Чувство Святости (СИ) - Беатов Александр Георгиевич. Страница 17

О стяжании Духа, до которого душа должна прорваться сквозь объективированный плотной завесой сентиментализм, тут не может быть и речи.

Вот почему, казалось бы, невинный сентиментализм является серьёзным и жестоким препятствием к духовной жизни.

К примеру, герои Э.М. Рамарка - по своему хорошие образы, способные нас многому научить, но, тем не менее - они тени своей эпохи, ограниченные сентиментальные люди, которых искалечила война, не позволив им подняться над своей меланхолией, и границы недостижимого для них горизонта их сознания невольно погружаются в "сладкую" "мировую скорбь".

Означенный тип больного избегает глубокой эзотерии. Он экзотеричен, начинает жить по привычке, стереотипно, социально-обусловленно, "как все". Он может оправдывать в себе здравый голос поруганной личности и внушать себе неоднократно, что, мол, ему итак в жизни всё ясно, что он сыт оригинальными мыслями, от которых, якобы, нет никакого "практического прока"; что обо всём много итак говорено и написано, и, что, якобы, в конечном счёте "ничего не нужно", так как нет ничего нового ни под солнцем , ни под луной...

Итак, отсутствие чувства ученичества приводит к остановке в развитии личности.

Привыкнув к такой установке, человеческое сокровенное "я" овнешневляется и перестаёт быть личным, деперсоналицируется и далее живёт не утруждая себя самоанализом. Даже таинство Исповеди (если человек остаётся церковно-религиозным) становится чем-то невыносимым. Он избегает её. В лучшем случае относится к ней формально и видит в ней лишь индульгенцию, чтобы чувствовать себя спокойно на душевно-сентиментальном уровне. Такой человек не будет вдаваться в глубокий анализ своих поступков и помыслов, а скорее полусознательно ограничит свою формальную исповедь специально придуманными и, может быть, специально совершёнными посредственными обывательскими грехами. Впрочем, больших грехов такой человек и не совершает, чтобы не выйти из равновесия обывательского благополучия. Ведь он дано стал "ни холоден, ни горяч".

36.

Практический смысл интереса должен быть положительным: можно интересоваться лишь чем-то, а не интересоваться просто всем, вообще. И творческий человек, утративший однажды вдохновение по какой-либо причине, пытаясь осознать причину потери своего счастья, может встать тем самым на дорогу, ведущую его на адскую сковородку, где бес будет поджаривать его "в собственном соку" самокопания. Так рождаются законченные эгоисты и самоуверенные циники, мнящие себя верхом совершенства, и ожидающие от других преклонения перед их псевдо-талантами. Аналогичная ловушка поджидает и всякого, кто вступил на путь самосовершенствования.

Именно сознание чего-то, а не просто сознание... Интерес возможен лишь в форме интереса к чему-то. И связь сознания с интересом неразрывна, как должна быть неразрывна связь сознания с предметом сознания - через сердце.

Наконец, мы подходим к главной идее...

Эта книга пишется многие годы.. Приходится опускать целые главы, уводящие в сторону. Главное, реализовать написанное когда-то, чтобы не пропало.

Наберитесь терпения, читаёте дальше. Нельзя подвести к главной сути иначе, без детального разбора. "Костыли интеллекта" не помогут пройти хромому через болото. Нам потребуется иное приспособление, иная помочь.

37.

"...Процессу самосознания свойственна некоторая инерционность. У каждого складывается обобщённое мнение о самом себе, иногда оно в целом или в отдельных своих сторонах не соответствует действительным сущностным особенностям данного человека..." (Чеснокова И.И. Проблема самосознания в психологии. М. 1977, с 105).

"... Американский психиатр Дж. Б Фурст (...) говорит, что в определённых областях жизни, деятельности, взаимоотношений с людьми, имеющими большое значение для каждой личности, человек такого типа оказывается почти неспособным учиться на опыте жизни, извлекать из этого опыта содержание, которое бы всё более объективировало понимание им самого себя." (Там же с. 106). (...) Такой человек (-А.Б.) "всеми силами пытается оправдать своё поведение; его оправдания предназначаются для того, чтобы убедить как самого себя, так и других в правильности своих действий. Его оправдания как раз и препятствуют осознанию того, что он действительно делает(...). Хотя эти оправдания сводятся к разновидности самообмана, невротик может держаться за них очень цепко. Он поступает так потому, что если он откажется от этих оправданий, он немедленно окажется перед лицом проблем, которых он боится и с которыми он всеми силами старается не сталкиваться" (Фурст Д.Б. Невротик. Его среда и внутренний мир. М.1957, с 248. Цитируется по: Чеснокова И.И. Проблема самосознания в психологии. М. 1977, с 108).

"... В итоге Фурст делает важный вывод: невротик, будучи привязан к привычному мнению о себе очень узко, шаблонно и инерционно, не может взглянуть на себя более свободно и широко как на некое целостное самостоятельное существо. Как бы ни были чувствительны невротики, они не в состоянии понять себя как целое, и точно также они не могут охватить в целом какие-либо из личных отношений, в которых они, их мыслительные процессы приобрели защитный, сложный и тенденциозный характер" (Фурст Д.Б. Невротик. Его среда и внутренний мир. М.1957, с 248. цитируется по: Чеснокова И.И. Проблема самосознания в психологии. М. 1977, с 107). "Все эти внутренние трудности процесса самопознания вытекают в свою очередь из специфики самопознания, которая состоит в слитности субъекта и объекта в его процессах и в необходимости их дифференцирования в случае познания субъектом самого себя, когда он смотрит на себя как на другого, как бы независимо по отношению к себе"..." (Чеснокова И.И. Проблема самосознания в психологии. М. 1977, с 108).

38.

В процессе самопознания может потеряться эмоционально-ценностное отношение к себе, потеряться синкретика связи сознания с сердцем. Даже если человек психически (относительно) здоров, стоит лишь встать на путь самосовершенствования, на путь познания природы собственного сознания, - процесс, связанный с объективацией своего "я" от себя самого же, процесс абстрагирования части своего "я" от натурально данного эмоционально-ценностного его ощущения, - как сразу же эти поиски истины при добросовестных усилиях приведут к неожиданному тупику иррационализма, где можно остаться с болезнью разрыва сознания с его неотъемлемыми интересами. После такой добровольной хирургии человек может замкнуться в обескровленном им же самим мирке и начать сознательно себя обманывать. Таков удел сектантского мещанства, претендующего на всё, обещающего горы и оставляющего ни с чем в пустыне болезни.

Именно связь сознания и интереса во многом определяет личность, отвечает в какой-то мере на вопрос о природе личности, о её конституции. Личность строится тогда лишь, если сознание человека не "зубрит", не втискивает безо всякого интереса догму, а интересуется самим понятием, самой сущностью предмета своего сознания; если свою неразумную изначальную свободу (до выбора) личность ограничивает разумным "перевоплощением" своего сознания в интересуемый предмет, не боясь подпасть под такую псевдозависимость. Личность и творческое перевоплощение, сам процесс творчества, синонимично связанные понятия.

Большинство людей, попав в подобный тупик иррационализма, не способно к самоанализу, не терпит мысли о том, чтобы понять своё назначение, не интересуется ни наукой, ни философией, ни искусством, далеко от религии... Оно не в силах разглядеть внутренний смысл явлений, ибо вместо них видит лишь "декорации". Большинство оказывается в путах объективной магической материальности, не способно сосредоточиться на сущности всего видимого, "возлюбить чистое словесное молоко", познать истину, которая освободит от природной магии...