Седина в бороду - Фарнол Джеффери. Страница 47

– Ей-богу, они могут найти это место!

– Полагаю, что так, Руперт. Но примерно через полчаса в полумиле от указательного столба нас будет ждать экипаж. Вы знаете это место, там где деревья отбрасываю густую тень?

– Да.

– Вам следует проводить туда Еву-Энн, и лучше отправляться прямо сейчас.

– Да, да. Но как же эта больная женщина?

– Оставьте ее. Отведите Еву к экипажу.

– Можете на меня положиться, старина. А как же вы?

– Я присоединись к вам позже. Если я задержусь, ждите меня не дольше пятнадцати минут, а затем отправляйтесь в Лондон. Кучер – мой друг, вы можете ему полностью доверять. Помните, вы отвечаете за Еву-Энн.

– Я сочту это за честь, Джон. Но если мисс Ева откажется оставить эту женщину, что тогда?

– Тогда забирайте ее с собой. Но Ева-Энн во что бы то ни стало должна оказаться в экипаже. А теперь ступайте, и постарайтесь по возможности избегать оживленных дорог.

Мистер Беллами вскочил на ноги, нахлобучил на голову свою видавшую виды шляпу и, оглянувшись на сэра Мармадьюка, замешкался.

– А вы, Джон? – с некоторой тревогой спросил он. – Почему вы остаетесь?

– У меня есть на то основания, мой дорогой Руперт.

– Что ж, удачи вам, старина! – воскликнул мистер Беллами, порывисто схватил руку джентльмена, крепко пожал ее и поспешил к палатке.

Сэр Мармадьюк поднялся, несколько секунд постоял в свете костра, потом отступил в густую тень. Вскоре из своего укрытия он услышал, как спорят Ева и Руперт. Внезапно они замолчали, и у костра появилась Ева-Энн, оглядываясь вокруг с нескрываемыми беспокойством и отчаянием.

– Джон! – позвала девушка. – Джон, где ты? – Она скрылась в темноте. – Джон, откликнись! Джон, почему ты покидаешь нас? Я никуда не пойду без тебя, Джон!

Тут раздался голос Руперта:

– Мы подождем его в экипаже! Пойдем, Ева-Энн, нам надо спешить, иначе мы не успеем.

Девушка снова появилась в круге света, отбрасываемого пламенем костра. Она потерянно оглянулась и нехотя двинулась в сторону палатки.

Сэр Мармадьюк, прислонившись спиной к стволу дерева, ждал, затаив дыхание. Через некоторое время его чуткое ухо уловило мерную дробь, вскоре переросшую в отчетливый стук копыт. Лошадиный галоп сменился рысью, замедлился до шага. Вот лошади остановились. Повисшая тишина таила в себе угрозу. Сэр Мармадьюк продолжать стоять. Наконец послышался шорох, кто-то осторожно раздвигал ветки. В свете костра возникла высокая фигура сэра Томаса Моубрея, вслед за ним появились еще три человека. Сэр Мармадьюк узнал двух полицейских с Боу-стрит.

– Наши пташки упорхнули! – мрачно констатировал угрюмый Тоби.

– Ну, они не могли уйти далеко, Тоби, – жизнерадостно откликнулся весельчак Боб. – Взгляни, в костер недавно подбрасывали дрова.

– Верно! – Сэр Томас злобно выругался. – Этот чертов мерзавец не мог уйти далеко. Прочешите лес и стреляйте без предупреждения!

Тут сэр Мармадьюк развернулся и побежал, ломая ветки, не разбирая дороги, словно его вдруг охватила паника. Позади раздались яростные ликующие крики. Погоня начлась. Сэр Мармадьюк бежал, стараясь производить как можно больше шума. Но вот он оказался у хорошо знакомого ему дерева. Он подпрыгнул, ухватился за ветку, подтянулся и затаился на дереве в ожидании, пока погоня проследует мимо. После чего легко спрыгнул на землю и пошел назад. Выйдя на открытое место, он помчался что было сил, пока не услышал долгожданных звуков – совсем рядом похрапывали лошади и раздавалось позвякивание удил. Вскоре он разглядел в темноте четырех лошадей, привязанных к дереву. Вскочив на лошадь, он поскакал по дороге, ведя остальных на поводу. Через несколько минут заметил мерцание огоньков и вот уже поехал рядом с повозкой.

– С тобой все в порядке, Джон? – прозвучал милый голос.

– Все хорошо, Ева-Энн.

– Так это всего лишь вы, старина? – весело воскликнул мистер Беллами. – Ей-богу, казалось, что за нами скачет целый кавалерийский отряд! Они нас преследуют?

– Преследовали, – ответил сэр Мармадьюк, взглядывая на восседающего на козлах Джона Гоббса, – но теперь, если они еще не передумали преследовать нас, то это им придется проделать пешком.

– Так вы похитили их лошадей? Превосходно!

– Ты не ранен, Джон? – обеспокоенно спросила Ева-Энн.

– Ни царапины, моя дорогая! Однако, – продолжил он, оглядывая благородных животных, нетерпеливо бьющих копытами землю, – я полагаю, что уже в эту ночь за нами отрядят настоящую погоню. Так что, если вы готовы, мой верный Джон, то вперед!

– Постойте! – крикнул мистер Беллами, выскакивая из уже тронувшейся повозки. – Если вы едете верхом, то, может, выделите и мне одну лошадку?

И наши герои начали свой путь в Лондон.

Глава XXXI,

повествующая о быстрой скачке, лунном свете и внезапном исчезновении

В темноте раздавались резкие удары хлысты, стремительный цокот копыт, грохот и скрип колес. Эти звуки все учащались и учащались, пока не слились в равномерный шум, отдававшийся со всех сторон гулким эхом. Наши герои мчались сквозь летнюю ночь, прохладную и благоуханную. Дорогу обступали росистые кустарники, ветви деревьев ободряюще шумели путникам вслед, травы и цветы дарили им свой аромат. Вот взошла луна, ее косые серебристые лучи превратили широкую пыльную дорогу в белую ленту, то поднимавшуюся на холмы, то сбегавшую вниз и превращавшуюся в тонкую нить, исчезавшую вдали. Мимо проносились деревья, внезапно выраставшие на обочинах дороги и так же внезапно исчезавшие; мимо пролетали фермы с беснующимися собаками; спящие деревни на какой-то миг превращались в сущий ад от оглушительного грохота колес и копыт; мосты над невидимыми реками и ручьями гулко громыхали. Лошади и повозка подлетали к очередному постоялому двору, где тут же зажигались огни, поднималась суета, конюхи распрягали взмыленных лошадей. отводили их в сторону и запрягали других, нетерпеливо всхрапывающих, готовых стремительным галопом унести наших героев дальше в сторону Лондона. Упряжь пристегивалась, постромки затягивались, конюхи испуганно отскакивали в стороны, Джон Гоббс щелкал кнутом, и головокружительная неистовая гонка возобновлялась. Впереди расстилалась пустая дорога, а сзади вздымалось облако пыли. Грохот колес и топот копыт то затихал на пыльной дороге, то усиливался, когда дорожная пыль сменялась булыжной мостовой. Они неслись мимо домиков, под соломенными крышами которых мирно спала невинность, мимо мрачных лесов, в черном одиночестве которых могло затаиться зло, пересекали журчащие ручьи, посеребренные бесстрастной луной. Беглецы то тяжело поднимались по крутому склону холма, то быстрокрылыми птицами неслись вниз, и вот впереди уже виднеются огни очередного постоялого двора. Опять мерцают фонари, опять слышатся хриплые возгласы заспанных конюхов. Вдруг обнаруживается, что одно из колес перегрелось. Джон Гоббс наклоняется, чтобы лично убедиться в этом, удрученно качает головой и отрывисто приказывает:

– Сало!

Старший конюх, также удрученно качая головой, предлагает снять колесо и отшлифовать ось.

– Нет! – следует краткий ответ мистера Гоббса.

Но тут вмешивается сэр Мармадьюк:

– Да! – Он спешивается. – У нас в запасе достаточно времени.

Ева высовывается из окна, чтобы перекинуться парой слов с мистером Беллами, который отряхивая дорожную пыль со своей шляпы, не слезая с лошади, наклоняется к окну. Сэр Мармадьюк отворачивается, заставляя себя полностью переключиться на злосчастное колесо, но тут Ева-Энн окликает его.

– Ты весь в пыли, Джон! – Она с беспокойством взглядывает на него.

Разумеется, ее беспокойство связано вовсе не с пылью.

– Нам придется еще сильней пропылиться, дитя мое, – беззаботно откликается джентльмен.

– Когда мы доберемся до Лондона? – спрашивает она все так же робко и нерешительно.

Он с удивлением отмечает, как нервно Ева-Энн сплетает и расплетает пальцы.

– При такой скорости еще до рассвета, – успокаивает девушку сэр Мармадьюк. – Тебе удобно, дитя мое? Может, ты голодна или хочешь пить?