Три цвета крови - Абдуллаев Чингиз Акифович. Страница 56

– Там двое бандитов. – Она опять встревожилась.

– Ничего. Вы войдите и позовите одного из них. Скажите, что требуется его помощь для переноски раненого, которому стало хуже. Вы меня поняли?

– Кажется, да.

– И когда будете выходить из кабины, возьмите резко влево. Только не перепутайте, резко влево. Вы меня поняли?

Женщина кивнула, и они прошли к кабине экипажа. Она несмело постучала в дверь и вошла, не дожидаясь разрешения.

– Что нужно? – спросил один из террористов, глядя на врача.

– Нужно помочь перенести раненого, – попросила она.

– Я пойду, – вызвался второй, – ты оставайся здесь.

Женщина вышла из кабины и резко взяла влево, несколько поторопившись. Идущий следом террорист был лучше других подготовлен к такого рода неожиданностям. Именно поэтому удар Дронго рукояткой пистолета не имел успеха. Террорист успел увернуться. Дверь в кабину захлопнулась. Обернувшийся террорист поднял пистолет, но Дронго навалился на него всем телом. Оба покатились на пол. Пистолет самого Дронго отлетел в сторону. Дронго почувствовал, что имеет дело с очень опытным противником. В этот момент дверь открылась, и второй террорист с перекошенным лицом дал длинную автоматную очередь по салону. Одно из стекол от прямого попадания пули лопнуло, и в салон ворвался морозный воздух. Самолет чуть накренился, и Дронго ногой захлопнул дверь, ударив ею по покатившемуся в сторону второму террористу. Затем, вложив все силы, нанес ему несколько ударов. Тот замер, тяжело дыша. И в этот момент дверь снова открылась, и в уже наступившем холоде второй террорист снова поднял свой автомат. Но неожиданно услышал выстрел. Он именно услышал его, потому что боли почти не почувствовал. Только резкий толчок. Поднявшая пистолет женщина-врач выстрелила в него почти в упор.

Дронго еще раз сильно ударил обмякшего соперника и поднялся на ноги, тяжело дыша. Самолет резко шел вниз. Он схватился за дверцу, вваливаясь в кабину летчиков.

– Куда курс? – спросил по-английски.

– На Багдад, – крикнул пилот, – но у нас произошла разгерметизация. Придется садиться здесь.

– Где мы летим сейчас?

– Над Ираном. Скоро будем над ирано-иракской границей.

– Садитесь, – показал Дронго вниз, – обязательно садитесь.

Уже когда не вернулся один из людей Матюхина, Груодис насторожился. Когда прошла минута, он поднялся и осторожно прошел к салону бизнес-класса. Там на полу лежал посланный им человек. Тело Купчи он увидел на сиденье. И не увидел раненого. Понадобилось мгновение, чтобы все понять. Дронго перехитрил его в последний раз.

Груодис повернул обратно. Ворвался во второй салон, где сидела Инга и лежали парашюты.

– Быстрее! – закричал Груодис, показывая в сторону переднего салона. – Там Дронго.

В этот момент они почувствовали, как холодный ветер врывается в салон лайнера. Стюардессы в панике закричали.

– Уходим через багажное отделение, – крикнул Груодис. – Надевай парашют и бери деньги.

– А как остальные? Как Мирослав, Никита? – спросила Инга.

– Уходим, – разозлился Груодис, – там нет никакого Никиты. Это подставка, блеф, обман.

Он толкнул женщину назад, к парашютам, не забыв взять чемодан с деньгами. Второй подняла Инга.

Дронго, с трудом держась на ногах, почти дополз до врача.

– Спасибо вам! – закричал он. – Надеюсь, мы еще с вами отметим нашу поездку.

Женщина закрыла глаза. Воспоминание об этом выстреле она теперь сохранит на всю жизнь.

Дронго пошел к другому салону. Осторожно выглянул. Там были только стюардессы и бортпроводник, лица у всех были белее полотна.

– Где они? – спросил Дронго.

Одна из стюардесс показала рукой в конец самолета.

– Они надели парашюты и взяли деньги, – добавил бортпроводник.

– Передайте капитану, чтобы садился немедленно, – попросил Дронго, надевая один из парашютов.

Затем он ввалился через заднюю дверь в багажное отделение. Люк был раскрыт, и Груодис уже готовился прыгнуть. Увидев Дронго, он захрипел от ярости, поднял свой пистолет. Дронго спрятался за дверной выступ. Два выстрела ни к чему не привели. Груодис подождал, пока прыгнет Инга, и, сделав еще один выстрел в сторону назойливого преследователя, прыгнул следом. Дронго, не раздумывая, прыгнул вслед за ним.

– Господи, – прошептал Дронго, – как я не люблю самолеты и высоту.

Лайнер с ревом шел на снижение. Черными точками кружились Груодис и его спутница. Дронго закрыл глаза. Он прыгал с парашютом последний раз много лет назад. И помнил еще те достаточно неприятные ощущения.

Внизу раскрылся один из парашютов, и Дронго, выждав еще немного, чтобы гарантировать точность приземления, раскрыл свой. Груодис спускался совсем близко, можно было видеть выражение его лица. Он что-то кричал, потрясая рукой. Стрелять он не мог, в правой руке был тяжелый чемодан.

Местность под ним была неровная, с высокими холмами, и он, приземлившись в лощине, потерял из вида два других парашюта. Отцепив свой парашют, он бросился в ту сторону, где вроде бы мелькнул белый купол. И почти сразу услышал выстрел в свою сторону. И уже в падении сам выстрелил несколько раз. А потом была долгая тишина.

Не понимая, что происходит, Дронго встал и осторожно пошел на звук. Слышалось какое-то завывание. Сомнений не было, кто-то громко кричал. Он осторожно подошел ближе. Рядом со стоявшим на коленях Груодисом валялся пистолет. На камнях лежало тело молодой женщины. Той самой, которую Дронго видел в Бад-Хомбурге. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что именно произошло. Ее парашют зацепился за высокое дерево, и она, неудачно приземлившись, ударилась головой о камни. Очевидно, сказалась неловкая координация, неизбежная при таком тяжелом грузе, как чемодан с деньгами. От виска тянулась густая черная струйка крови. Женщина была мертва. Рядом выл от горя Груодис. Он даже не посмотрел в сторону Дронго. Он даже не стал поднимать оружия. Просто сидел и кричал от боли.

Было достаточно светло. Стояла полная луна и сияли звезды, кажется, высыпавшие сегодня, чтобы увидеть эту ужасную картину. Один из чемоданов тоже упал на камни, раскрылся от удара, и теперь легкий ветерок лениво перебирал пачки денег, словно решая, что с ними делать.

Горе было настолько страшным и неподдельным, что Дронго опустился рядом. Просто сидел и молчал. Так они и просидели почти пять часов. А когда наступил рассвет, как-то разом постаревший, поникший Груодис встал, чтобы вырыть могилу. Дронго начал помогать ему. Может, он вспомнил о Натали. Или просто был потрясен горем этого человека. Груодис не сказал ни слова, но не стал отвергать помощь Дронго.

Вдвоем руками и ножами они вырыли могилу для Инги Струмилиной и бережно опустили в нее погибшую. А потом тщательно выровняли землю и еще долго носили камни, чтобы соорудить достаточно высокий холм. Было девять часов утра, когда они наконец закончили. И оцепеневший Груодис кивнул, словно расставаясь с прошлым.

– Куда мне идти? – спросил он у Дронго.

Тот стоял и молчал. Потом, ни слова не говоря, пошел собирать деньги из первого чемодана. Принес, поставил оба чемодана рядом. И вдруг услышал, как за его спиной раздался характерный звук передернутого затвора пистолета. Он медленно обернулся. Груодис держал пистолет в руках, словно раздумывая, что ему делать. Оружие было направлено не в сторону Дронго, нет. Для ненависти у Груодиса уже не было сил. Он быстро приставил пистолет к виску, и в этот момент в падении Дронго выбил у него оружие. Груодис ошеломленно посмотрел на него.

– Зачем? – спросил он.

– Это самое легкое, что можно сделать, – честно ответил Дронго.

И тогда Груодис беззвучно заплакал.

– Все, – сказал он, – у меня отняли все. Родину, страну, работу, семью, любимую женщину. Мне не оставили ничего. Ничего.

– Ты мог бы вернуться в Литву, – сказал Дронго.

Груодис покачал головой:

– Они меня не пускают обратно, – ответил он с какой-то жалкой детской улыбкой, – говорят, что им не нужен бывший чекист. У меня больше нет моей страны. Я везде чужой. И в Москве, и в Вильнюсе.