Одинокая республика (СИ) - Спящий Сергей Николаевич. Страница 18

Полноценный воздушный удар грозил потерей сложнейшей техники. Поэтому Мата и ещё тысячи солдат тряслись в машинах. Ничто и никогда не заменит пехоту — говорил командир-учитель, — особенно если надо захватить, а не уничтожить.

Мата не видела мощь воздушного удара, только слышала её скупое описание от учителей. Зато она собственными глазами видела, как самоходная артиллерийская установка за минуты превращает в пыль и пепел немаленьких размеров лесок отстоящий так далеко, что его даже не видно. Точность удара контролировалась разведывательными дронами. Ни один маг не сможет так быстро и, главное, так точно уничтожить далёкую цель, которую даже не видит.

Точность и скорость — вдалбливали в них учителя-командиры, — самая крепкая броня должна быть там, куда бьёт противник. Если самый сильный удар наноситься в слабое место — ты побеждаешь. Глупо быть защищённым там, куда никто не бьёт и глупо бить туда, где у врага самая крепкая броня. Плохое решение пытаться поломать силу силой.

Маскировочный комбинезон надет поверх композитной брони. Даже тощий мужчина или девушка в нём напоминают перекаченного медведя. Мускульные усилители и пассивный экзоскелет позволяют руками ломать брёвна толщиной в ногу и спокойно носить и использовать тяжёлую импульсную винтовку, весящую с полным боекомплектом более пятнадцати килограммов. Снайперские и бронебойные модификации весят ещё больше. Практически все чужаки носят гражданские версии экзоскелетов вместо одежды. Точнее, их одежда и есть экзоскелет, что-то на основе эффекта поляризации и умной ткани. На самом деле чужаки слабые. Они говорят, это потому, что их земля была уничтожена и им приходится жить на луне, где сила тяжести в разы меньше и в космосе, где силу тяжести приходится создавать искусственно. Сила людей из другого мира в их технологиях. В умных вещах, умном оружии и очень умных машинах. У них вообще всё очень умное. Вот даже маскировочной комбинезон, надетый на Мату, создан из умной ткани с автоматически регулируемой цветонасыщенностью и степенью светопоглащения. Импульсная винтовка стреляет умными пулями. Умный шлем умеет транслировать Мате общую карту боя, передавать её приказы подчинённым и ей приказы командиров и ещё транслирует всё, что видит Мата в общую систему управления боем. Поневоле, среди стольких умных вещей, чувствуешь себя очень глупым. Дикаркой — как её иногда называет Константин Игоревич, предпочитающий отзываться на «Константа».

Держа между коленей вытянутый ствол импульсной винтовки, Мата начала думать о Константе. Серди людей секс не считался чем-то предосудительным и являлся всего лишь частью отношений. Насколько было известно Мате из разговоров с другими солдатами — среди чужаков тоже. Многие выдвинутые учителями грахи, то есть старшие — командиры отрядов, спали со своими кураторами из числа чужаков. Это было правильно. Это было нормально. Но Константин Игоревич почему-то не предлагал ей ничего подобного, а предложить сама она стеснялась.

Стеснение — глупое, слабовольное чувство, отживающий атавизм — как говорили учителя-командиры. Но она всё равно стеснялась. Константин Игоревич раскрыл перед ней тайны управления машинами. Это было больше чем сделал для неё собственный отец или кто бы то ни было ещё. Она была бесконечно ему благодарна. Наверное, поэтому и стеснялась. Что такое тело, всего лишь жалкое тело, в сравнении с величественными и прекрасными знаниями, выгладившими словно откровение повелителя?

Было крайне сложно поверить, что всё это придумал не богоподобный повелитель, а низшие из другого мира. Нет. Не низшие — люди. Нельзя называть людей низшими. Неправильно и недопустимо. Отныне и навсегда — люди равны магам. И те, и другие являются просто людьми.

Равенство — одна из многих чудесных идей принесённых и подаренных им чужаками. Просто так подаренных, не требуя никакой платы за подарок. Новый мир идей и мыслей, полностью новый взгляд на окружающее. Чем она сможет отдариться взамен? Только телом, всего лишь телом, пусть даже впервые за долго время тщательно вымытым, надушенным и очищенным от мелких болячек, скапливающихся за трудную и жалкую жизнь. Чем отдариться за то, что её жизнь больше никогда не будет жалкой, хотя всё ещё может быть трудной, но уже совсем по-другому, не напрасно, не просто так, а ради будущего, ради чего-то большего, чем она сама? Нет ничего чтобы она смогла отдать взамен кроме своей верности, любви и самой своей жизни. Но этого так мало!

Дёрнувшись, машина остановилась. Гарнитура связи, используемая во вне боевой обстановки, когда нет необходимости носить закрытый шлем, прошептала: необходимо выстроить личный состав на обед. Скорость и ещё раз скорость — учили учителя-командиры. И их слова не расходились с делом. Еда готовилась прямо на ходу во время марша, в отдельной машине-кухне. Короткий перерыв чтобы размяться и перекусить и снова в путь. Таким темпом они достигнут западной границы домена уже послезавтра к утру.

Короткий отдых и снова в путь. Невольно возникает сравнение с тем долгим путём, когда её и ещё тысячи человек гнали, словно зверей. Но зверь хотя бы огрызается, тогда как они покорно шли. Мата сильнее сжала приклад винтовки — такого больше не повториться. Никогда.

Эту винтовку и эти машины она и её товарищи произвели сами с помощью множества машин, которые чужаки называют автоматическим производственным комплексом. Мата не знала, как он работает, но верила словам командиров-учителей, что там совершенно не используется нечто, называемое магами силой.

Только технологии, работающие на простых и понятных физических законах.

Точнее, понятных учителям-командирам и простых для них, но остающихся пока тайной для Маты. Со стороны процесс производства походил на волшебство. Но Мата не удивлялась. Существование магии было частью её жизни и если учителя-командиры говорят, что магия здесь не используется, значит не используется и нечему особенно удивляться. Доверие Маты учителям было безмерным. Кроме того, она смогла кое-что понять из объяснений Константа и догадывалась, что умные машины, управляющие производством работают по тем же общим принципам пусть и на значительно более сложном уровне.

Отряд гвардейцев, элитных древних магов, сделавших войну своей специальностью и своей жизнью, это огромная сила. Первый ученик Небесного Молота, АнТолоф, гордился тому, что ему доверили наблюдать за попытками чужаков уничтожить артефакт взламывания щита и, в случае их неудачи, опустить щит обратно, ликвидируя прорыв магов домена Аш-амоном.

Говоря по справедливости — то, что руководить операцией и более опытными, более сильными высшими поставили АнТолофа, скорее заслуга его учителя, чем его самого. По указанию повелителя сильные будут какое-то время подчиняться слабому, но это очень опасное, для слабого, занятие. Сейчас они подчиняются ему потому, что его воля — тень воли повелителя, но позже могут стереть наглого юнца в порошок и будут в своём праве. Поэтому АнТолоф старался вести себя максимально вежливо и всегда прислушивался к мнению опытных гвардейцев.

Низшие прибыли в условленное место даже раньше срока. Они приехали на рычащих и пахнущих металлом коробках — странных металлических голлемах, которых так сильно любили и которые использовали везде, где только могли. Низшие разбили лагерь и кашеварили. Вкусный аромат свежеприготовленной еды плыл от их лагеря, расположенного так, будто они сейчас находились не в безопасности в домене Ан-фееро, защищённые действующим заклинанием щита, а в глубине враждебного домена.

Командир низших подошёл к АнТолофу.

Первый ученик сказал: — Мы откроем проход в щите длинной около километра, открыть меньший по размеру проход не получится, и тогда вы покажете на что способны.

Беседуя с чужаком, он ходил по кромке меча. С одной стороны, нельзя потерять лица перед молчаливо наблюдающими за происходящим гвардейцами. С другой, повелитель сделал ставку на чужаков и разговаривать с их командиром как с обычным низшим недопустимо, да и попросту опасно. АнТолоф знал, что чужаки не терпят, когда высший заглядывает в их разум и готовы убить при попытке сделать этого. И, самое печальное, вполне имеют на это право согласно подписанному с повелителем договору.