Одинокая республика (СИ) - Спящий Сергей Николаевич. Страница 12

Одеяла были такие же странные, как и их дарители. Тёплая, толстая ткань, хорошо удерживающая тепло. Цвет ткани насыщенный, что должно указывать на дороговизну самого одеяла, но их раздали буквально каждому. С дорогими вещами так не поступают. К тому же два разных одеяла были полностью одинаковыми вплоть до узора и фактуры ткани. Как такое возможно?

За неожиданное богатство начались драки. Сильные, но глупые, спешили отнимать у слабых. Почему глупые? Потому, что здесь и сейчас явно всё будет так, как хотят эти странные люди. Именно к ним их гнали. К ним повелитель домена приказал привести толпу низших.

Заметив, как какой-то здоровенный лоб отнял у едва знакомого паренька (его, как и Мату, забрали с корчевания мокрых ядовитых лесов) только, что переданное тому одеяло, девушка бросилась на хапугу. Путь тот был больше её, но также, как и она, ослабел от голода и долгого пути. Яростный напор принёс ей победу. На секунду Мата задумалась что делать с доставшимся одеялом, как один из странных людей протянул ей ещё одно. Тут она думать не стала и бросила второе пареньку.

— Почему ты не оставила себе и второе? — спросил странный человек. Он говорил медленно и с жутким акцентом, но Мата поняла.

— Я старшая, — с вызовом и потаённым страхом (а вдруг он не согласится), она посмотрела на странного человека — видимо одного из их новых хозяев, — старший присматривает за младшими.

— Почему тогда оставила первое одеяло себе?

Мата пожала плечами: — Ночуя без одеяла я рискую замёрзнуть. Ослабевший или больной старший — не старший. Если не старший — забоится о младших не должен.

Странный человек хмыкнул и пошёл дальше. Свернувшаяся внутри Маты пружина немного отпустила.

Крутившийся рядом паренёк с осторожностью подошёл к Мате. В больших котлах на кострах готовили еду. Вкусный запах наваристой похлёбки плыл над полем будоража голодную толпу. Закутавшись в одеяла, чувствуя себя в них в тепле и защищённости, они встали в очередь к ближайшему котлу. Арт, как звали её первого грах-ти, то и дело бегал вперёд, проверяя, что еда не закончилась. Один раз он вернулся не один. Вместе с ним пришли парень, ещё младше Арта, и две девчонки. Пришедшие попросились к ней в грах-ти. Почувствовав окончание пути, низшие привычно разбивались на группы. Мата приняла их и дальше они стояли в очереди впятером.

Похлёбку раздавали в лёгких, но удивительно долго сохраняющих тепло, чашах. Невероятно, но вместо того, чтобы кормить из одного котла, каждому дали чашу. И ложку из какого-то чудного, слишком лёгкого, метала. Как будто странные люди не знали цены вещам или были настолько богаты, что могли позволить себе направо и налево раздавать чаши и столовые приборы.

От сытной еды, от так легко приобретённого «старшинства», у Маты кружилась голова. Хотелось сесть в тихом месте и всё тщательно обдумать. Одно она понимала уже сейчас — странные люди слишком странные. Их зашкаливающая странность давала Мате некоторый шанс получше устроить свою, как она думала ещё вчера, конченную, жизнь. Может быть ещё ничего не закончилось. И даже возможно, что впереди её ждёт что-то хорошее. Если странные люди дадут ей шанс хоть на что-то — Мата ухватиться за него зубами. Она знала это.

Заметив проходившего мимо странного человека, Мата окликнула его. Чтобы выделиться из массы остальных, она решила, как можно чаше быть рядом с их новыми хозяевами, чтобы в нужный момент оказаться полезной и быть возвышенной над остальными.

— Господин, благодарим за еду и заботу. Кому мы должны вернуть эти чудесные чаши?

— Какой я вам господин. Такой же человек, как и вы.

Это было неправдой! Вряд ли он больше месяца брёл по дорогам, стачивая о них свои ноги. Вряд ли позабыл, когда в последний раз ел досыта, только сегодня вспомнив, какого это быть сытым. Им ночевать в лесу, а он идёт к себе домой через блестящий, будто бы сделанный из металла, забор. Мата ужасно разозлилась. Так сильно разозлилась, что забыла свои недавние планы.

— Господин идёт в сверкающую крепость, мы остаёмся здесь. У господина необычная одежда, у нас одеяла и лохмотья. Господин знает много, мы не знаем ничего. Господин шутит, утверждая, что он такой как мы.

Странный человек смутился. Его смущение испугало Мату, только сейчас осознавшую меру собственной дерзости и представившую возможное наказание за неё.

— Ты необычно говоришь, Мата.

Она заставила себя ответить: — Я обучалась в школе вторичных искусств Сан-Тирлема, господин.

— Пожалуйста не называй меня господином. Это неприятно. Зови Константином Игоревичем или Константом.

Но похоже странный человек вовсе не собирался наказывать её. Константин Игоревич, Констант — что это имена или название должностей? Кто этот странный человек. Господин? Слуга? Настоящий человек, умеющий управлять силой или псевдочеловек-низший? Очень много вопросов и ей важно сейчас не ошибиться.

— Посуду оставьте у себя. Утром позавтракаете и потом выбросите.

Выбросите?! Наверное, она неправильно поняла из-за акцента. Под одеждой Мата сжала припрятанную ложку. Та была холодной и гладкой. Ощупью прощупывался укрощающий верхний край ручки узор. Выбрасывать сделанные с таким искусством вещи? Нет, наверное, она неправильно поняла.

— Спокойной ночи.

— Ночь может быть неспокойно, гос…, Константин Игоревич?

— Нет. То есть да. Здесь вам ничего не угрожает, это просто такое пожелание, — объяснил странный человек, — у нас дома так говорят, когда собираются ложиться спать. Спокойной ночи, Мата.

— Спокойной ночи, Константин Игоревич.

Странный человек ушёл. При его приближении ворота в блестящем заборе сами собой открылись и закрылись за ним. Десятки, если не сотни, ярких магических огней освещали прилегающую территорию. Костры, на которых готовили пищу, погасли, но угли ещё тлели и исходили теплом. Низшие инстинктивно жались к ним, хотя розданные одеяла позволяли спать на голой земле не боясь замёрзнуть. В сравнении с тем, как они спали вчера — с полупустыми животами, сжавшись от ночного холода в плотный клубок из тел, укрывшись только своими обносками — сегодня они практически купались в роскоши.

Мата достала припрятанную ложку и осмотрела её. Она бы спрятала и чашу, но боялась, что пропажу чаши заметят, поэтому ограничилась ложкой. Настоящее богатство для того, у кого нет вообще ничего. Но всё равно непонятно зачем раздавать ложки каждому низшему. В доме её отца с настоящей посуды ели только члены семьи, работник и слуги обходились довеянными мисками и ложками, металлическими были только ножи. Рабы и вовсе ели руками или имели одну ложку на несколько низших. Это расточительство что-то значило. Определённо что-то значило и нужно было только понять, что именно. Но возбуждённый разум Маты отказывался мыслить, упираясь в тот факт, что всем рабам раздали еду в отдельных чашах и каждому дали металлическую ложку. Это было странно, раньше бы она сказала, что это невозможно. Но Мата видела собственными глазами, и припрятанная ложка вот она лежит.

Следующий день принёс ещё больше сюрпризов.

Странные люди, вместе со сделанными из металла помощниками, осмотрели каждого низшего. Тех, кто был плох или совсем ослабел после трудного пути куда-то уводили. Мата решила, что слабых и больных убьют и мысленно поблагодарила повелителя за своё здоровье и молодость. Однако позже выяснилось, что странные люди никого не убили. Наоборот, они вылечили больных и откормили слабых как будто они по какой-то причине ценили жизнь каждого низшего.

Когда странные люди попытались собрать одеяла и посуду, низшие зароптали. Их новые хозяева сначала не поняли в чём дело, а потом, вместо того, чтобы примерно наказать наиболее дерзких, громко рассмеялись. Большие металлические голлемы сложили из плит, словно дети из кубиков, просторный вытянутый дом. Главный странных людей, который спорил с магом-погонщиком, сказал, что они будут здесь жить и что каждому выдадут новое одеяло, одежду, обувь и всё остальное, что необходимо для нормальной жизни. Он так и сказал «нормальной жизни», как будто это было не сказачной роскошью, а чем-то обыкновенным, чем-то нормальным.