Уйти и не вернуться - Абдуллаев Чингиз Акифович. Страница 47

«Тоже мне Шерлок Холмс, — раздраженно подумал Мосс, — делает ввд, что эти вопросы помогают ему вести расследование. Типичный карьерист, хочет произвести впечатление. Как-будто, узнав, какие сигареты курил покойный капитан Херрик, он точно установит, кто именно напал на станцию. Ах, как не повезло ему с этим Пакистаном», — в который раз подумал Мосс с сожалением.

Когда закончится это расследование, нужно будет сделать все, чтобы выбраться наконец отсюда, — решил для себя Мосс. Ничего хорошего в этой стране его не ждет.

Наконец они вошли в дом, где Корнер познакомился со своим коллегой — аналитиком Блантом и новыми сотрудниками, присланными сюда временно из Исламабада.

Бланту он задал еще несколько дурацких вопросов и лишь затем отправился отдыхать в свою комнату, выйдя только к ужину.

После еды Мосс, Беннет и Корнер поднялись в кабинет Беннета, чтобы еще раз обсудить возникшую после нападения на станцию ситуацию.

Беннет разлил всем виски. На этот раз холодильник работал, и он подал охлажденное виски со льдом, как любил сам Мосс.

— Скажите, — спросил Корнер, — вы все-тзки никого не подозреваете в этом нападении?

— Всех, — громко ответил Беннет, — горцев, бандитов, фундаменталистов, пакистанские власти…

— Даже их? — удивился Корнер.

— Конечно. Вы напрасно думаете, что все пакистанцы относятся к нам, как наш местный шериф. Многие из них нас просто терпеть не могут. И с удовольствием могли воспользоваться моментом и напасть на нашу станцию.

— Каким моментом? — уточнил Корнер.

— Ну, подходящим случаем…

— А почему вы считаете, что в тот день был именно подходящий случай, — не унимался Корнер.

— Может, он бывший следователь ФБР, — впервые подумал Мосс, видя настойчивость Корнера, — набросился на бедного Беннета и не унимается.

— Мы улетели вместе с Блантом в Афганистан, — объяснил Беннет, — а здесь осталось только три человека. Обычно на станции всегда бывало четверо-пятеро. Но одного нашего сотрудника отозвали две недели назад в Карачи, а Бланта я забрал с собой. Вот так и получилось, что здесь было всего трое людей и одна из них женщина.

— Ваш вертолет не виден из города, площадка примыкает прямо к скалам и жители не могли знать, что вы улетаете. Вернее, не могли видеть, хотя я думаю, что отсюда можно услышать шум винтов, в горах довольно хорошая слышимость. А это значит, что чужие не могли наверняка знать, кто улетел, а кто остался в доме, — заключил Корнер.

— Может, это были просто фанатики, — рискнул предложить Мосс, — для них все равно сколько людей в доме — трое или пятеро. Они одинаково ненавидят всех американцев.

— Вы верите в совпадения? — немного удивленно спросил Корнер, — в нашем деле нельзя верить в так называемый случай. Боюсь, что здесь все гораздо сложнее. Мне не нравится их слишком хорошая осведомленность. Они действовали по строгому плану, направленному именно на убийство наших офицеров.

— Я тоже так считаю, — согласился Беннет.

— А я нет, — резко возразил Мосс, — здесь могли быть любые бандиты и не нужно ВИДЕТЬ ВО ВСЕМ ПОЛИТИКУ. Он подчеркнул последние слова, словно давая понять зарвавшемуся гостю его место и возможности. В конце концов пусть Беннет сам и отвечает за свою станцию. Ему надоело нянчиться с этим недоумком.

Но Корнер был очень спокоен, даже слишком.

— Ваши офицеры не курят, то есть ни один из них не спускался в город за сигаретами, кроме самого мистера Беннета.

— Ну и что?

— А в этот день мистер Беннет за сигаретами не ходил, как обычно. Значит, можно сделать вывод, что он куда-то улетел. Тем более, если многие слышали шум вертолета.

— И сразу решили напасть? — скептически уточнил Мосс, — я тоже не всегда хожу за своими сигаретами, но это еще не значит, что на нашу резиденцию в Пешаваре должны сразу нападать после этого.

— Конечно, нет, но здесь напали, — напомнил Корнер. Он говорил всегда негромким спокойным голосом, мягко улыбаясь, и Мосс еще раз подумал, что у Корнера могут быть какие-то секретные инструкции.

— Существует несколько вариантов сценария этого нападения, — начал говорить Корнер, по-прежнему не повышая голоса, — по-моему, сотрудника, вызванного в Карачи, звали Рон Баксей. Верно?

— Да, но при чем тут он, — снова удивился Беннет, ему тоже перестал нравиться дотошный мистер Корнер.

Перед тем как продолжить, Корнер впервые поднял стаканчик с виски, немного пригубив янтарной жидкости.

— Внезапное исчезновение мистера Баксея со станции и нападение после этого неизвестных людей можно было бы не увязывать, если бы не одно существенное обстоятельство. За день нападения на вашу станцию мистер Баксей был убит в Карачи неизвестным убийцей. Того до сих пор не могут найти.

— Какой ужас, — испугался Мосс, только начинающий понимать, что произошло, — вы думаете, это Баксей навел этих бандитов?

— Он никого не мог навести, — напомнил Корнер, — я же сказал, что его убили за день до нападения. А об отъезде мистера Беннета и мистера Бланта не мог знать никто из посторонних.

— Я все-таки не понимаю, — наконец не выдержал Беннет, — что вы все время хотите сказать. Мне не нравятся ваши подозрения, мистер Корнер, и я говорю об этом прямо. Скажите наконец, что вы думаете по поводу этого нападения.

— Хорошо, — спокойно сообщил Корнер, — я могу вам сказать об этом. О поездке в банду Нуруллы знали на станции только два человека — вы, мастер Беннет, и мистер Гарри Блант, за исключением убитых, конечно. Еще об этом могли знать пилоты, но, как я выяснил у мистера Бланта, вы дали им задание перед самым вылетом, и они ничего не знали о предстоящем рейсе. И, наконец, кроме вас двоих, об этом мог знать только мистер Мосс.

Беннет сидел как камень, он даже не шевельнулся. А мистер Мосс почувствовал, как начинают гореть щеки. У него всегда горели щеки, когда он был в ярости.

— Вы обвиняете меня в нападении на станцию, — вскочил на ноги Мосс, — меня? Сотрудника ЦРУ с двадцатилетним стажем. Мистер Корнер, извинитесь или я немедленно ухожу.

— Напрасно вы так го, ячитесь, — успокоил его Корнер, — я же не сказал, что вы виновны в нападении на станцию, я просто отметил, кто мог знать о предстоящем отъезде. И в результате конкретного анализа пришел к выводу, кто именно мог знать об отъезде двоих сотрудников станции за границу.

— Выводы верные, — спокойно заметил Беннет, — но это только предварительные результаты. Меня интересуют конечные выводы. Кто именно напал на станцию и кто из нас троих, если, конечно, это именно так, мог сообщить нападавшим о благоприятном для них времени. Вы не хотели бы поделиться и этими размышлениями?

— Я не знаю, — просто ответил Корнер, — вернее, я пока не знаю. Но мой коллега мистер Фрэнк Уолш ведет сейчас расследование в Карачи по факту убийства офицера Рона Баксея. И как только у него будут хоть какие-нибудь результаты, мы будем обладать еще большей информацией.

— Значит, из Лэнгли прилетели сразу двое сотрудников вашего отдела? — удивился Мосс, — я об этом не знал.

— Из Лэнгли прилетело восемь человек, — уточнил Корнер, — и все сейчас занимаются расследованием вашего дела.

— Но почему? — взмолился Мосс, он вдруг понял, что все его мечты о досрочном переводе могут не только рухнуть, но и остаться прямо здесь, похоронив всю его карьеру.

— У нас есть сведения, что русские готовят на вашем участке какую-то грандиозную игру. И теперь весь наш отдел находится здесь, пытаясь определить, какую именно игру затеяли люди Примакова.

— Русские? — удивился Беннет, — нет, только не они. Зачем им нападать на нашу станцию. Это ведь нелогично.

— Мы не знаем точно, но у нас есть сведения полагать, что они начали крупную операцию против нас именно на этом участке, именно здесь, — снова сказал Корнер.

— А зачем вы нам это говорите? — вдруг спросил Беннет.

— Потому что с этой минуты ни один из вас не покинет эту станцию до окончания расследования. У меня есть необходимые полномочия. Если выяснится, что вы все трое не причастны к этому нападению, значит, вас просто вывезут обратно в Америку. Но не раньше. До этого дня вы будете находиться на станции и я, естественно, буду вместе с вами. Если вам не будет в тягость моя компания.