Три цвета крови - Абдуллаев Чингиз Акифович. Страница 15

Усаживаясь, он уловил легкий аромат духов. «Долче Вита», новая коллекция фирмы «Кристиан Диор». Он присутствовал на презентации в Париже в начале года. Обычно сразу готовили и продавали не более ста флаконов. А уже затем, апробированная на постоянных клиентах и почитателях, парфюмерия расходилась большими партиями по всему миру. Неужели эта молодая женщина относилась к числу таких клиентов? Он чуть повернул голову. Она стояла в легком светлом платье, задумчиво постукивая пальцами по столу.

Он отметил ее вытянутые скулы, большие раскосые глаза, стройную фигуру, изящный нос с горбинкой. Она была по-настоящему красивой. Миниатюрные черты, ровный носик и правильные четкие линии лица могут сделать любую девушку привлекательной, но по-настоящему красивой может быть женщина с непропорциональной симметрией лица и этим сразу привлекающая к себе внимание.

Конечно, природа может ошибиться, и чуть более крупный нос или очень большие глаза могут превратить несимметричное лицо женщины в очень неприятную маску, но, если природа решает установить гармонию в общей несимметричности, то получается весьма кстати. Ведь трудно не признать, что Софи Лорен с ее непропорциональными чертами лица, крупным носом, удлиненными скулами также необыкновенно красива и сразу привлекает к себе внимание окружающих. Собственно, так происходит и с любой по-настоящему красивой женщиной. От прихрамывающей Мерилин Монро, чья походка стала символом сексуальности, до вытянутой дылды Клаудии Шиффер, ставшей воплощением европейской красоты в начале девяностых.

Женщина, стоявшая рядом с Дронго, была действительно красива. Ее несимметричное лицо привлекало внимание внутренней гармонией. Чуть подумав, она бросила в круг несколько жетонов, сделав довольно крупную ставку. Крупье раздавал карты. Женщине выпало шестнадцать очков. Подумав, она попросила еще одну карту, и крупье открыл четверку. Дронго получил восемнадцать. Сидевшие рядом двое мужчин получили девятнадцать и семнадцать соответственно. Крупье начал метать карты самому себе, и здесь выпало двадцать одно очко. Женщина чуть усмехнулась, усаживаясь рядом с Дронго. Он снова посмотрел на нее. Она действительно была красива.

Перлов по-прежнему играл в рулетку. Женщина начала ставить на кон довольно крупные суммы. В какой-то момент ей снова выпало шестнадцать очков. Двое других игроков вышли из игры, получив перебор. Дронго имел одну семерку, когда ему выпала тройка. При таком раскладе можно ожидать неплохого результата. На третьей карте выпала двойка. Он попросил еще одну. Снова двойка. Женщина чуть взглянула на него. Крупье спросил:

– Еще карту, сэр?

– Да, – сказал Дронго, и вокруг зашумели.

На этот раз выпала четверка. Вокруг загалдели. Женщина улыбнулась. Крупье начал метать себе карты и на шестнадцати очках решил рискнуть. Но третьей картой ему выпал король, и он собрал свои карты, отдавая выигрыш женщине и Дронго.

– Благодарю, – сказала женщина по-английски, посмотрев на Дронго более внимательно.

Перлов по-прежнему играл в рулетку.

– Не за что, – ответил Дронго, улыбнувшись.

В зал вошел Пискунов. Видимо, он был небольшой любитель азартных игр, почти не играл, а только смотрел на охваченных азартной лихорадкой людей. В отличие от Перлова он все время поглядывал на часы. Очевидно, встреча была назначена на определенный час, и Пискунов боялся, что Перлов, увлеченный, может забыть о ней.

Дронго продолжал играть. Один из партнеров встал – ему нужно было выйти из-за стола, Дронго подвинулся, пропуская его, и невольно тронул плечом незнакомку, сидевшую рядом. И вдруг заметил, как хищно дрогнули ноздри женщины. Очевидно, его парфюм действовал возбуждающе. Дронго был постоянен и редко менял свой любимый «Фаренгейт», хотя ценил и достоинства «Паша Картье», «Обсесьон», «Давыдофф», «Пако Рабан», «Босс». А в последнее время пристрастился к «Энтернити» знаменитого американского дизайнера Кельвина Клайна. Но то был как бы домашний запах, парфюм, который он применял лишь дома. А постоянный, «Фаренгейт», был единственной и давней страстью, оставшейся в наследство от погибшего много лет назад друга, который впервые обнаружил в Париже этот вызывающий восторг аромат от «Кристиана Диора» и привез его в Москву. Женщина внимательно посмотрела на него. И увеличила ставку.

Пискунов, болтавшийся без дела, опять взглянул на часы. Подойдя к одному из игральных аппаратов, он опустил несколько монет, лениво дергая ручку автомата. Первый раз, второй, третий. На пятый или седьмой раз ему повезло. И многие из его соседей обернулись на громкий звон жетонов, рассыпающихся на специальную подставку. Пискунов смутился. Он играл не для того, чтобы выиграть. И вместо того, чтобы забрать приз, он начал вкладывать жетоны в аппарат, пытаясь убить время.

Крупье закончил игру и начал перетасовывать карты по новой. В наступившем перерыве женщина по-немецки попросила томатного сока с лимоном. Дронго вскинул брови. Он тоже любил томатный сок с лимоном. Подозвав официанта, он попросил принести и ему томатный сок с лимоном. Женщина повернулась к нему в третий раз. Теперь она действительно улыбалась. Он пожал плечами, и в этот момент Пискунов, быстро сунув оставшиеся жетоны в карман, подошел к Перлову и что-то быстро сказал ему.

Перлов, недовольно посмотрев на часы, что-то пробормотал, но прекратил игру, собирая жетоны со стола. Затем он направился к выходу, даже не обменяв их, – видимо, он надеялся вернуться. Дронго дожидался, пока крупье начнет игру. И лишь тогда посмотрел на часы и, пробормотав извинение, адресованное скорее женщине, чем крупье, покинул столик. Уходя, он еще раз обернулся. На этот раз женщина смотрела ему вслед. Возникающая близость между мужчиной и женщиной часто определяется некими флюидами, исходящими от них. Они оба как бы чувствуют это явственное приближение Эроса, соединяющее их в некое единое энергетическое поле.

Один взгляд, одно движение руки, одно прикосновение может оказаться роковым, растапливая лед взаимного отчуждения. И последний взгляд Дронго, который он бросил в зал, выходя из казино, был именно таким взглядом сожаления и вызова. Нечто подобное он успел увидеть и в брошенном вслед ему взгляде женщины.

Когда Дронго вошел в сюит, его помощники уже обеспечивали связь с номером Перлова. Забраев включил камеру, наблюдая, а Потапов посылал регулярные сигналы на кварцевый подавитель, разрушая импульсы детектора, чтобы прослушать беседу Перлова.

Перлов был в номере один. Через некоторое время туда вошел Пискунов, кивнув Перлову, он подошел к столу, в руках у него что-то блеснуло. Забраев резко махнул рукой, и Потапов отключил кварцевый подавитель. Через полминуты Пискунов выпрямился, что-то сказав Перлову.

– Включай, – приказал Дронго, и Потапов включил подавитель детектора. Оба посмотрели на часы.

– Надеюсь, они позвонят вовремя, – произнес Пискунов. Голос был слышен достаточно четко, магнитофон записывал разговор.

– С ними все будет в порядке, – лениво отозвался Перлов, – чего ты волнуешься? И меня раньше времени оторвал от игры.

– Нам еще нужно позвонить в Стамбул, – напомнил Пискунов.

Дронго нахмурился. При чем тут Стамбул? И кто должен позвонить в номер к Перлову? Может быть, это будет звонок из Москвы?

– А ты много выиграл? – спросил Перлов.

– Немного, – раздраженно отозвался Пискунов, поправляя очки. И снова посмотрел на часы.

– А здорово мы тех ребят обманули во Франкфурте, – вспомнив, заулыбался Перлов, – эти дураки поверили, что я так сильно напился, что готов храпеть до двух часов дня.

Пискунов ничего не ответил. Забраев поежился. Дронго, понимая его состояние, ничего не сказал. Ровно через минуту раздался резкий телефонный звонок. Перлов быстро поднял трубку.

Дронго надел наушники.

– Это ты, Перлов? – услышали они незнакомый голос.

– Да. Сижу в номере, – соврал связной, – жду твоего звонка.

– Передай нашим партнерам, что все будет в порядке. Мы устроим обоих людей туда, куда они хотели. Одного уже устроили, и второго устроим. Пусть деньги перешлют в Лондон. Они знают счет.