Три цвета крови - Абдуллаев Чингиз Акифович. Страница 20

Количество роскошных машин уже превосходит всякое воображение. Даже в центре Лондона или Парижа их число не превосходит число подобных автомобилей в центре Баку. Город стремительно развивается. Возводятся гигантские супермаркеты, открываются фешенебельные магазины, появляются представительства новых зарубежных банков.

А на другом полюсе – миллион беженцев, лишившихся крова и жилья из-за войны в Карабахе, потерянные двадцать процентов территории страны, солдаты, умирающие от голода и вшей в окопах у разграничительных линий. И нищие инвалиды, в чьих глазах страх непонимания и растерянность от бешеного напора жизни.

Этот город – последняя горячая точка в мире, последнее прибежище авантюристов и безумцев всех мастей. Здесь можно сделать себе состояние и стать обладателем миллиардов, подобно Ротшильду или Нобелю. А можно проиграть все, доверившись недобросовестному партнеру или еще менее добросовестному банку. Этот город словно живет своей отдельной жизнью, в котором уже нет места его прежним жителям.

Но они все еще существуют. После январских событий девяностого года, когда пролившаяся кровь навсегда изменила этнический облик города, в нем не стало сотен тысяч армян, некогда составлявших вторую по численности общину. После распада страны начался отток и другой, не менее представительной общины, – еврейской. И, наконец, в период правления Народного фронта город начали покидать русские и даже азербайджанцы.

Все изменилось после девяносто третьего года, когда обретение относительной стабильности позволило наконец начать переговоры по нефтяным контрактам, остановить военные действия, покончить с агрессивной преступностью, и это сделало город привлекательным для тысяч гостей, прибывающих ежедневно, среди которых начали попадаться и бывшие горожане, эмигрировавшие в Израиль или Америку, переехавшие в Россию или на Украину.

Груодис благополучно прошел пограничный и таможенный контроль. Его должны были встречать, но, едва он вышел из зала для прибывающих гостей, к нему бросились десятки молодых мужчин, предлагая на нескольких языках подвезти до города. Сквозь толпу с трудом протиснулся Энвер.

– Добрый день! – сказал он по-немецки. – Идемте к машине.

Энвер, среднего роста, черноволосый, с короткими, аккуратно подстриженными усиками, внешне ничем не отличался от стоявших вокруг мужчин. Но те каким-то неведомым бывшим, «советским» чутьем признавали в нем иностранца.

Они вышли на стоянку автомобилей, прошли к темно-синему «Фиату». Сели.

– Как дела? – спросил Груодис, усевшись в машину.

– Хорошо, – улыбнулся Энвер, – груз прибыл. Мы его получили.

– С таможней никаких проблем не было?

– Ну что вы, – засмеялся Энвер, – там все куплено. Достаточно заплатить энную сумму и можно перевозить хоть линкор. Главное – деньги.

– Вы все получили?

– Конечно. Я проверял. Никита тоже проверял. Не беспокойтесь.

– Где Никита?

– У меня на квартире живет. Я в городе две квартиры снимаю. Одну ему и Мирославу отдал.

– Сегодня уже восьмое число, – напомнил Груодис, – успеете все собрать до двенадцатого?

– У нас все готово. Никита говорил, что завтра проверит все в последний раз.

– Как насчет визита Шеварднадзе? Не отменили? Ничего не слышали?

– Нет. Я звонил в Тбилиси Вахтангу. Он говорит, что Шеварднадзе должен двенадцатого утром лететь в Баку. На всякий случай я проверил еще раз здесь, в Баку.

– Каким образом? – не понял Груодис.

– Посол Грузии в Азербайджане Георгий Чантурия одновременно является президентом нефтяной компании Грузии. Он все время в разъездах, выполняет личные поручения Шеварднадзе. А вместо него здесь находится их посланник – Зураб Гумбаридзе. Я поехал в посольство якобы просить визу для транзитной поездки через Грузию. И сказал, что хотел бы встретиться с послом. Мне объяснили, что посол будет двенадцатого, но принять меня сможет лишь четырнадцатого. Значит, все в порядке. Чантурия обязательно будет в Баку во время визита Эдуарда Шеварднадзе в Азербайджан.

– Хорошо, – одобрил Груодис, – это ты неплохо придумал. Как с приглашением на банкет?

– Все нормально, – уверенно сказал Энвер, – их будут готовить и рассылать одиннадцатого числа. На приглашении обязательно должна стоять печать аппарата президента. Списки приглашенных не меняются. Мы наметили три кандидатуры. Мирослав занимается всеми тремя. В последний момент выбираем того, кто нам больше подходит.

– Тебе сказали, что прилетит еще один человек? – вспомнил Груодис.

– Да. Но не сказали, кто и когда.

– Одиннадцатого. Самолетом из Москвы. Я сам приеду в аэропорт, чтобы встретить его. Где ты мне приготовил жилье? Ты помнишь, что это не должна быть общая квартира с Никитой и Мирославом?

– Помню, – кивнул Энвер, – для вас я уже снял отдельную квартиру в центре города. Она на втором этаже, с отдельным входом. Ключи только у меня.

– Вход с улицы?

– Нет, со двора.

– Очень хорошо. – Груодис посмотрел на часы. – Какая здесь разница во времени?

– С Лондоном три часа. А с Европой два. Летнее время действует.

Они проехали по мосту, рядом с которым стоял автомобиль ГАИ.

– Тот самый мост, – негромко сообщил Энвер.

– Какой мост? – не понял Груодис.

– Тот самый мост, где хотели взорвать президента, – пояснил Энвер.

Груодис оглянулся. Мост остался позади.

– Значит, не судьба, – негромко сказал он. – Может, она хранила его для этого случая? Ты как думаешь?

– Не знаю, – хмуро отозвался Энвер, – здесь говорят, что слухи даже по воздуху передаются. И, судя по всему, они уже что-то подозревают. По-моему, за нашим другом в милиции уже следят. Я не хотел вам говорить, чтобы не огорчать.

– Это даже хорошо, – вдруг усмехнулся Груодис неизвестно чему.

Энвер взглянул на него и прибавил скорость. Машина въезжала в город.

Глава 14

Из Стамбула он сразу полетел в Москву. Полученные сообщения нужно было осмыслить и проанализировать, прежде чем принимать конкретное решение. На следующий день он встретился с Жернаковым. Генерал ФСБ был недоволен и не скрывал этого. Вместе с ними в кабинете находился Савельев.

– Странная у вас получилась командировка, – говорил генерал. – Сначала от вашего наблюдения уходит связной мафии. Потом, с нашей помощью, вы снова его находите. И непонятно почему создаете для него условия, чтобы он ушел вместе с очень опасным Корсуновым и со всем грузом. Да вдобавок еще убирают у вас на глазах единственного свидетеля – подполковника Пискунова. И, наконец, вы летите в Стамбул и устраиваете там самый настоящий бардак, подставляя Галинского. Объясните в чем дело?

В ответ Дронго чуть улыбнулся.

– Не вижу ничего смешного, – нервно заметил Жернаков.

– Я вспомнил, что по-турецки «бардак» – это бокал, – ответил Дронго, – но дело не в этом. В Бад-Хомбурге все получилось несколько иначе. Вы действительно помогли нам вычислить Перлова, но только потому, что все решало время, а я должен был вычислить его достаточно быстро. Пискунова убили не они. Я был в номере, когда убийца стрелял в нас обоих. Это не мог быть Корсунов. И это был не Перлов. Я пока не уверен, кто это мог быть, но мне кажется, в группе Груодиса есть еще бывшие офицеры КГБ, о которых мы не знаем.

– Чем выдумывать несуществующих офицеров КГБ, вы бы лучше Пискунова уберегли, – желчно проговорил генерал.

– Согласен. Судя по всему, это был единственный относительно порядочный человек во всей компании. Просто несчастный человек. Из КГБ выгнали, с женой развелся, работы не было. А Груодис знал, какой Пискунов профессионал, вот и привлек его для работы.

– А Галинский, который теперь по вашей милости будет еще сидеть шесть месяцев в турецкой тюрьме, тоже несчастный человек?

– Нет, это настоящий сукин сын, которого вы можете потребовать выдать. За ним можно найти много «хвостов».

– Как-нибудь мы об этом сами позаботимся, – отмахнулся генерал, – главная задача сегодня – найти и ликвидировать группу Груодиса. Вот Савельев может кое-что рассказать.