луной в новой фазе. Ее имя, возможно, — предзнаменование. В любом случае, эту женщину сопровождали двое других людей — ее ребенок, дочь с такими же золотыми волосами и глазами цвета фиалки, как у матери, и человечек по имени Пага.

— Прошу прощения, господин, его имя — Паг, — сказал Хинокли.

— Я так и сказал, Пага, — отрезал Минрут.

Хинокли пожал плечами, а Хэдон, который бегло говорил на нескольких языках, все понял. Язык кхокарсан не имел слогов, оканчивающихся на —г, а потому обычно кхокарсане произносили имя в соответствии с правилами своего родного языка. У них также отсутствовал и такой слог, как —па; открытые слоги, начинающиеся на п-, ограничивались слогами пе, пи, пое. Но такой слог кхокарсанам было легче призносить.

— Этот Пага — одноглазый калека, второй глаз ему выбила камнем какая-то женщина со сволочным нравом, — продолжал Минрут, поглядывая на свою дочь, чтобы уловить ее реакцию. Авинет только хмурилась.

— С собой он нес огромных размеров топор, изготовленный из какого-то железа, которое значительно прочнее любого известного нам. Пага говорит, что это изделие, сделанное из упавшей звезды, которой он придал форму топора, предназначалось для героя по имени Ви. Этого Ви сейчас уже нет в живых, но он являлся отцом ребенка, чье имя звучит как Абет. Перед своей смертью он передал топор Паге и велел ему хранить его при себе до тех пор, пока тот не встретит человека, достойного такого дара. Но топор…

— Не отклоняйся от сути, отец, — резко оборвала его Авинет.

— Мы не должны сердить верховную жрицу Кхо, — промолвил Минрут, закатывая глаза. — Очень хорошо. Сам Саххиндар приказал моим людям взять Лалилу, дитя Абет и Пагу в этот город. Саххиндар велел, под страхом страшного наказания, хорошо заботиться о них и проследить за тем, чтобы их приняли как почетных гостей. Он не смог прийти с ними, поскольку у него дела повсюду, но что за дела — он не сообщил. Но Саххиндар обещал когда-нибудь прибыть сюда, чтобы убедиться в том, что Лалила и остальные были приняты с почетом. Когда это случится, он не сказал. Но боги выполняют свои обещания.

— А как же, — громко задала вопрос Авинет, — запрет Кхо? Осмелится ли Саххиндар вернуться на землю, откуда сына изгнала его великая мать?

— Саххиндар сказал, что ему ничего не известно о подобном запрете, — с явным удовольствием сообщил Минрут. — Итак, видимо, жрицы сказали нам неправду.

Авинет насторожилась:

— Осторожно, отец!

— Минрут продолжал:

— Или, что наиболее вероятно, они неправильно поняли предсказателей. А, может быть, Кхо, будучи женщиной, передумала. Она смягчилась и не имеет ничего против того, что ее сын ходит среди людей, которым он преподнес столь грандиозные дары во времена наших древних предков.