Смех сфинкса. Танец обсидиановой бабочки - Мусатова Лиана. Страница 19

– Во времена правления Хатшепсут здесь было прекрасно. Египет был на апогее своего расцвета. Он достиг небывалого могущества. Покоренные народы везли сюда благовония, вина, кожу, слоновую кость. Соседняя Нубия просто-таки засыпала Египет золотом. Это величие было создано по желанию ее величества женщины-фараона Хатшепсут, – Захи окинул взглядом то, что осталось от величия. – Через несколько лет после смерти Хатшепсут ее преемник Тутмос III уже где-то в середине срока своего правления стал рьяно уничтожать все, что говорило о царствовании «фараона Мааткара». Это имя она себе взяла еще при жизни отца. Почему Тутмос III не сделал это сразу же после восхождения на трон, остается загадкой. Он приказал построить стену в зале ее отца в Карнаке, вокруг ее обелисков, которая закрыла имя царицы и сведения о том, что она воздвигла их. На стенах ступенчатого храма были уничтожены и ее имя, и ее изображения. В Абидосе, в храме Сети I, в списке фараонов нет ни ее имени, ни имени Эхнатона. Но вот ирония, как ни старались современники изъять их имена из хроник, они стали самыми известными у потомков.

Кстати, в эпоху царствования Хатшепсут был очень распространён салат – прародитель распространённого у русских салата «оливье». Он и сейчас известен под названием «Салат по-египетски».

– Я всегда его делаю к столу на Новый год, – похвалилась Лия. – Мелко нарезанные кусочки отварной курятины смешиваются с зелёным горошком и отварной морковью, натёртой на крупной тёрке. Только я ещё майонез добавляю для остроты. Давно знала, что он египетский, но не знала, что его любила Хатшепсут. Теперь буду называть «Салат от Хатшепсут».

– Россия с Египтом породнилась не только салатом. Как вы думаете, откуда идёт исконно русское, как считается, пьянство на Новый год?

– Неужели тоже из Египта? – воскликнуло сразу несколько голосов. – Ну, нет! Это наше! Русское!

– Из Египта. Во всём мире до недавнего прошлого считали, что переедать и перепивать в ночь под этот праздник русская традиция, а оказалось, что корнями она уходит в Египет. Стало известно, что опять-таки во времена царствования Хатшепсут пьяная встреча первого дня года продолжалась и растягивалась на целый месяц.

– Ну, у нас месяц не пьют, – возразил Саша, а поразмыслив, добавил: – но праздники до половины января идут друг за другом. Действительно… а я никогда не задумывался над этим. А почему так?

– У египтян были на то веские причины. Существовала легенда, что однажды богиня войны и палящего солнца Сехмет решила погубить всё человечество, наслав на него болезни. Она обладала таким даром. Но бог солнца Ра не позволил ей осуществить свой коварный план, напоив до такого состояния, что она забыла о своих намерениях. В честь этого египтяне отмечают первый день нового года, как день спасения человечества, напиваясь до беспамятства.

– А чем они напивались? У них же не было русской водки и шампанского, из которого мы делаем коктейль «Огни Москвы»? – спросил один из туристов.

Все засмеялись, зная последствия этой гремучей смеси.

– Египтяне умели варить очень крепкое пиво ещё в древние времена.

– Вот не знал, – посетовал Пьер, – ведь считается, что это национальный напиток чехов и немцев. А у нас пьют вино, причём соответствующее определённой закуске. На столе всегда есть устрицы, омары, но без жаренной индейки не обходится ни один Новый год.

– Как у нас – без шампанского! – воскликнула Лия.

– А откуда к вам пришло оно, знаешь? – спросил Захи.

– Считается – из Голландии. Пётр Первый многое перенял у них, и этот обычай пить игристое, встречая Новый год, тоже. А вот Сталин ввёл традицию пить его под бой курантов. И это так романтично, величественно и торжественно: неповторимый звон Родины – древней земли мужественных и сильных, отстоявших во все века и во всех сражениях право жить на ней предков – и бурлящее игристое, переменчивое, как сама жизнь, искрящееся золотистыми брызгами нашего светлого будущего. Я с юности, когда появилось телевидение, ожидала этого момента. Праздник начинался уже с обретения вожделенной зелёной бутылки с чёрно-золотистой этикеткой.

– Ну, и где это наше светлое будущее?

– Там, куда мы его послали, – коротко ответила Лия спросившей и продолжала: – Сталин издал распоряжение о производстве «Советского шампанского». В Артёмовске, это недалеко от Донецка, был построен завод шампанских вин. Я на нём на экскурсии была… Боже, как всё переплелось в этом мире… и не такие мы уж разные. Я сейчас подумала, что планета – большая коммунальная квартира, а мы – соседи, получившие отдельные, возгордившиеся, опустившиеся до чванства, мести и ненависти друг к другу, вспоминающие мелкие обиды и забывшие золотые правила общежития, непреложные правила выживания в коммуналке.

Все притихли и призадумались. Как неожиданно эта древняя женщина-фараон связала вечность и современность. Как будто она знала, что придут далёкие потомки и через её храмы, обелиски, статуи и скрижали соединят, казалось бы, несоединимое и сделают выводы. Каждый воспринимал по-своему открывшуюся информацию, и каждый, естественно, делал свои выводы, согласно уму и мировоззрению. Захи это понимал, и только выдержав паузу, продолжил экскурсию дальше:

– Тутмос III не разрушил ее погребальный храм – это было бы святотатством. Но вот асирические ее изображения – в погребальном уборе Осириса – он приказал обезличить, и барельефы, изображающие деяния фараона Мааткара, были сбиты. Это лишало ее достойной загробной жизни, и, кроме того, была стерта запись о ее жизни как фараона и существовании как человека. Но… время восстановило справедливость. Стена со временем разрушилась и обнажила спрятанную правду. Так человечество узнало ее имя. А совсем недавно в Карнакском храме в песке под обелиском нашли ее статую. Кто-то из жрецов рискнул сохранить для вечности облик этой незаурядной женщины.

Группа подошла к обелиску, рассматривая иероглифы. Захи прочитал: «Вот мечется сердце мое туда и обратно, думая, что же скажут люди, те, что увидят памятники, мной сотворенные, спустя годы и будут говорить о том, что я совершила… не говори, что это похвальба, но скажи: „Как похоже это на нее (ее величество Хатшепсут), как достойно отца ее (бога Амона)!“»

В Фивах недалеко от поминального храма Дейр-эль-Бахри, восставали из песка изуродованные многочисленные скульптуры, изображающую женщину-фараона. Глядя на это варварство, Лия сказала:

– Сколько же человечество потеряло из-за тщеславных амбиций отдельных личностей. Как рука поднялась уничтожать предметы высокого искусства, такую красоту?!

Она вспомнила гробницу Юйи и подумала о том, что она могла и не сохраниться, подпав под слепую месть невежды, и она не узнала бы, что в одной из своих жизней была дочерью этой женщины. Не зря гробница была построена в скалах, и так упрятана, и вход в нее был таким хитрым, что простой смертный туда не мог попасть. Юйя, таким образом, гарантировала сохранность гробницы, ведь она верила, что рано или поздно в нее придет ее дочь Тэра и узнает правду о своем происхождении. Может быть, эта вера Юйи и будила в ней интерес к Египту, и притягивала этой тайной, хотя в Египте и так достаточно тайн. Поистине, загадочная страна. Но почему именно сейчас она вспомнила о Юйе? Не потому ли, что пора сходить в ее гробницу. В первое посещение у нее было не очень много времени, потому что солнце клонилось к закату. Она не могла подробно рассмотреть фрески, прочитать надписи. Ее поразила мысль: «прочитать». Неужели она уверена, что опять сможет расшифровать иероглифы? Ведь после того раза ни один иероглиф не поддавался расшифровке. Может быть, в ее гробнице была особая атмосфера или какое-нибудь заклинание, которое открывало в ней эту возможность? Что бы там ни было, но она читала, читала иероглифы! А может быть, она читала мысли? Надо обязательно туда пойти, ведь она так и предполагала, находясь в гробнице, что придет еще раз, и даже проверила замок: сможет ли открыть его снаружи. И вдруг четко поняла, что должна пойти туда с Сашей. Почему именно с Сашей, она не знала. Ведь можно было пойти с Захи, он лучше всех ориентируется на местности, на худой конец, Пьера можно бы было пригласить. Но она твердо знала, что здесь нужен Саша. Она немного отвлеклась своими размышлениями, а Захи в это время отвечал на ее вопрос.